Великая Российская революция: от Февраля к Октябрю 1917 года - [35]

. Этот рывок позволил компенсировать к началу 1917 г. убыль боеприпасов при Брусиловском прорыве. Но нагрузка для экономики в целом была слишком тяжела.

Правительство шло по пути усиления государственного регулирования через определение предельных цен (на железнодорожные перевозки, хлеб, нефть и др.), реквизиции и госмонополии. Так, 13 января 1917 г. было принято решение «воспрещать повсеместно в Империи или в отдельных ее местностях продажу либо передачу иным способом сырых кож иначе как в казну» по установленной цене. За нарушение предполагалось тюремное заключение^{215. Государственный аппарат брал на себя всё больше экономических задач, не имея для их осуществления достаточного количества кадров. После некоторого улучшения, с 1916 г. ситуация стала ухудшаться.}

В 1915 г. прирост стоимости промышленного производства повысился с 4,3 до 15%, но в 1916 г. снова упал до 4%. Этих темпов было недостаточно, потому что для развития военного производства следовало реконструировать и смежные отрасли, а какие-то создавать. Во время войны были заложены основы моторостроения в России^{216. Но только основы - на большее не было ресурсов. Это значит, что Россия подошла к новой качественной грани своего развития. Но вытянуть этот военно-промышленный рывок она не смогла - не выдерживали ни бюджет, ни имевшаяся промышленная база.}

Программа запланированного строительства военных предприятий стоила 600 млн рублей^{217. Военный бюджет достиг в 1916 г. 25 млрд рублей и покрывался за счет доходов государства, внутренних и внешних займов, но 8 млрд не хватало218. Удар по бюджету нанес и «сухой закон». Приходилось печатать деньги больше обеспечения, провоцируя рост цен. К 1917 г. они выросли более чем в два раза219. Это дестабилизировало экономическую систему и усиливало социальную напряженность в городах.}

Уже в 1916 г., до начала революции, пошло падение производства в ряде промышленных отраслей. Так, производительность горнорабочих Донбасса снизилась с 960 пудов в месяц в первой половине 1914 г. до 474 пудов в начале 1917 года. Выплавка чугуна на юге России уменьшилась с 16,4 млн пудов в октябре 1916 г. до 9,6 млн пудов в феврале 1917-го. Что характерно, после начала революции в мае 1917 г. она выросла до 13 млн пудов^{220. Сокращалось производство потребительской продукции, так как промышленные мощности были загружены военными заказами. Производство предметов первой необходимости упало на 11,2% по сравнению с 1913 годом221.}

Не выдерживал нагрузки транспорт. В 1913-1916 гг. погрузка выросла с 58 тыс. до 91,1 тыс. вагонов в день. Рост производства вагонов отставал, хотя тоже рос (в 1913-1915 гг. - с 13801 до 23486)^{222. Нехватка вагонов вела к проблемам с поставками сырья для промышленности и продовольствия в города и на фронт.}

В конце 1916 г. подвоз продовольствия для армии составлял 61% от нормы, а в феврале 1917 г. - 42%^{223. При этом после тяжелых потерь 1915-1916 гг. в армию поступали массы новобранцев, не подготовленных к армейской жизни.}

Тыловые гарнизоны и флот превратились в настоящие социальные бомбы: «Вместе с тем вчерашние крестьяне не переносили муштры, зубрежки уставов, порой принимавшей издевательские над здравым смыслом формы, сложной системы титулования и «зряшной» (рытье окопов, строительство блиндажей) работы. Во флоте положение было еще тяжелее... По свидетельству начальника морского отдела при Ставке Верховного главнокомандующего адмирала Д. Ненюкова, на флоте «повторились павловские и аракчеевские времена»: главное внимание обращалось на чистоту палуб и вахтенную службу, при этом считалось необходимым, чтобы каждый моряк знал парусное дело. Понять целесообразность всего этого не мог ни рабочий (на флоте их удельный вес был довольно высок), ни тем более сельский житель... Не случайно в послефевральском разложении армии наиболее впечатляет ненависть к офицерским погонам, различного рода нарядам по службе, а также пле-бейски-вызывающее поведение»^{224, - пишет В. П. Булдаков.}

А солдаты, воевавшие с 1914 г., уже в крайней степени устали от окопов. К 1917 г. из армии дезертировало более миллиона солдат. В начале 1916 г. «цензоры констатировали резкий рост антивоенных настроений в солдатской массе, желание мира во что бы то ни стало»^{225. Во всем этом кроются причины разложения армии в 1917 г. в куда большей степени, чем в пресловутой большевистской агитации. Гигантские потери в войне - около миллиона только убитыми - деморализующее действовали на население России.}

При этом фронт потреблял 250-300 млн пудов из 1,3-2 млрд пудов товарного хлеба. Это пошатнуло продовольственный рынок. Город теперь тоже работал на оборону, а производство товаров народного потребления упало. Крестьяне опасались везти хлеб на продажу, как бы самим не остаться без хлеба. Даже на ЦК оппозиционной партии кадетов обсуждалась необходимость продразверстки и реквизиций хлеба^{226. Теперь эта идея станет постоянным спутником истории страны вплоть до 1930-х гг}

Царское чиновничество пыталось бороться с продовольственным кризисом, но от этого становилось только хуже. 9 сентября 1916 г. были введены твердые цены на продовольствие. При подготовке этой меры обнаружились противоречия между потребителями и производителями продовольствия. Причем, по словам министра земледелия А. А. Риттиха, «совершенно неожиданно» для правительства возникли «противопоставления интересов производителей и потребителей»