Величайшая загадка в мире - [8]

— Ватсон, этот чудесный дом — настоящая крысоловка, и в роли крыс — все его обитатели.

— Боже праведный, Холмс, о чем вы?

— Здесь целый заговор. Нельзя показывать, что мы в курсе.

— Мисс Кастон в опасности? — спросил я.

— О да, дорогой Ватсон, — процедил Холмс. — Думаю, да. Мы имеем дело с изощренным преступлением. Не теряйте бдительности и приготовьтесь действовать. Сейчас больше ничего сказать не могу, кроме того, что просмотрел бумаги покойной мисс Кастон и сделал очевидный вывод.

— Какой?

— Слова в письме с угрозой, которое прислали нашей клиентке, вырезаны из хранящейся здесь корреспонденции. Я разыскал источники всех слов, кроме одного. Думаю, еще немного терпения, найдется и он. Другие слова из счетов и писем, самое старое было написано в начале семнадцатого века, а злоумышленник безжалостно его уничтожил. Еще один момент: молодой Вайн очень обижен из-за увольнения своей возлюбленной Люси, бывшей служанки мисс Кастон.

— Возлюбленной?

— Да, Ватсон. Помните, как он отзывался о своей хозяйке? Мол, была очень строга.

— Потому что не отпустила его домой на Рождество.

— Причина, видимо, и в этом тоже. Но о строгости хозяйки он говорил в прошедшем времени и тут же упомянул увольнение Люси. Сказал, что зря за ней не последовал.

— Холмс, Люси не уволили. Она ушла по собственному желанию.

— Не совсем так. Утром во время дружеской беседы я поинтересовался у мисс Кастон, не нарушали ли Вайн с Люси дисциплину. Слукавить наша клиентка даже не пыталась — тотчас заявила, что такие проблемы возникали.

— Получается, у Люси и Вайна есть причина мстить?

— Вероятно, да.

— Почему мисс Кастон сразу об этом не сказала?

— Говорит, не считала Вайна и Люси способными на столь тонкую игру. А еще не хотела позорить девушку. Насколько я понял, мисс Кастон дала ей отличные рекомендации. Она считает, что недалекая служанка потеряла голову от любви, но в другом доме проявит себя с лучшей стороны.

— Очень в духе мисс Кастон! Какой тонкий ум, какое благородство!

Обед нам подавала одна Рейнольдс. Столовую уже украсили ветками падуба, и мисс Кастон объявила, что елку нарядит сама. Этим она и занялась после обеда, я ей помогал, а мрачный Холмс куда-то исчез.

Ни о чем серьезном мы не разговаривали. Я хотел подбодрить мисс Кастон, и она с удовольствием отвлеклась от черных мыслей. Когда подали чай, на елке уже висели серебряные и золотые шары, а свечи мисс Кастон зажгла прямо перед ужином. Получилось очень красиво.

В тот вечер миссис Касл снова была выше всяческих похвал. Мы лакомились фазаном, раскрыть божественный вкус которого помогли две или даже три бутылки старого вина.

После трапезы мисс Кастон хотела нас покинуть, но Холмс попросил ее остаться.

— Хорошо, мистер Холмс, только, пожалуйста, курите. Мне очень нравится аромат сигар и, кстати, многим женщинам тоже. Жаль лишаться удовольствия.

Слуги удалились, в том числе Вайн — предварительно убедившись, что с камином все в порядке. На елке мерцали свечи. Ничто не соответствовало праздничному уюту этой столовой меньше, чем наше расследование.

— Мисс Кастон, — Холмс пристально посмотрел на хозяйку сквозь клубы сизого дыма, — нам пора серьезно поговорить.

Элеонор пригубила вино, в котором малиновой молнией сверкнуло пламя камина.

— Мистер Холмс, я вся внимание.

— Тогда сразу скажу то, что вы, думается, и так знаете: виновник странных событий до сих пор здесь, в доме.

— Почему вы решили, что я это знаю?

— А у вас таких подозрений не было?

— Намекаете, что меня преследует сэр Хью де Кастон и я в это верю?

— Нет, мисс Кастон.

— Тогда кого подозревать? Моих бедных слуг? Проблемы с Люси яйца выеденного не стоят. Она наивная и чересчур страстная, а Вайн — полный болван. Порознь им куда лучше.

— Речь идет не о слугах.

Тут столовую пронзил дикий вопль. Он раздался так близко от нас, что, казалось, сотряс стол. Холмс вздрогнул, я вскочил на ноги, мисс Кастон едва не выронила бокал. Вопль повторился и был еще громче и ужаснее. У меня волосы на затылке встали дыбом. В панике я огляделся по сторонам, и тут откуда-то послышались настойчивые скрип и скрежет. Они будто вознеслись к кессонному потолку и постепенно стихли.

Я буквально прирос к месту. Из ступора меня вывел сухой смех Холмса.

— Что, Ватсон, никогда такого не слышали?

Мисс Кастон тоже засмеялась, хотя ей явно было не по себе.

— Это лиса. Мы слышали лису.

— Побойтесь бога, Холмс, как эти звуки по воздуху поднялись?!

— Не по воздуху, а сквозь стены и на крышу.

Я снова сел и налил себе бренди. Холмс, почти как всегда, оказался прав. У лис очень неприятный крик, хорошо знакомый сельским жителям.

— Значит, лиса существует?

— Почему нет? — усмехнулся Холмс. — Белые лисы здесь не редкость, как утверждают миссис Касл и книга Деруэнта. А в этом деле о присутствии лисы позаботились особо. До отъезда из Лондона я справился у господ Сэмпса и Брауна, меховщиков с Кемптон-стрит, торгующих такими диковинками. Они сообщили, что около месяца назад у них купили живую лисицу-альбиноса.

— Кто купил? — спросил я.

— Мужчина, который, несомненно, действовал по чьему-то наущению. Подозрительный джентльмен, весь закутанный, неизвестно кто и откуда. — Холмс в упор посмотрел на мисс Кастон. — Видимо, до конца тетин архив вы так и не изучили, иначе знали бы, что в доме есть три потайных коридора. Они неширокие, с низкими потолками, но вполне проходимы. Во время политических и религиозных волнений там прятались.