Великая мистификация. Загадки гробницы Тутанхамона - [6]

Разграбление царских захоронений в этих местах продолжалось на протяжении тысячелетий. Люди подобно кротам врывались в землю, едва только замечали, как там что-то блеснуло под яркими лучами солнца. Конечно, самым желанным призом оказывалось золото в любом виде, или ка-кие-нибудь драгоценности, которые можно было продать либо целиком, либо по кусочкам. Царственные останки для грабителей не представляли интереса, за исключением тех мумий, на которых могли находиться какие-нибудь украшения, а сами мумии безжалостно вышвыривались прочь. Впрочем, тут следует отметить, что хотя все это варварство длилось на протяжении тысячелетий, самый пик его приходится все же на то время, когда на этих землях появились захватчики, а исконные жители смешались с ними и просто исчезли как народ.

Надо сказать, что представители местного населения, чьи предки множество поколений подряд жили в этих местах, были настоящими экспертами в деле поиска сокровищ. Они могли не понимать исторической значимости своих находок, и не знали, кто их сделал, однако очень хорошо представляли, сколько все это стоит на местном рынке. Они прекрасно знали, что некоторые находки отправятся из местных лавчонок на прилавки богатых антикварных магазинов, чтобы оттуда перебраться в собрания коллекционеров, а другие будут тайно перепроданы из-под полы, из-за полуоткрытых дверей с многозначительными перешептываниями и перемигиваниями.

Когда в Египет приезжали английские джентльмены из викторианской Англии, или из Англии времен правления Эдуарда VII, или их коллеги-соперники из Франции, или стремительно разбогатевшие американские нувориши, все они первым делом старались посетить магазинчики, торговавшие именно такими трофеями. Европейские ученые пытались побольше узнать об истории здешних мест, восхищались местными произведениями искусства, стараясь при этом увести к себе домой все находки, которые удавалось тут раздобыть. И, несмотря на всю эту бурную деятельность, египтология как наука по-прежнему оставалась в зачаточном состоянии, любительской во многих своих аспектах. Все то немногое, что было известно о Египте времен фараонов, отличалось крайней запутанностью информации. Времена фараонов назывались «загадочной эпохой», и авторы, которые отваживались писать о ней, предлагали совершенно различные варианты «правды» об этом периоде истории страны.

Автор книги «Забытые фараоны» (The Lost Pharaohs) Леонард Коттрелл писал: «И в заключение стоит строго предупредить начинающих египтологов, которые собираются путешествовать в бурных морях этой науки, что там имеют-с я очень опасные водовороты…»[11] Затем он приводит целый список некоторых противоречащих друг другу утверждений, сделанных за многие годы различными «экспертами». Кроме того, следует отметить, что археологи, приезжавшие в Египет из «цивилизованных», как они сами считали, стран, в своей погоне за сокровищами наносили им вред ничуть не меньший, чем местные грабители. Наиболее чувствительные из ученых сами приходили в ужас при виде того, что здесь происходило.

Основательница Общества по изучению Египта Амелия Эвардз в 1877 году опубликовала книгу «Тысяча лет на Ниле» (A Thousand Years up the Nile), в которой выражала сожаление по поводу того, каким образом там ведутся работы. «Мы пришли в ужас от этого зрелища, — писала она, — однако очень скоро очерствели настолько, что научились рыться в хламе среди запыленных могил, испытывая при этом не больше трепета, чем банды охотников за мумиями. Это такой опыт, о котором люди впоследствии вспоминают с изумлением и некоторой долей стыда, однако всеобщее огрубление, царящее там, столь заразительно, а страстное желание отыскать какую-нибудь древность настолько захватывает, что, не сомневаюсь, окажись мы снова в той же ситуации, то опять поступали бы точно так же»[12].

Известный археолог сэр Флиндерс Питри был потрясен не меньше. В своей автобиографичной книге «Семьдесят лет в археологии» он пишет об одном французском археологе, работавшем в царских гробницах Абидоса, который «…не имел никаких планов раскопок и хвастался, что топит кухню деревянными изделиями времен Первой династии»[13]. Питри жаловался, что этот «исследователь» все свои находки раздавал своим финансовым партнерам в Париже, которые затем распродавали их на аукционах. «Похоже, все тут делается совершенно бессистемно, без какого-либо плана, — сокрушается Питри. — Работы начинают, а затем прекращают, не доведя до конца, никакого внимания не уделяется потребностям тех, кто будет изучать эти места в будущем. Здесь не используются цивилизованные орудия труда, которые могли бы облегчить работу, но обходятся теми, что имеются в наличии у местных жителей; песок насыпают в маленькие корзины, а потом его выносят детишки на своих головах. Отчаяние охватывает при виде масштабов того, как все здесь уничтожается и как мало делается для сохранения уникальных памятников… Поистине, все, что угодно, будет лучше, чем просто оставить все, как есть, дожидаясь его полного уничтожения. Лучше разграбить половину сокровищ в надежде сохранить другую половину, чем оставить все для уничтожения…»