Великан - [69]

Не будем говорить о мрачных днях. Поговорим о трудных. Ведь это не мрачные дни — это великие времена для всей нашей страны. Возблагодарим бога за то, что он дал нам возможность сыграть свою роль в истории нашей расы. Теперь покажем всему миру, насколько мы отличаемся от тех, чья омерзительная политика привела их в ядерную бездну. Пусть нашим девизом станет «В поражении — вызов, в победе — великодушие»[65]. Среди нас сейчас много тысяч немцев, оставшихся без дома. Они пришли завоевателями, давайте примем их как гостей. Они пытались возложить на нас ярмо, так протянем же им руку дружбы.

Германия совершила тяжкие преступления, но её наказание стало соразмерным. Пора проявить милосердие, в котором было отказано их врагам. Я призываю вас с миром пустить немцев в наши города и сёла. Дадим им прибежище, укроем от того, что они же сами и создали. И я призываю немцев принять наше предложение. Помогите нам восстановить нашу страну, как мы поможем вам восстановить вашу, дабы сегодняшнее никогда не повторилось. С обеих сторон, конечно, найдутся жестокосердные, неспособные отказаться от мести. Им я говорю — поезжайте в Германию, посмотрите, куда вас приведут поиски отмщения.

Черчилль откинулся в кресле.

— Это их обрадует.

Рядом с ним уселся король Георг VI и заговорил. Следом пойдёт обращение к немецким оккупационным войскам. Их не будут просить сдаться, их попросят принять озвученное предложение. Если сработает, Британия станет свободной без боя. Ну а нет — всегда есть флот и морская пехота. Если же и они потерпят неудачу, есть B-36 и их смертоносный груз.

Оккупированная Англия, Ноттингем, «Солдатское радио»

Передача закончились. Ньютон переключил радиостанцию на музыкальную трансляцию с записи. Она должна продлиться полчаса. Как заменить ленту, или где хранятся другие, он не знал. Покинув студию, Дэвид пошёл в столовую. Пленники сидели на полу, под охраной двух женщин из Сопротивления. Одной из них была Салли. Она сердито щурилась на немецкого солдата.

— Что он сделал?

— Дал мне пощёчину однажды, — резко ответила она. Все шестеро немок сразу же сочувственно посмотрели на неё и неодобрительно — на соотечественника. Это вовсе не было смешно. Если женщины, занимавшиеся тем же что и Салли, заражали немецких солдат, то нередко исчезали. Шепотом передавались смутные слухи про медицинские эксперименты. Ньютон помнил один из таких случаев. Результаты разведывательной деятельности Салли были настолько ценны, что для неё на высшем уровне провернули доставку новейшего чудодейственного пенициллина. Он исправил проблему раньше, чем там успела себя проявить.

Снаружи послышался свист. Считалось, что это птичьи звуки, но на самом деле они откровенно выдавали попытку человека исполнить птичью трель. Ньютон подошёл к двери и задержался в тени. Снаружи стояли три полугусеничника и небольшой немецкий служебный автомобиль. Примерно пехотный взвод. Вермахт, не ССовцы, но никакой разницы это не играло. У Ньютона не было никаких иллюзий насчёт боеспособности его небольшого подразделения в столкновении с регулярными войсками. Пропаганда твердила, что партизаны постоянно сражаются со строевыми частями. Но в действительности партизан разнесут в пух и прах. Дэвид полез в карман и вытащил нарукавную повязку. У всех его людей были такие, обозначая их именно как партизан. ИРА в своё время не сделала этого. Держите оружие на виду, носите опознавательную повязку и соблюдайте правила войны. Тогда Вермахт, скорее всего, отнесётся к вам так же. СС, конечно, плевали на всё, кроме «Правила Лидице». Но немецкие машины стояли неподвижно, никто ничего не делал.

Потом появился офицер с белым флагом на винтовке. Точнее, с шарфом на штыке. Ньютон надел повязку, перебросил «де Лизл» через плечо и вышел навстречу. У ворот, посреди пустого пространства, они встретили и с подозрением посмотрели друг на друга. Первым заговорил немец. Молодой болезненный парень, с отстранённым взглядом ветерана.

— Вы слышали обращение?

Ньютон кивнул.

— Как считаете, такое вообще возможно?

Он задумался. Так легко было сказать «да», и солгать. И немец это поймёт. Лучше сказать правду.

— Может быть. Но слишком многое понадобится забыть и простить. Я так скажу: если суждено установиться миру, он должен откуда-то начаться. Наш премьер прав. Если мы станем искать месть, она уничтожит нас всех.

Немец посмотрел на радиостанцию.

— Скольких вы убили здесь?

— Двоих. Охранники у ворот. Этого нельзя было избежать. Но все остальные, и солдаты, и гражданские, в безопасности. Мы не можем содержать пленных, я передам их вам, — едва договорив, Ньютон ощутил, что это самые верные слова.

— Очень хорошо. Пусть те двое станут последними. Заключим здесь и сейчас перемирие. Пока обстановка не прояснится, между нами не будет вражды. Вы пойдете своим путем, мы своим, и постараемся впредь не встречаться, чтобы не воевать. Возможно, так всё и закончится, — немец с любопытством посмотрел на оружие Дэвида, — что это?

— Карабин «де Лизл».

— Слышал о них, но их не слышал. Можно посмотреть?

Ньютон снял карабин с боевого взвода и открыл затвор, чтобы обезопасить его, и передал. Офицер взял, осмотрел и присвистнул.