Величайшие загадки XX века - [17]

Из отзыва Донского о Каплан: «Довольно привлекательная женщина, но, без сомнения, сумасшедшая, в дополнение к этому с различными недугами: глухота, полуслепота, а в состоянии экзальтации — полный идиотизм». Заметим, что Донской — профессиональный врач…

— Я не понял, что вы сказали? — переспросил Фанни Дмитрий Дмитриевич.

— Я хочу убить Ленина, — ответила Каплан.

— Зачем? — не понял Донской.

— Потому что считаю его предателем революции, и само его существование подрывает веру в социализм.

— Чем же оно подрывает? — спросил Донской.

— Не хочу объяснять! — Фанни помолчала. — Он удаляет идею социализма на десятки лет!

Донской рассмеялся:

— Пойди‑ка проспись, милая! Ленин не Марат, а ты не Шарлотта Корде! А главное, наш ЦК никогда на это не пойдет. Ты попала не по адресу. Даю добрый совет — выкинь все это из головы и никому больше не рассказывай!

Каплан была обескуражена таким ответом. Донской попрощался с ними и быстро стал уходить. Семенов его догнал, о чем‑то поговорил, вернулся к Каплан и неожиданно объявил, что все в порядке.

— Донской одобрил мой план!

— Но он же сказал совсем другое, — не поняла Каплан.

— Ты что хочешь, чтоб он первой встречной сказал: иди, убивай Ленина?! Конспирация, моя милая! Забыла совсем на каторге, как это делается! Пошли, теперь надо готовиться!

И они медленно двинулись по бульвару в сторону рынка…

27 августа 1918 года. Кремль. Ленин как обычно работал в своем кабинете, когда к нему зашел Яков Свердлов…

К портрету Свердлова: Яков Михайлович Свердлов родился в бедной еврейской семье в Екатеринбурге. 33 года. В Шлет вступил в партию, был на подпольной работе, в ссылках. В 1918 году — председатель ВЦИКа, главного законодательного органа Советской республики. Свердлову подотчета ВЧК, Ревтрибунал. Он второй человек после Ленина в партийной иерархии. Энергичен, честолюбив, умен, гибок, трезво оценивает обстановку. В его личном сейфе лежат бланки паспортов царского образца — для возможного бегства за границу (один из них заполнен на его имя), а также крупная сумма в виде золота, бриллиантов и царских ассигнаций…

Свердлов принес Ленину дополнение к Брест–Литовскому договору. Сегодня его предстояло подписать. После убийства немецкого посла в Москве немцы разорвали Брест–Литовский договор, и Ленину с огромным трудом удалось погасить конфликт, согласившись на новые, еще более грабительские условия немцев. Им пришлось отдать в долгосрочную концессию железные дороги, нефть, уголь, добычу золота. Кроме этого, Россия обязывалась передать Германии 245 564 килограмма золота, причем первый вывоз был запланирован на 5 сентября. Свердлов, показав Ленину дополнение, высказал обеспокоенность: на Москву надвигается голод, нет горючего для машин, растет сопротивление властям и откровенный саботаж. А этот договор лишь подольет масла в огонь и даст козырь эсерам в борьбе против них.

— Саботажников, заговорщиков и даже колеблющихся надо расстреливать на месте! — темпераментно проговорил Ленин. — Пусть на местах формируют тройки и расстреливают всех без всякого промедления! За хранение оружия — расстрел! За выступление против Советской власти — расстрел! Неблагонадежных арестовывать и вывозить в концентрационные лагеря, которые надо организовывать прямо за населенными пунктами: пусть все видят, что их ждет за подобные поступки!

Ильич поднялся из‑за стола и стал энергично взмахивать рукой, словно диктовал очередную телеграмму. Свердлов знал, что немало телеграмм такого содержания ушло в Пензу, Самару, Кострому, Саратов. Председателя ВЦИКа охватывал ужас, когда он наблюдал за этой кровавой истерикой вождя.

— Вот и перетягивайте! Вы — председатель ВЦИКа, глава законодательной власти, а я исполнитель! Я расстреливаю саботажников, контрреволюционеров и всякую остальную сволочь! А вы решайте задачи в более глобальном масштабе!

— Мы и без того расстреливаем по сотне в день и многих сочувствующих нашей власти отталкиваем от себя этими жестокими методами, играя на руку Колчаку и Деникину. Они уже стали большевиками запугивать народ. Чтобы нам выжить и победить контрреволюцию, сейчас архинеобходимо сочувствие масс, их надо перетянуть на нашу сторону! — возразил Свердлов.

Ленин не без ехидства усмехнулся. Свердлов не понимал этого ленинского абсолютного спокойствия. Он как‑то сказал Ильичу, что запаса их власти хватит всего на две недели — на столько в Москве оставалось продовольствия и керосина. Ленин обрадовался: он думал, что все уже давно кончилось. Но что же дальше делать?

— Реквизировать излишки у богатеев! Военный коммунизм! Поделись с соседом. Не хочешь делиться — к стенке!

— Но народ нас не поймет, — сказал Свердлов.

— Неужели? — удивился Ленин. — Жалко! Мы только начали этот эксперимент! Народ не поймет злодея. Поэтому нам надо притвориться сиротками: нас обижают, помогите! Вот над чем подумайте!

Свердлов задумался. Собрал своих секретарей — Енукидзе, Аванесова, члена ВЦИКа и ВЧК Кингисеппа, председателя ВЧК Петерса, чекиста Якова Юровского, еще совсем недавно по поручению Свердлова и Ленина ликвидировавшего в Екатеринбурге всю царскую семью. Они уединились, приняли все меры предосторожности, чтобы этот разговор не вышел за стены кабинета. Свердлов взял со всех твердый обет молчания. И предложил свой план спасения власти: неожиданный, хитроумный и — вынужденный…