Великая английская революция в портретах ее деятелей - [127]

Кто же он, этот удивительный человек?

Вместо биографии

Подробности биографии Уинстенли, по-видимому, навсегда останутся неизвестными. И это легко объяснить: жизнь людей его круга оставила мало следов в официальных бумагах своего времени и редко привлекала к себе внимание современников. Эти люди, сколь одаренными они ни были бы, оставались для власть имущих лишь олицетворением «черни» и «толпы», поглощающей и растворяющей их без остатка. Произведения Уинстенли, несмотря на оригинальность и глубину содержания, а может быть именно поэтому, остались незамеченными и надолго потонули в общем потоке памфлетной, народной литературы тех лет, тем более что их автор обнаруживал отсутствие формальной учености. Уже одно это служило причиной вполне достаточной, чтобы современные ему ученые фарисеи третировали их содержание как «болтовню» и «излияния» самозваных, «ремесленных» проповедников.

Что же касается деяний Уинстенли, то они на короткое время привлекли внимание центральных властей и стали достоянием лондонской прессы, несколько удивленной их необычайностью, но оставшейся к ним либо высокомерно равнодушной, как к событию малозначительному, одному из чудачеств, которыми столь изобиловали эти необычные времена, либо открыто враждебной, как к угрозе, заключенной во всем загадочном и неизведанном.

Сам же Уинстенли расценивал свое обращение к перу как неожиданный акт милосердия Провидения, чудесным образом открывшего ему причину происходящего. Поэтому о себе и своей жизни он не счел нужным что-либо поведать читателю. Ведь все, о чем он повествует, не плод его мучительных размышлений, а только «сообщено ему» «голосом свыше». Все очень просто: один слышит этот голос, другой же (а таких, к сожалению, большинство) остается к нему глухим.

То же немногое о жизни Уинстенли, чем располагает современная наука, сводится к следующему.

Джерард Уинстенли родился в 1609 г. в приходе Уигэн, в Ланкашире, в строгой пуританской семье. Его отец Эдуард Уинстенли торговал сукном и шерстью, и, по-видимому, довольно успешно, так как в год его кончины (1639 г.) его имя в приходских регистрах уже сопровождалось уважительной припиской «мистер», что было свидетельством значительного материального достатка. О детских и юношеских годах Джерарда ровно ничего не известно. Вероятнее всего, что его образование ограничилось местной начальной («грамматической») школой. Во всяком случае его имя не удалось обнаружить в архивах Оксфорда или Кембриджа. Это, однако, не исключает, а, наоборот, предполагает, что интенсивное домашнее чтение продолжалось и многие годы спустя.

Как известно, в пуританских семьях были весьма распространены семейные чтения и толкования прочитанного, разумеется прежде всего Библии, проповедей, а нередко и исторических сочинений. Во всяком случае круг чтения Уинстенли оказался достаточно широким: он включал и «Институции» Кока (XVII в.), и статуты Англии. Есть основания предположить, что он знал «Утопию» Томаса Мора и был знаком с сочинениями Френсиса Бэкона. В общей форме Уинстенли упоминает античных писателей, нередко вводит в изложение исторические экскурсы и столь же неопределенные ссылки на Великую хартию вольностей.

Одно несомненно: перед нами один из тех народных самородков, ум которого был разбужен к интенсивной деятельности необычайностью времени и человеческих свершений и не в последнюю очередь трудными университетами его собственной жизни. Так, отдавая дань предубеждениям современников, Уинстенли в своем первом памфлете «Тайна Господа» («The Mysterie of God») (май 1648 г.), в обращении «К моим возлюбленным землякам графства Ланкастер» как бы приносит извинения за свою смелость — обращение к перу: «Не удивляйтесь, увидев здесь мое имя, ибо бог не всегда выбирает ученых, чтобы в них открыть себя».

В двадцатилетнем возрасте мы застаем Уинстенли в Лондоне учеником в торговом доме некоей Сарры Гейтер. В 1637 г., по истечении семилетнего срока ученичества, Уинстенли стал полноправным членом компании торговцев шерстяными изделиями. Следующее упоминание о нем содержится в приходских архивах Лондона и датируется 1640 г., когда он обратился за разрешением на бракосочетание с некоей Сьюзен Кинг, дочерью лондонского лекаря Уильяма Кинга [139]. На протяжении нескольких лет Уинстенли вел, судя по всему, более чем скромную торговлю сукном [140]. Однако, как свидетельствуют его позднейшие, неизменно печально заканчивавшиеся попытки посвятить себя «хозяйственным делам», он был плохо приспособлен к подобного рода занятиям. По его собственному замечанию, «люди, руководствующиеся принципами честности, чуждые обману, не знают в эти дни, как прожить…». Когда мы ближе познакомимся с этим удивительным человеком, эта его «ущербность» получит исчерпывающее объяснение.

В 1643 г. Уинстенли полностью разорился, обанкротился и стал паупером. Об этом мы узнаем из его собственных показаний, данных по поводу предъявленного ему в 1660 г. иска на сумму 114 ф. ст., которые он задолжал некоему Ричарду Олдворту. Не отрицая этого факта, Уинстенли сообщил, что из-за «плохих времен» в торговле, наступивших в результате гражданских войн, он был вынужден прекратить торговые дела и покинуть Лондон.