Величайшие загадки и тайны магии - [46]

Толкование снов так живо интересовало общество, что в связи с этим стали появляться книги и трактаты. Среди составителей — ученый Филорох и философы Хрисипп и Антипатр, гадатель Антифонт, современник Сократа, и врач Герофил, живший при Птолемее Сотере. Но самая знаменитая работа — пять книг Артемидора Далдийского, написанные в эпоху Антонинов (II в. н. э.). По сути, это была оригинальная попытка поставить изучение сновидений при помощи эмпирического исследования на почву фактических доказательств.

О размере античной потребности в толковании снов можно судить уже по тому факту, что были местности, где все население жило этим ремеслом. Таковыми были, например, города Телмес в Карии (Малая Азия) и Гиала в Сирии, эти же города были и родиной профессиональных знахарей. Основание оракулов этих городов греки приписывали сыновьям Аполлона Дельфийского и приводили эту генеалогию даже в связи с Додонским оракулом.

Несмотря на то, что свою онейромантику греки заимствовали из Египта, последнее забылось, а национальная гордость приписывала изобретение толкования снов грекам же, а именно Амфиараю и даже Прометею.

В свою очередь, троянские герои считали в своих рядах толкователями снов Эсака и Ойнона. Онейромантических оракулов, заимствованных греками у египтян, связывали с именам Диониса, Плутона, Асклепия, Сераписа, Пана, Геракла, а также некоторых умерших героев и знахарей. Последнее послужило связью между гадателями по общению с усопшими.

НЕКРОМАНТИЯ

Античное искусство изображало сон и смерть родными братьями. И неудивительно. Именно сновидения, яркие, словно живые образы давно ушедших людей, помогли не только упрочить, но и развить культ усопших. Могилы великих античных прорицателей — Амфиария, Амфилоха, Калхаса, Мопса — в глазах верующих считались вещими. А обычай спать на могиле мудреца, чтобы получить от него пророческое сновидение, получило широкое распространение во всем древнем мире. Так был сделан первый шаг к некромантии — гаданию путем вызывания душ умерших.

Гомер еще не допускал возможности вызывания усопших на поверхность земли. Для встречи с ними его героям надо было спускаться в Аид. Это делало некромантию невозможной, во всяком случае, трудно осуществляемой.

Гадание с помощью вызывания покойников появилось несколько позже, при этом, согласно верованиям, вызывание могло происходить лишь в местах заброшенных и мрачных, то есть в предполагаемых отверстиях ада. Такими местами были упоминаемые Диодором Сицилийским оракул мертвых в Кумах доисторического происхождения, «некромантейон» в Феспротии на берегах Ахеронта, где, согласно Геродоту (V, 92), тиран и мудрец Периандр вызывал тень своей супруги Мелиссы, а также оракул на Авернском озере, где гадал о своей судьбе Ганнибал.

Дальнейшее развитие некромантии заключалось в том, чтобы сделать вызывание теней возможным и в других местах. Для этого душам стали приписывать большую независимость от их подземных жилищ, а покойников начали приглашать для беседы в места, которые гадатель определял сам. Делалось это так: брали черного барана и заставляли его ходить на задних ногах, считалось, что баран ложится именно на то место, где должна совершаться магическая церемония вызывания души умершего.

Поначалу мертвых вызывали заклинаниями и мольбою, стараясь при этом их не рассердить, что, по мнению древних, было крайне опасно (Гомер. Одиссея, XI, 630—635). Со временем ритуалы усложнялись. Чтобы вызвать, например, Орфея, Кикропса или Фаронея, необходимо было принести им в жертву петуха. Считалось, что легче всего вызвать душу в том случае, если в руках мага имелось и тело. Труднее же всего добиться явления тени тогда, когда тело обезображено: согласно верованиям, стыд своего уродства удерживает тени в преисподней. Это верование древних греков перекликается с ассирийским, согласно которому демон страшится своего уродства и поэтому лучшее средство прогнать его — это нарисовать на стене его портрет. В соответствии с этими воззрениями, греки, а вслед за ними и многие другие народы, старались обезобразить тела своих врагов.

Информация, полученная методом некромантии, считалась достоверной. Это убеждение основывалось на вере, будто покойники приобретают в загробном мире знания, в которых отказано людям при жизни, и главным образом пророческий дар. Эпоха Гомера еще не знает этих верований. Его Терезий только сохранил дар прорицания, полученный им некогда от Зевса, или, вернее, он получил его вновь, напившись крови жертвенных животных. Все же прочие тени ничего не знают о происходящем на земле, тем более о будущем. Но уже столетием позже пророческий дар стали приписывать всем умершим. Пройдут века, и эта вера-убеждение ляжет в основу спиритизма.

Особая роль в некромантии отводилась крови. В ней видели напиток, необходимый для того, чтобы мертвец стал чувствовать, осознавать и заговорил. Так, в Аргосе, как пишет Павсаний, жрица Аполлона, чтобы получить вдохновение к пророчеству, пила кровь принесенного в жертву ягненка.

Та роль, которая отводилась в некромантии крови, указывает на восточное происхождение этой практики. Так, известно, что по аккадско–халдейскому мифу, дух каждого мертвеца есть демон, и если он находится вне ада, то он — вампир. Это восточное учение, смешавшись на эллинской почве с теорией гениев, а в Риме с культом манов, наградило мертвецов демоническими свойствами и в том числе глубокими познаниями в тайнах мироздания и будущего. Стали думать, что им ведомы определения судьбы и что мертвые могут сообщать их живущим, но только в том случае, если, выйдя из ада, подобно вампирам напьются крови.