Великая формула здоровья. Уникальный семинар автора, который помог миллионам - [7]

Первое, что я вспомнила, – рассказ одной женщины о том, что у нее до рождения первого ребенка обнаружили опухоль матки. Врачи советовали ей удалить ее, а она решила рискнуть и забеременела. А когда родила чудного мальчика, опухоль исчезла – рассосалась сама собой.

«Надо сделать так же, – решила я. – Да, но у меня опухоль огромная, да и с кровью непорядок. Гемоглобин можно подкачать питанием. Самое трудное – найти хорошего врача, гинеколога и хирурга в одном лице. Если забеременеть, доносить плод до жизнеспособности и в критический момент сделать кесарево, а затем поместить недоношенного ребенка в инкубатор и вырастить до девятимесячного возраста (я читала, что это возможно), тогда, даже если опухоль не рассосется, пусть вырезают, зато у меня будет ребенок».

Эта идея захватила меня. Первой, с кем я поделилась ею, была моя мама. Она поддержала меня. И мы начали искать врача. Какая бы проблема ни возникала у меня в жизни, я всегда начинаю с того, что ищу информацию – в научных работах, журналах, у знакомых. Беру свою записную книжку, выписываю из нее телефоны всех, кто бы мог мне что-то подсказать или чем-нибудь помочь. Эта работа кропотливая, требующая времени. Но необходимая информация имеет особое свойство – она откликается на зов ищущего.

Наконец меня осенило: «Наверняка где-то есть какой-нибудь научно-исследовательский институт. Там есть ученые, аспиранты, и, может быть, кто-то из них рискнет выйти за нормы своей медицинской профессии и заинтересуется моей идеей, хотя бы для своей собственной кандидатской или докторской. Надо искать там!..»

Действительно, моя старая знакомая, мой врач, которая спасла меня когда-то от заражения крови, выслушав меня, сказала: «Знаешь, у меня есть подруга. Она хирург – гинеколог, работает главным хирургом в Институте акушерства и гинекологии. Я позвоню ей, попрошу тебя принять. Если она тебе откажет в осуществлении твоего замысла, можешь больше не искать никого, потому что она в гинекологии прошла путь от нянечки до доктора наук. Она в этой области „царь и бог“».

Через день я с запиской от своей знакомой с трепетом открыла дверь Института акушерства и гинекологии (ныне Институт материнства). Я понимала – это последняя инстанция, где будет решаться моя судьба.

– Ничего не решайте! – попросила я врача после осмотра, пока одевалась за ширмой. – Выслушайте меня! – И села напротив нее к столу, торопясь изложить свою идею.

Она смотрела на меня, и я видела, что она вникает в суть моей проблемы, на ее лице читался неподдельный интерес.

– А ты сможешь забеременеть в течение месяца? – спросила она, включившись в мои предложения.

– Смогу! – не задумываясь, ответила я.

– Ну, хорошо! Даю тебе месяц. Если за месяц ты не забеременеешь, будем предпринимать кое-что другое…

– Хорошо! – сказала я и, подхватив свою сумку, направилась к выходу. Но столкнулась в дверях с беременной женщиной в слезах, за которой шла сестра с ее медкартой.

Мельком взглянув на них, я помчалась по коридору за своим пальто, словно на крыльях.

– Деточка!.. Деточка!.. Вернись! – услышала я за собой голос врача.

Я обернулась, неуверенная еще, что это относится ко мне. Но врач стояла в дверях и звала именно меня. Что бы это значило?.. Обеспокоенная, я вернулась в кабинет.

– Видишь?! Будешь рыдать, как она! – указывая на плачущую женщину, с большим животом, сказала врач. – Вот! Она забеременела с опухолью, а теперь опухоль растет быстрее, чем плод, и пытается его выкинуть. Так что твоя идея, видимо, не годится. – И, уже обращаясь к женщине и медсестре, распорядилась: – Идите в палату и успокойтесь, я приду к вам минут через десять.

Женщина и медсестра ушли.

– А я от вас не уйду! – сказала я решительно. – Придумайте что-нибудь! Что же теперь мне делать?

– Садись! – решительно сказала врач. – Вот что я тебе скажу: если ты такая храбрая, ступай в Институт хирургии имени Вишневского. Я могу дать тебе направление. Там уже несколько лет проводятся опыты на мышах, кроликах и коровах, и у них хорошие результаты – из трех коров с раком матки две родили здоровых телят.

– А что они делают? – спросила я взволнованно.

Врач взяла чистый лист бумаги, нарисовала на нем круг и в этом круге отделила чертой какую-то часть, заштриховав ее:

– Смотри! Вот этот круг – орган: чистое поле – это здоровая ткань, а то, что я заштриховала, – это опухоль. Обычно опухоль вырезают из больного органа, а края здоровой ткани сшивают. При этом орган уже не может функционировать, как раньше, но жизнь человека спасена. Правда, она уже не может быть полноценной. Поэтому ученые задались целью найти способ избавления от опухоли так, чтобы человек смог жить полноценно и после операции.

Что же предприняли ученые Института Вишневского? Они удаляют опухоль, но не сшивают края здоровой ткани, а на место опухоли вживляют, как заплатку, сетчатую лавсановую ткань. Сквозь эту сеточку, которая как бы служит основой для «штопки», прорастает новая, живая ткань. Орган восстанавливается, а сеточка постепенно распадается и, как все ненужное организму, выводится из него вместе с продуктами распада.

– Гениально! – воскликнула я.