Величие и крах Османской империи. Властители бескрайних горизонтов - [11]

Оставшихся рыцарей отправили в пеший переход через Балканы в замок на Галлиполийском полуострове, где им была уготована тюрьма; однажды всех их вывели из замка и построили на берегу — посмотреть на проплывающую мимо венецианскую галеру, везущую короля Сигизмунда в Средиземное море, к спасению. Турки кричали ему, предлагая сойти на берег и освободить своих людей, «но не стали чинить ему никаких препятствий, и он уплыл».

Исполненной необычайных событий жизни самого Баязида было суждено закончиться менее чем через десять лет после этих событий. Будучи человеком своевольным и высокомерным, он не желал признавать естественных пределов своей власти, с которыми считались его осмотрительные предшественники. Они вели завоевания на западе и на востоке равномерно, словно прилаживали седельные сумки, обеспечивая полную безопасность на одном фронте, прежде чем начать кампанию на другом, и следили, чтобы их враги всегда были разобщены и пребывали в страхе. Владения Мурада, площадь которых к 1389 году составляла 260 тысяч квадратных километров, были почти поровну разделены между двумя континентами; Баязид же прибрал к рукам такие огромные пространства Анатолии, что к 1402 году площадь его державы составляла 690 тысяч квадратных километров, из которых две трети находились в Азии. Он приобрел себе много врагов из числа представителей старых правящих семейств, лишенных власти, и не задумывался о том, насколько преданы ему люди, которых он берет на службу.

Возмездие приняло облик татарского воителя, обладавшего могуществом и энергией большими, чем Баязид. Великий Тимур, известный в Европе как Тамерлан, родившийся в 1346 году в Самарканде, к сорока годам правил огромной империей. В 1398-м, когда он направлялся на юг, чтобы завоевать Сирию, к нему прибыла делегация изгнанных анатолийских эмиров, компанию которым составляли послы из Константинополя, Генуи, Венеции и даже из Франции от Карла VI, и все они просили Тимура об одном и том же: напасть на Османскую империю. На просьбу эту Тимур ответил отказом, однако по пути все же взял и разграбил несколько пограничных городов.

Терпеть оскорбления было не в правилах Баязида. Он отправил Тимуру несколько гневных, оскорбительных посланий, в которых имя османского султана было написано изящными золотыми буквами, а имя Тимура — внизу, мелко и простыми черными чернилами. Кроме того, Баязид опрометчиво пообещал помощь своему союзнику Кара-Юсуфу, правителю государства Каракоюнлу, который отрезал все пути к прощению, напав на караван, шедший в Мекку. В 1399 году Тимур взял Сивас, вырезал весь османский гарнизон и казнил старшего сына Баязида; три тысячи солдат-армян христианского вероисповедания были похоронены заживо.

Столкновение было неизбежно. Баязид страстно искал битвы. Тимур вступал в войну с видимым равнодушием, но обдумывал каждый шаг с великой тщательностью. Развязка наступила в 1402 году. В день сражения Баязид разместил свои войска вблизи Анкары с прискорбной небрежностью. Армия Тимура была в два раза больше, его солдаты только что получили жалованье; с ним были эмиры, хорошо знавшие местность. Баязид же решил не торопиться с раздачей денег, «сохранив их для Тимура, — как горько заметил один из его военачальников, — с такой неизбежностью, словно на них уже была отчеканена голова этого правителя»; а утром в день битвы отправил свои войска на грандиозную охоту, во время которой, как говорили, от жажды и переутомления погибло шесть тысяч человек. Вернувшись к своему лагерю, турки обнаружили, что Тимур успел занять его в их отсутствие, захватив к тому же единственный в окрестностях источник воды — так что изможденное войско Баязида было вынуждено начать битву уже из-за одной лишь жажды.

Едва сражение началось, анатолийские войска и татары изменили Баязиду и переметнулись на сторону Тимура, к своим бывшим эмирам. Против Баязида обернулся его собственный правый фланг. Султан и верные ему янычары и сипахи, заняв небольшую возвышенность, сражались до наступления темноты, задыхаясь от пыли, поднятой с иссушенной солнцем земли копытами сотен тысяч монгольских конников, безнадежно уступая противнику в численности, потрясенные атакой боевых слонов, привезенных Тимуром из Индии. Визирь Баязида ускакал прочь, увозя его сына Сулеймана, которого султан назначил своим наследником, и верные сербы прикрыли их бегство. Два других сына, Иса и Муса, спаслись со своими отрядами, Мехмеда увез в Амасью старый эмир этого города. В сумерках попытался ускользнуть и сам султан, но его заметил и настиг военачальник, носивший титул чагатайского хана. Ничего не было известно о судьбе лишь одного из сыновей Баязида — Мустафы. Тимур приказал произвести тщательный осмотр поля боя, но тело Мустафы не было найдено, и какая участь его постигла, остается загадкой. «Из-за этого, — писал историк, — тридцать человек, носившие то же имя, поплатились жизнью».

Поначалу Тимур обошелся со своим пленником великодушно, но в конце концов заносчивое высокомерие Баязида его утомило, и тот был посажен в тесную клетку, в которой невозможно было выпрямиться во весь рост. Клетку повсюду возили в хвосте свиты Тимура. Жену Баязида Деспину заставили голой прислуживать за столом победителя. Никто не предложил за пленников выкуп, и, скорее всего, никто особенно не расстроился, когда Баязид наконец умер, разбив себе голову о железные прутья клетки.