Великая легенда - [21]

— Ты не ошибся. — Гекамеда язвительно добавила: — Может быть, мне сказать ему, что ты предпочитаешь получить вино из его собственных рук?

Когда она снова повернулась, солдат быстро подошел к ней и схватил ее за руку.

— Дай мне вино. Не знаю, что пробудило щедрость в таком скряге, как Нестор, но похоже, твои слова правдивы.

Гекамеда вырвалась, расплескав вино, и протянула ему чашу.

Я не сомневался, что вино отравлено. Возможно, я льстил себе, думая, что Гекамеда решила меня спасти, но я знал, что, будучи женщиной, она не могла остаться равнодушной к восхищению, которое светилось в моих глазах прошлой ночью.

Кроме того, я не забыл многозначительный взгляд, который девушка бросила на меня, войдя в шатер.

Я ошибся — вино было абсолютно безвредным. Но оно сыграло свою роль. Посмотрев на меня и пробормотав, что было бы не худо прихватить и кубок, солдат поднес чашу к губам. Он начал жадно пить, и чаша не позволяла ему видеть то, что четко видели мои глаза.

Это произошло с быстротой молнии. Рука Гекамеды скользнула в складки одежды и вновь появилась, сжимая кинжал. Еще одно стремительное движение — и чаша упала наземь, а вслед за ней солдат с кинжалом в боку.

Но Гекамеда не обладала ни силой, ни опытом воина. Вскоре стало ясно, что рана была не смертельная: хотя из нее хлестала кровь, солдат вскочил на ноги и бросился к Гекамеде, которая стояла в противоположной стороне шатра, закрыв лицо руками. Я не успел ее предупредить, и в следующий момент он стиснул горло девушки грязными пальцами.

Глава 8 Ради любви и славы

Я понял, что нужно действовать без промедления.

Связанный, я использовал единственный способ движения — переворачиваясь с одного бока на другой, начал катиться по земле в сторону солдата и Гекамеды. Почувствовав внезапно какое-то препятствие, я увидел копье охранника и стал перепиливать о его острие ремни, стягивающие мои запястья. Мне удалось освободить руки, хотя я и порезал их в нескольких местах.

Пришедший в ярость солдат, забыв обо мне, повалил Гекамеду наземь и душил ее своими ручищами, рыча, как дикий зверь. Понимая, что еще секунда — и будет слишком поздно, я подполз к ним на четвереньках (мои лодыжки все еще были связаны) и вонзил копье в спину солдата.

С диким воплем он рухнул на землю рядом с девушкой, извиваясь, как змея, но вскоре перестал дергаться.

В следующий момент я перерезал ремни на лодыжках, оттащил солдата в сторону и опустился на колени возле Гекамеды. Она тяжело и прерывисто дышала, ее глаза были закрыты, на горле темнели следы пальцев солдата, напоминающие пятна грязи на статуе из паросского мрамора.

Я начал растирать ей шею. Ее дыхание стало ровнее, и наконец она открыла глаза, пытаясь нащупать лоб беспомощными и неуверенными движениями руки.

— Гекамеда! — негромко окликнул я. — Ответь мне!

— Идей… — хрипло заговорила девушка с исказившимся от боли лицом. — С тобой все в порядке?

— Не думай обо мне. Что с тобой? Тебе очень больно?

— Нет. Сейчас все пройдет.

При виде ее улыбки мои глаза наполнились слезами.

Я помог ей встать, и вскоре Гекамеда смогла говорить без особых усилий. Бросив взгляд на тело солдата, она воскликнула с внезапной свирепостью:

— Надеюсь, он мертв? — Удостоверившись в этом, девушка снова повернулась ко мне: — Ты должен немедленно бежать!

Я улыбнулся:

— Это невозможно, Гекамеда. В этих доспехах меня остановят, не успею я отойти и на десять шагов от шатра. Кроме того, меня знают в лицо. Нет, здесь я в большей безопасности.

— Значит, все, что я сделала, бесполезно для тебя? — воскликнула она, в отчаянии ломая руки. — Но клянусь, тебе удастся спастись. Я должна придумать какой-то способ… Нестор сейчас в своем шатре…

Гекамеда задумчиво наморщила лоб, потом, велев мне ждать ее возвращения, выскользнула из шатра.

Я понятия не имел, каковы ее намерения, и занялся телом солдата. Его облачение не могло мне помочь — кроме грязного и дырявого плаща, на нем ничего не было. Я вытащил кинжал, который Гекамеда воткнула ему в бок, и спрятал его в своих доспехах; извлечь копье, пронзившее солдата насквозь, оказалось невозможно.

Я предпринимал отчаянные попытки это сделать, когда услышал голос Гекамеды:

— Скорее, Идей! Это для тебя.

Девушка держала в руках полный комплект доспехов. Как ей удалось их донести, было выше моего понимания, тем более что они были достаточно тяжелыми, в чем мне вскоре пришлось убедиться.

Я поспешил облегчить ее ношу.

— Как ты достала… — начал я, но она прервала меня:

— Сейчас не время объяснять. Это доспехи Менестона — сына Нестора; я взяла их в шатре Нестора, когда он сидел спиной ко мне. Быстро надень их, скрой лицо забралом — и тебя никто не узнает.

Я сразу оценил ее план, и меня не пришлось уговаривать. Когда я стал снимать свои доспехи, Гекамеда повернулась ко мне спиной, и я увидел, как порозовели ее шея и плечи. Несмотря на всю опасность моего положения, я улыбнулся при виде подобной стыдливости и начал спешно надевать доспехи Менестона. Наколенники были мне малы, но я смог застегнуть серебряные пряжки, после чего прикрепил кирасу, латный воротник, меч и наконец щит.

Со шлемом в руке я подошел к Гекамеде: