Велесова ночь - [4]
Оставшись наедине с Анной, она так же внезапно прекратила улыбаться. Молчание затянулось. Зоя о чем-то размышляла, остановив на своей гостье изучающий взгляд непривычно больших карих глаз. Та спокойно ожидала, ей было все-равно, первый шок прошел, и она словно заледенела, как-будто мозг ее покрылся инеем как защитной оболочкой, стараясь выдержать и не поддаться безумию отчаяния.
– Итак, если ты останешься в Италии, тебя убьют? – наконец полуутверждающе-полувопросительно произнесла наследница Палеологов.
– Да, – просто ответила девушка.
– Замечательно! – с удовлетворением заявила Зоя.
Анна оторопела и изумленно вскинула брови.
– Значит для тебя нет дороги назад! – продолжила как ни в чем не бывало наследница Палеологов. – Мы, моя дорогая, отправляемся в один конец, и возврата нам не будет!
Пять лет спустя… (Москва, октябрь 1477 года)
Который год сидела в Москве чужестранка коварная, змеюка подколодная Зоя Палеолог. Хоть имя свое змеиное Зоя на русское Софья сменила, но русским именем ведь подлую, чужую душу не выправишь. Пятый год плела интриги, устраивала заговоры, душила одну за другой вольницу боярскую. На чужой, византийский манер жизнь русскую организовать вздумала. "Так ведь разве правое это дело – уставы дедов и прадедов на греческие порядки менять! – раздумывал, покачивая головой, дворянин Государева двора Михаил Степанович Лыков. – От Византии ихней ничего не осталось, который год бусурманин в Царьграде сидит. А Москва-матушка стояла и стоять будет". Горькие думы одолевали Михаила Степановича со вчерашнего вечера. Обидел его Гусев, молодой щенок византийской принцессы, еще как обидел! Перед всеми унизил. Вперед него к великому князю подошел с докладом и спиной еще заслонил, да так Лыкова и не видно было, как будто он не дворянин Государева двора, а совсем никто. А потом еще и перебил, когда Лыков слово перед Иваном Васильевичем держал, вроде бы как поправил.
Лыков снова вздохнул и помотал головой. Думушки заворочались тяжелыми каменьями: "Вот беда-то! Не было лиха, так черти заморские, папа с кардиналами своими, полный короб наволокли, как придумали в невесты князю Зойку эту поганую предложить! Не иначе как извести начисто веру истинную, православную, порешили. А князь у них как паинька на поводу пошел. Теперь эта подлая интриганка всем крутит! Да и князя словно подменили. В кровати стал государственные дела решать! Раньше Иван Васильевич любил как в старину "против себя встречу", когда бояре с воеводами спорили да жизни учили, покорно все выговоры слушал. Так бывало воевода Дорогомилов, князь Патрикеев или дьяк Федор Курицын начнут говорить, то князю и слово вставить не удается. Только когда уважаемые бояре закончат, тогда и князя черед приходит. Теперь даже в палату входить трижды согнувшись надо. И кланяться, как перед иконой, в пояс, а то и до земли. А ежели что не так, то гнев великого князя страшен, а в опалу попасть проще простого. Время худое – из Москвы никуда не уйти, ни к ярославским, ни к тверским, ни к угличским Васильичам! Все теперь только на Москву глядят… И где это видано, чтобы баба в государственных советах участвовала! Оно ведь известно, что у них только волос долог, а ум короток! Лыков даже сплюнул от досады! Перед взором как наяву встала вчерашняя картина, когда Софья в Думной Зале на почетном месте рядом с князем восседала и говорила со всеми на равных.
Конец пришел Руси! И какие дела стали творится! Сатанинские!" – одумал и осенил себя крестным знамением на всякий случай. Вспомнил молодого Бориску Холмогорова, найденного изрезанным, а самое страшное, что даже после смерти поизмывались над ним: голову отрубили, оскопили и причинное место в рот засунули, словно по дьявольскому наущению, да еще не теле места живого не оставили. За что ему такую лютую смерть? Бориску он знал хорошо, тот служил в его столе. Хотя служил так себе. Ленивый был Бориска, не прилежный, одна печаль-забота погулять, попировать да за красными девицами поволочиться. Лыков его взял к себе, чтобы слово сдержать. Товарищу своему, покойному Прокопию Холмогорову, пообещал о семье его позаботиться. С Прокопом вместе на Литву ходили, только тот из последнего похода не вернулся, в засаду попал. Вот из-за товарища погибшего отпрыска его и терпел. А вчерашнего дня и дружка Борискиного, Глеба Добровольского за корчмой на Смоленской дороге нашли. Сам слышал, как пристав Андрей Дорогомилов князю Патрикееву докладывал. Следом на Ростовской дороге троих коробейников след простыл, на кузнеца Богдана Еремина рядом с кабаком напали, так отчехвостили, что плашмя лежит и смерти дожидается, а известной знахарке бабе Манефе голову начисто снесли, а кто неведомо. Ну знахарку наверняка сам лукавый и обезглавил, всем известно, что она с ним зналась, вот, видимо, и не поделили что-то. А остальных-то за что?! Столько народу за два дня погибло! Совсем разбушевался хвостатый! А все из-за нее, из-за Зойки!
Перекрестился на всякий случай и молитву прочитал, потом вернулся к самому важному, что уже несколько месяцев покоя не давало. Вот уж не думал, что так трудно будет сыночка единственного, Васю, на службу во дворец пристроить. К себе в приказ брать – засмеют, что мол, совсем ни чести, ни влияния у Лыкова не осталось, сыночка писарем к себе в стол брать. Но пока все старания Михаила Степановича ни к чему не привели. Жена, Прасковья Игнатьевна, с утра до вечера только об одном и говорила, как Васеньку в люди вывести.
В конце первого тысячелетия католическая Европа замерла в ожидании предсказанного Апокалипсиса. Папа Сильвестр II, который был очень образованным человеком, показывал особо доверенным лицам Оракула – некую «Говорящую Голову». Никто точно не знает, что это было на самом деле… У прогрессивного папы было много врагов, обвинявших его в сговоре с дьяволом, поэтому нет ничего удивительного, что Сильвестр II досрочно покинул этот бренный мир. Вместе с ним исчез и загадочный терафим – Оракул… Ангелина Слепцова много денег тратила на благотворительность.
Верховный жрец храма бога Ра Нектанеб был серьезно озабочен: участившиеся случаи разграбления гробниц фараонов и жрецов навели его на мысль, что в опасности находится великая древняя святыня – Скрижали Бессмертных. Чтобы не дать им попасть в руки непосвященных, Нектанеб и Верховный жрец храма Сета Саурэ разделили таблички и, выбрав наиболее верных людей в хранители, вывезли реликвию из Египта… Кася Кузнецова волей судьбы оказалась свидетелем обнаружения захоронения хазарского кагана Булана. В руках покойника был крепко зажат ларец с табличками из непонятного материала.
Похитить музыку и скрыть ее от людей, потому что эти божественные звуки слишком хороши, чтобы быть услышанными, — какой изощренный ум мог задумать такое преступление? Однако оно совершилось, и восемь столетий назад древние тонарии были замурованы в фундаменте Клюнийского аббатства в самом сердце Франции — чтобы открыть свою тайну в наши дни самой обыкновенной Насте из России, первой, кто оказался достоин услышать магическую мелодию Орфея…
Уже третье поколение флорентийских банкиров Медичи ищет секрет Философского камня, тайна которого скрыта в текстах Великого Мага Гермеса Трисмегиста. Все следы священной книги ведут в библиотеку второй жены Ивана III Софьи Палеолог в Москву. Софья согласна расстаться с книгой, но что она потребует взамен?.. Кася отправляется в Рим в надежде убежать от одиночества и неожиданно оказывается впутанной в загадочное убийство римского священника Антонио. И как удается выяснить девушке, это преступление напрямую связано с… событиями пятисотлетней давности: появлением в Москве посланника Медичи – алхимика Альберони и таинственной гибелью царя Ивана III…
По преданию, средневековые еретики, катары, владели бесценным сокровищем – собственным Граалем, за обладание которым вся Римская католическая церковь была готова пойти на многое. Папский шпион Клаас Эльке получил задание от кардинала Трэве – найти последнего оставшегося в живых Совершенного катара, Гийома Белибаста, и сдать его инквизиции. Однако оказалось, что на самом деле охота идет не столько за самим еретиком, сколько за священным сокровищем, хранителем которого он является. Белибаст был схвачен и после пыток предан огню, а сокровище бесследно исчезло вместе с Клаасом… Кася Кузнецова с другом Кириллом решили провести отпуск под Белозерском.
Культ Черных Мадонн, изображений и статуй Девы Марии, выполненных в черном цвете, широко распространен по всей Европе, начиная со Средневековья. Над тайной Черных Дев бьется не одно поколение исследователей, почему Богоматерь и вдруг черная? Откуда они взялись и что означают? И почему им так неистово поклонялись средневековые рыцари — члены ордена тамплиеров?.. Кася Кузнецова тоже слышала научные гипотезы происхождения Мадонн, но всерьез о них не задумывалась. И так было ровно до того момента, когда Касе и ее матери достался в наследство ранее принадлежавший тамплиерам средневековый замок во Франции.
Город на Неве заново раскрывается для читателей, ведь стиль изложения информации, выбранный автором, уникален: сначала берется цитата из известного произведения или мемуаров, и Екатерина дополняет его своими измышлениями и информацией из надежных источников, приобщая таким образом своих читателей к истории родного города. Итак, книга первая… В ней мы заглянем в окна, в которые всматривался одержимый азартом герой «Пиковой дамы» Германн, в надежде проникнуть в таинственный дом и разведать карточный секрет сварливой старухи-графини.
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.
1885 год. Начальник почты в Коломне, Феликс Янович Колбовский, оказывается свидетелем того, как купец Гривов получает письмо, которое вызывает у него неописуемую радость. Однако на следующий же день купца находят повесившимся. Колбовскому это кажется странным, да и супруга купца уверена, что тот не мог покончить с собой. Феликс Янович убеждает своего друга – судебного следователя Кутилина – продолжить расследование. А сам Колбовский, увлеченный зарождающейся наукой графологией, параллельно ищет убийцу, анализируя почерк всех подозреваемых.
Смерть барона Корхонэна покрыта мраком тайны, правду о ней знают только двое: его сын Генрих и немой слуга. И уж точно ничего обо всем этом не ведает Маша Стрельникова, недавно познакомившаяся с баронессой Аглаей Корхонэн. С появлением баронессы жизнь Маши кардинально меняется. Из принесенной Аглаей газеты девушка узнает о гибели любимого жениха. Да и с самой Машей происходят странные вещи. Но самое ужасное – она совершенно не понимает, как и почему стала женой Генриха…
Не ангельское ли крыло подарило знаменитой писательнице Крупениной-Иноземцевой перо столь бойкое, что с ним полет фантазии неудержим и головокружителен? Или же блистательная Юлия Соломоновна вручила душу свою дьяволу, отдала тихое семейное счастье за восторги творчества и коммерческий успех, оттого и умирают один за другим ее детки? Весь Петербург обсуждает трагедию жизни модной писательницы, пока сама она мечется, не в силах понять причину своих бед. Говорит, является ей зловещий Черный Человек, обещает геенну огненную… Трудно, конечно, поверить в такое, особенно опытному следователю, который мистических настроений решительно чужд, а потому будет искать злодея среди живых, в кругу самых близких…