Великая и ужасная красота - [111]

— Я не знаю! — кричу я в ответ.

Что-то скользкое касается моей руки. В высокой траве появилось множество змей; они ползут к нам, и трава вокруг них увядает и сохнет. Мы вскакиваем на большой камень. С дерева дождем сыплются груши, мгновенно гниющие у наших ног. Энн тихо рыдает, она превращается в нечто ужасное, уродливое…

— Помогите!!

Это голос Пиппы, полный отчаяния. Когда мы, спотыкаясь о жесткие стебли высохшей травы, бросаемся на крик, мы сразу ее видим. Пиппа стоит в большой лодке, похожей на похоронные дроги, и ветер относит эту лодку все дальше и дальше от берега. А по берегу вышагивает призрак, и мы вынуждены остановиться.

— Вот так, вот так… подойдите к ней! — смеется темная тварь.

— Прошу, помогите! — кричит Пиппа.

Но мы не в силах что-то сделать. Призрак отрезал нас от Пиппы. Мы не можем допустить, чтобы охотница поймала нас. Я так напугана, что могу думать только об одном — как бы вытащить всех нас обратно.

— В дверь, быстро! — кричу я.

Ветер швыряет на бледное лицо Фелисити прядь ее растрепавшихся волос.

— Мы не можем ее здесь бросить!

— Мы вернемся за ней! — кричу я, таща ее за руку.

— Нет!

— Не оставляйте меня!

Пиппа падает на нос лодки. Он глубоко погружается в воду под ее весом.

— Пиппа… нет!

Я выкрикнула это во все горло, но уже поздно. Пиппа прыгает в реку, и вода мгновенно смыкается над ней, и поверхность воды становится гладкой, как лед, и лишь отзвук слабого, сдавленного крика доносится до нас. Я вспоминаю свое видение в тот день, когда у Пиппы случился припадок, — я ведь тогда увидела, как ее затягивает под воду… И вот теперь я с необъятным ужасом понимаю наконец весь смысл этого.

Разъяренная тварь завывает, и тьма с визгом кидается к нам.

— Пиппа! Пиппа! — кричит Фелисити, срывая голос.

— Фелисити, мы должны уйти… скорее!

Призрак совсем близко. Времени на раздумья не остается. Я могу только действовать. Я дотягиваюсь до двери света и просто выдергиваю девушек в пещеру, где свечи мигают и потрескивают, догорая. Мы все здесь, и, похоже, нам ничто не грозит…

Но на земле лежит неподвижная Пиппа. Ее тело начинает непроизвольно дергаться…

Энн робко зовет ее:

— Пиппа? Пиппа?

Фелисити рыдает.

— Ты бросила ее там! Ты ее бросила!

Последняя свеча шипит и гаснет.

ГЛАВА 37

— Ты должен мне помочь!

Я с бешено вытаращенными глазами прибежала к шатру Картика. Он не стал со мной спорить, он вообще не произнес ни слова, даже когда я рассказала ему, что произошло. Он просто перекинул Пиппу через плечо и понес через лес, к школе Спенс. Приостановился он только тогда, когда мы проходили мимо оврага, где лежал труп лани. Картик помог нам дотащить Пиппу до ее спальни, а потом я помчалась за миссис Найтуинг. Я заколотила в ее дверь, я звала ее, не в силах скрыть отчаяние.

Директриса резко распахнула дверь. Ночной чепчик соскользнул с длинных седеющих волос.

— В чем дело? Мисс Дойл, что вы тут делаете в таком виде? Почему вы полностью одеты? Вы что, не ложились в постель?

— Пиппа… — выдохнула я. — Она…

Я не закончила, но в том и не было необходимости. Миссис Найтуинг прекрасно услышала панику в моем голосе. И принялась действовать со свойственной ей решительностью, — а ведь я совсем не ценила в ней это качество…

— Скажи Бригид, чтобы немедленно послала за доктором Томасом.

Ночь загорается огнями. Я сижу у окна в библиотеке, обхватив руками колени, стараясь сжаться в точку. Стоит мне чуть задремать, и я вижу Пиппу. Мокрую. С пустыми глазами. Уходящую под гладкую поверхность воды с криком о помощи. Я впиваюсь ногтями в ладонь, чтобы не заснуть. Фелисити шагает взад-вперед рядом со мной. Она старается не смотреть на меня, но ее молчание говорит само за себя.

«Ты бросила ее там, Джемма. Одну в водяной могиле».

Через лужайку проплывает фонарь. Картик. Свет фонаря подпрыгивает и дрожит в металлической клетке. Я напрягаю глаза, чтобы рассмотреть Картика. В другой руке он несет лопату, и я понимаю, что он решил вернуться к оврагу, туда, где осталось то, чего он не мог не заметить. Он собирается похоронить лань.

Но делает ли он это для того, чтобы защитить меня, или же себя самого, я не знаю.

Я очень долго сижу вот так, глядя, как ночь постепенно переходит в утро, как пурпурный свет сменяется желтым, а желтый все светлеет и светлеет, и вот уже кажется, что тьма никогда не пятнала небеса… Когда солнце поднимается над вершинами деревьев, я готова совершить последнее путешествие.

— Сохрани это, — говорю я, вкладывая в руку Фелисити амулет с Оком Полумесяца.

— Но зачем?

— Если я не вернусь… Если что-то пойдет не так, ты должна будешь найти других. Им нужно будет знать, что ты — одна из них.

Фелисити пристально всматривается в серебряный амулет.

— Ты сама решишь, идти ли за мной. Или закрыть сферы навсегда. Ты поняла?

— Да, — шепчет Фелисити. — Но пообещай, что вернешься.

Я крепко сжимаю в кулаке мягкий обрывок шелка от платья моей матери.

— Я постараюсь.

ГЛАВА 38

Я не вижу птиц. И цветов. И вечного заката. За ослепительно светлой дверью все заполонила зловещая серость. Пустая лодка еще качается в реке, но воду вокруг нее быстро затягивает тонким льдом.

— Если я тебе нужна, так вот она я! — кричу я.