Великая Российская революция: от Февраля к Октябрю 1917 года - [36]

. Отныне эти «противопоставления» будут одной из важнейших черт развития страны. Цены были установлены несколько ниже рыночных, что, естественно, усилило дефицит. Начались реквизиции продовольствия в пользу армии, после чего «солидная» торговля затаилась, и крупные запасы хлеба исчезли²²⁸. Распыленные запасы оставались у крестьян, но кто теперь станет их собирать? Министерство оказалось не готово к такой ситуации и с трудом смогло создать относительно небольшой запас 85 млн пудов²²⁹. Отыне на несколько лет создавалась ситуация, когда каждое новое правительство оказывалось в худшей ситуации, чем предыдущее, потому что не могло застать торговцев врасплох. Но уже при царе оборотной стороной твердых цен стали реквизиции и дефицит.

Риттих считал, что «не было никакой необходимости распространять эти твердые цены на частную торговлю»^{230. Но тогда государство должно было дотировать продовольствие. А бюджета едва хватало и на военные затраты.}

Поэтому 29 ноября 1916 г. правительство предпочло пойти по пути продовольственной разверстки, то есть сообщения на места обязательных норм сдачи хлеба по твердым ценам. Сбору продовольствия, который осуществлялся прежде всего земствами, содействовала патриотическая агитация. Но поскольку сами земства были настроены оппозиционно, дело скоро забуксовало. К тому же твердые цены не учитывали в полной мере цену доставки хлеба к станциям^{231. Поэтому, несмотря на то, что крестьяне производили достаточно муки, она не доходила до потребителя в нужных объёмах. Риттих ввел доплату за доставку хлеба к станции, что было сделано в пользу крупных поставщиков (помещиков и торговцев). Приток хлеба по словам Риттиха удвоился в декабре и вырос еще на 30% в январе232. Однако эта доплата сама по себе не могла иметь долгосрочный эффект, ведь причина проблем - незаинтересованность крестьян - не была преодолена, и «хлеб как будто кто-то заворожил», в значительной части он оставался даже необмолоченным233. Зимой на рынок ушел тот хлеб, который спекулянты придерживали после введения твердых цен, и теперь, дождавшись небольшой уступки, сбросили, так как держать его дальше не имело смысла. Это увеличение не позволило «нагнать» «тот страшный недостаток, тот дефицит, который оказался за первые четыре месяца»234, - сообщил депутатам Риттих с надеждой, что «нагнать» удастся позднее. Положение усугублялось тем, что разверстка касалась нужд армии, но в нее не были включены крупные города. То есть армия худо ли бедно получала хлеб благодаря разверстке, а города оставались на воле рынка с его ростом цен.}

Правительство не имело аппарата для изъятия хлеба, а хлеботорговцы не торопились продавать его по твердым ценам. Не было и аппарата распределения заготовленного хлеба. Чиновники ревниво бо-родись с земцами и городским самоуправлением, вместо того чтобы опираться на них.

Изрядную долю дезорганизации вносила милитаризация управления в прифронтовых губерниях. Генерал П. Г. Курдов вспоминал: «Конечно, вся власть была сосредоточена по закону в руках высшего начальства, но так как оно было занято почти исключительно военным делом и надлежащей практикой в административной сфере не обладало, то фактически почти безграничная власть сосредоточилась у нижних чинов. Лучшим примером может служить деятельность этапных комендантов из младших офицеров, которые считали себя чуть ли не начальством над губернаторами». Они производили произвольные реквизиции, грозя расстрелами^{235. В дальнейшем эти повадки офицеров с диктаторскими полномочиями стали важной чертой белых режимов в период Гражданской войны. Военные власти и губернаторы ограничивали, а то и запрещали вывоз продовольствия из своих прифронтовых губерний, что способствовало дезорганизации продовольственного рынка.}

В итоге в конце 1916 г. в столице впервые возник дефицит дешевого хлеба. Этому способствовала и ошибочная оценка правительством тенденций на хлебном рынке. По данным Министерства земледелия, недостаток в пшеничной муке по стране должен был составить в 1917 г. 86 миллионов пудов, «и то лишь при условии использования 52 миллионов пудов избытков пшеницы, находящихся на правом берегу Днепра, которые вследствие запрещения военных властей не могут быть вывезены в районы, испытывающие недостаток в пшенице»^{236. Исходя из того, что потребление пшеницы рабочими и крестьянами в предыдущий период возросло, Риттих рекомендовал ограничить внешние поставки пшеницы за счет ржаной муки237. Это тоже было ошибкой, потому что цены на белый хлеб уже выросли настолько, что он стал не по карману значительной части городского населения, а позиция министерства, отчасти поддержанная Советом министров 10 января 1917 г. (поправки к предложениям Риттиха касались технических обстоятельств), способствовала усилению дефицита черного хлеба238.}

В 1914 г. цены на продовольствие выросли на 16%, в 1915 г. - на 53%, а к концу 1916 г. составляли 200% довоенных. Стоимость жилья в городах росла еще быстрее. Цены на промтовары подтягивались за сельскохозяйственными, но не сразу. Так что «вместе с потоком бумажных денег в деревню потекли предметы городской культуры и комфорта. Крестьянин стал обзаводиться лучшей одеждой, обувью, граммофоном, мягкой мебелью»