Век тревожности. Страхи, надежды, неврозы и поиски душевного покоя [заметки]

Шрифт

Интервал

Сноски

Кьеркегор С. Страх и трепет. – М.: Республика, 1993.

Фрейд З. Введение в психоанализ. – СПб.: Алетейя, 1999.

Вживую (лат.)

Сенека Луций Анней. Нравственные письма к Луцилию. – М.: Наука, 1977.

В каком-то смысле Сенека предвосхитил и знаменитое высказывание Франклина Рузвельта: «Нам нечего бояться, кроме самого страха».

Согласно Гиппократу, физическое и душевное здоровье обеспечивается равновесием так называемых четырех влаг или телесных жидкостей: крови, флегмы, черной желчи и желтой желчи. От соотношения этих жидкостей зависит темперамент: в частности, преобладание крови над остальными «соками» проявляется румянцем и «сангвинической» живостью, а также вспыльчивостью, тогда как преобладание черной желчи дает бледность и меланхолию. Гармония жидкостей (эукразия) означает здоровье, нарушение же равновесия (дискразия) ведет к болезни. И хотя гуморальная теория Гиппократа давно опровергнута, продержалась она не так уж и мало – 2000 лет, до начала XVIII в., оставив нам в наследство такие эпитеты, как «флегматичный» или «желчный», а также биомедицинский подход к проблемам тревожности и психических заболеваний в целом.

Или кто-то из его последователей. Большинство историков сходится в мнении, что дошедшие до нас Гиппократовы труды на самом деле написаны его преемниками. Часть сочинений в общем корпусе, судя по всему, написана после смерти Гиппократа, скорее всего, его зятем Полибом (либо его сыновьями Драконом и Фессалом, которые тоже были выдающимися врачами). Я для простоты буду ссылаться на Гиппократа как на единственного автора этих трудов, поскольку основная идея в любом случае принадлежит ему.

Хорни К. Невротическая личность нашего времени. – М.: Прогресс, 1993.

Сейчас мои родители, уже 15 лет как разведенные, придерживаются разных точек зрения на тогдашнюю паранойю: отец считает ее тяжелой, мать – незначительной (тем более, по ее словам, в районе в то время действительно искали маньяка).

Согласно одному из исследований, у детей, находившихся в утробе во время трагедии 11 сентября 2001 г., в возрасте шести месяцев все еще наблюдался в крови повышенный уровень гормонов стресса. Схожие наблюдения – о приобретении детьми еще до рождения повышенного исходного уровня стрессовых физиологических показателей – делались также во время войн и других катаклизмов.

Когда мама уезжала на вечерние занятия, мы с сестрой слонялись по дому без дела, а отец, наигравшись фуг Баха на пианино, устраивался с миской попкорна и бутылкой джина смотреть «Мир в войне».

Кроме того, по некоторым данным, высокий IQ у евреев ашкенази так или иначе связан с их повышенным уровнем тревожности, а связь тревожности с уровнем интеллекта и воображением находит убедительные эволюционные объяснения. (Согласно ряду исследований, средний IQ евреев ашкенази на 8 баллов выше, чем у обладателей следующего места в рейтинге – северо-восточных азиатов, и дает более высокое, чем у других европейцев, среднеквадратическое отклонение.)

Джеймс У. Многообразие религиозного опыта. – М.: Русская мысль, 1910.

«Многие страдающие от тревожного расстройства, в частности от агорафобии и панического синдрома, сильно удивили бы окружающих, сообщив о своих проблемах, ведь внешне эти люди кажутся такими „собранными“ и уравновешенными, – говорит психолог Пол Фоксман, возглавляющий Центр изучения тревожных расстройств в Берлингтоне, штат Вермонт. – На вид они вполне довольны жизнью, однако внешняя их ипостась совершенно не похожа на внутреннюю».

Дэвид Барлоу, один из корифеев этой области, отмечает в свойственных ему как специалисту профессиональных терминах, что патологическая, негативная сосредоточенность на себе «выступает неотъемлемой составляющей аффективно-когнитивной структуры тревожности. Негативный фокус самооценки и перекос внимания влекут за собой ухудшение функционирования. Этот сдвиг внимания, в свою очередь, включает порочный цикл тревожных предчувствий, в котором повышение тревоги ведет к дальнейшим сдвигам внимания, ухудшению функционирования и экспоненциальному повышению эмоционального возбуждения».

На столе передо мной статья 1997 г. из Journal of Abnormal Psychology под названием «Спрятанные чувства. О тяжелых последствиях подавления отрицательных и положительных эмоций».

Так и слышу внутренний голос: «Если уж уродился на свет страдальцем, имей по крайней мере совесть не трепать об этом направо и налево. Сохраняй тайну и достоинство».

В частности, 35-летняя С., автор книг научно-популярной тематики, рассказала, как принимала в качестве успокоительных ксанакс и клонопин и как перешла с прозака на лексапро, потому что прозак угнетал ее либидо. К., поэт в возрасте за 40, признался, что вынужден был принимать антидепрессант золофт от панических атак. (После первой панической атаки его увезли на «скорой», он был уверен, что это сердечный приступ. Последующие атаки, по его словам, «были не такими острыми, ведь уже знаешь, что это такое, но тебе все равно страшно, потому что вдруг на сей раз это все-таки сердце». Согласно ряду эпидемиологических обзоров, в приемном покое «скорой» оказывается примерно треть впервые испытывающих паническую атаку во взрослом возрасте.) Писательнице К. тревожность, принявшая тяжелую форму, не давала завершить работу над последней книгой. Испугавшись, что сходит с ума, К. обратилась к психиатру, который прописал ей сперва золофт (от которого она набрала лишний вес), потом лексапро, от которого тревожность усилилась настолько, что писательница даже детей из школы забирать не могла.

После ужина ко мне подошла еще одна писательница. Объехавшая весь мир военная корреспондентка (назовем ее Е.), популярный автор в возрасте под 40, которая, по собственному признанию, наблюдает у себя целый букет тревожно-депрессивных симптомов (включая трихотилломанию – расстройство, чаще одолевающее женщин и выражающееся в непроизвольном вырывании у себя волос при стрессе), от которых ей прописали антидепрессант лексапро. Я поразился вслух, как Е. с тревогой и депрессией удалось объехать всю Африку и Ближний Восток, ведя зачастую с риском для собственной жизни репортажи из «горячих точек». У меня лично отъезд от дома больше чем на пару миль вызывает острый стресс с расстройством желудка. «В „горячих точках“ мне спокойнее, – ответила корреспондентка. – Я понимаю, это извращение, но под обстрелом я чувствую себя увереннее, это один из редких случаев, когда тревога меня не посещает». При этом, дожидаясь редакторского отзыва на присланный репортаж, она будет бегать по потолку в тревоге и депрессии. (Еще Фрейд отмечал, что угроза самооценке и самовосприятию зачастую вызывают куда большую тревожность, чем угроза физическая.)

Доля истины здесь есть, и в третьей части данной книги я остановлюсь на этом аспекте подробнее.

Сейчас Бен путешествует по всему миру, появляется на красных дорожках и получает десятки тысяч долларов за публичное выступление, но я еще помню те времена – голодные годы до выхода его первой книги, – когда он впадал в панику, если мы слишком удалялись от дома, а при мысли, что придется с кем-то общаться на вечеринке, он сбегал блевать в ближайшие кусты.

Возможно, это его и погубило. Беспокойся он побольше о последствиях своих действий, может, не пришлось бы подавать в отставку из-за скандальной внебрачной связи.

Хладнокровие и выдержка на поле вовсе не гарантия такой же уравновешенности за его пределами. Терри Брэдшоу, удостоенный места в «Зале славы» бесстрашный квотербек Pittsburg Steelers конца 1970‑х гг., впоследствии заработал депрессию и панические атаки. Эрл Кэмпбелл, в 1970‑х гг. могучий и грозный игрок Houston Oilers, десятилетие спустя почти не выходил из дома из-за панических атак.

Кьеркегор С. Страх и трепет. – М.: Республика, 1993.

Указ соч.

Диагноз «тревожное расстройство» сохранялся и в последующих переизданиях «Руководства» – DSM-III-R (1987), DSM-IV (1994), DSM-IV-TR (2000) и DSM-V (2013).

Между психологами и филологами не утихают споры о разнице между angoisse и anxiete (не говоря уже о inquietude, peur, terreur и effroi) во французском языке или между Angst и Furcht (а также Angstpsychosen и Angstlichkeit) в немецком.

Кьеркегор, сын датского суконщика, первым из представителей неврачебной профессии написал полновесную работу о лечении тревоги. За целых полвека до Фрейда Кьеркегор провел черту между тревогой и страхом, определив первую как смутное, расплывчатое беспокойство, не провоцируемое никакой конкретной или «подлинной» опасностью. Отец Кьеркегора отрекся от Бога (проклял его, по сути), поэтому юного Сёрена одолевали немалые сомнения, принять ему Христа или отвергнуть. Свободу выбора между этими двумя вариантами при невозможности точно знать, какой из них верный, Кьеркегор считал главным источником тревоги. Здесь он сходился во мнении с философом XVII в. Блезом Паскалем, своим идейным предшественником и товарищем по несчастью. Кроме того, Кьеркегор становился, по сути, основоположником экзистенциализма; его преемники в XX в., в частности психиатр Карл Ясперс и философ Жан-Поль Сартр, будут задаваться схожими вопросами о выборе, о счетах с жизнью, о вовлеченности и тревоге.

Утратив веру в Бога и разум, человек, по мнению экзистенциалистов Кьеркегора и Сартра, оказывался один посреди вселенной без всякой опоры и окунался в тревогу. Но у экзистенциалистов тревогу порождало не безбожие как таковое, а именно свобода выбора между Богом и безбожием. И хотя к свободе мы вроде бы активно стремимся, свобода выбора порождает тревогу. «Рассматривая свои возможности, – писал Кьеркегор, – я ощущаю тот самый страх, головокружение от свободы, и мой выбор делается в страхе и трепете».

Многие, чтобы избежать тревоги, избегают выбора. Это объясняет извращенную, на первый взгляд, любовь к авторитарному строю (суровый общественный уклад, при котором выбирать не приходится, исключает душевные метания). Именно поэтому в смутные времена у власти или близко к власти так часто оказываются экстремистские лидеры и движения – Гитлер в Веймарской республике, отец Кофлин в Америке времен Великой депрессии, Жан-Мари Ле Пен в современной Франции. Однако бегство от тревоги Кьеркегор считал ошибкой, поскольку тревога – это «школа», учащая человека уживаться со своей человеческой природой.

Ясперс К. Общая психопатология. – М.: Практика, 1997.

В первых работах Фрейда на эту тему тревога сводится к чистой биомеханике: невротическая тревога, по его теории, возникала в результате подавления сексуальной энергии. Практиковавшийся в неврологии (одно из его ранних исследований было посвящено нервной системе угрей), Фрейд исповедовал принцип гомеостаза, согласно которому нервная система стремится к уменьшению или по крайней мере постоянству отведенного ей уровня «возбуждения». Сексуальная активность – оргазм – основной способ сброса излишков этого возбуждения и напряжения.

Подобные представления о взаимозависимости между сексуальным напряжением и тревожностью наблюдались и в Античности. Римский врач Гален приводит случай из своей практики, когда он назначил пациентке, мозг которой, по его мнению, гнил от нерастраченных сексуальных соков, лечение в виде «ручной стимуляции вагины и клитора». «Пациентка получила от этого большое удовольствие, – сообщает Гален, – соки вышли наружу, и она излечилась». (Цитируется по: Roccatagliatia, History of Ancient Psychiatry, 204.)

Его сторонники и будущие последователи вели долгий заочный спор о сути этих конфликтов: Карен Хорни утверждала, что это «потребность в привязанности», Эрих Фромм – «потребность в безопасности», а Альфред Адлер – «потребность во власти».

Во фрейдистском взгляде на Angst присутствует кьеркегоровская «неопределенность и беспредметность».

Хорни Карен. Невротическая личность нашего времени. – М.: Прогресс, 1993.

Ожесточенная борьба вокруг изменений, вносившихся в DSM – V (включая резкие публичные высказывания в адрес этого выпуска от редколлегий 3‑го и 4‑го изданий), позволяют заподозрить в психиатрической диагностике предмет уже не науки или искусства, а политики и маркетинга.

Некоторые историки науки относят все синдромы с «матрицей симптомов угнетения», как психологических вроде беспокойства, уныния и дискомфорта, так и физических вроде головной боли, усталости, боли в спине, бессонницы и желудочных проблем, к широкой категории «хронического стресса». Под «стрессом» может пониматься как психологическое состояние, так и физическое – «напряжение» биологической нервной системы, которое, как с XVIII в. считают врачи, вызывает «нервное расстройство». (Подробнее о хроническом стрессе см. главу «Традиция тревожности и стресса» (Anxiety and the Stress Tradition) в: Horowitz and Wakefield, All We Have to Fear, 200–4.)

Бертон писал, что днем меланхолик «все так же испытывает страх перед каким-нибудь ужасающим его явлением и разрывается на части подозрениями, страхом, печалью, недовольством, заботой, стыдом, душевными терзаниями и тому подобным, словно табуном диких лошадей, которые ни на час, ни на минуту не находят покоя».

Тут я сильно упрощаю: полная нейробиологическая картина гораздо сложнее и подробнее, я привожу лишь краткую выжимку из того, что выявили исследования. В моменты острой тревоги первобытная реакция миндалевидного тела преобладает над рациональной деятельностью мозговой коры.

Частота испражнений – количество катышков в минуту – стандартная мера испуга у грызунов. В 1960‑х гг. ученые одной лондонской психиатрической клиники вывели знаменитую линию крыс с повышенной эмоциональной чувствительностью (Maudsley reactive), скрещивая особей со схожей частотой испражнений.

Дарвин Ч. О выражении эмоций у человека и животных. – СПб.: Питер, 2001. (По изданию: Дарвин Ч. Сочинения в 12 т. Т. 5: Происхождение человека и половой отбор. Выражение эмоций у человека и животных/Под ред. Е. П. Павловского. – М.; Л.: Изд‑во АН СССР, 1953.)

Очередное свидетельство, что работа над этой книгой мне вредна: начитался о боязни кровоточащих ран (около 4, 5 % ею страдающих заметно нервничают, а иногда, из-за падения кровяного давления, теряют сознание при инъекциях или при виде крови). Раньше я спокойно переносил уколы и анализы крови – редкий для меня повод похвастаться относительной храбростью. Теперь же, разобравшись в физиологии этого страха, я начал бояться обморока в подобных ситуациях и несколько раз (в силу психосоматического настроя) чуть и вправду не потерял сознание.

«Ну, Скотт, вы даете! – заявил на это доктор В. – Мало вам имеющихся фобий?» (Посоветовал мне почаще ходить на уколы – своего рода экспозиционная терапия, пока боязнь не расцвела пышным цветом.)

Уильям (а также его брат Генри, сестра Элис и несколько других братьев и сестер), судя по всему, унаследовали тревожные ипохондрические наклонности от отца Генри Джеймса-старшего, эксцентричного философа-сведенборгианца, который в своем письме 1884 г. к Уильяму рассказывает о произошедшем с ним случае, в котором современный врач легко распознал бы паническую атаку: «Как-то… под конец мая я остался после сытного обеда за столом, когда родные уже разошлись, смотрел на угли в очаге, ни о чем особенно не думая… когда вдруг – словно молния „объял меня ужас и трепет и потряс все кости мои“ [цитирует Иова. – Прим. авт.]. Уже секунд через десять я был уничтожен – то есть превращен из крепкого, полного сил, бодрого взрослого в почти беспомощное дитя». [Цит. по: Fisher, House of Wits, 81.]

Представление чистого бихевиориста о страхе усложняется (если не искажается) тем, что люди и другие млекопитающие генетически предрасположены к развитию фобий одного рода, а не другого. Современные психологи-эволюционисты говорят, что Уотсон неправильно интерпретировал результаты своего эксперимента: на самом деле стойкая фобия в отношении крыс развилась у Альберта вовсе не из-за могущественного условного рефлекса, а в силу естественной эволюционно-адаптивной предрасположенности к страху перед мелкими пушистыми зверьками, поскольку те могут служить переносчиками болезней (подробнее я остановлюсь на этом в главе 9).

Цитата из Аристотеля приводится в осовремененном переводе, у древнегреческого философа вместо «врача» – «рассуждающий о природе», а «философ» – «диалектик». – Прим. ред.

Вот, например, как определяется в DSM – IV генерализованное тревожное расстройство: «Чрезмерная тревога по поводу ряда событий или занятий, возникающая с преобладающей регулярностью на протяжении по крайней мере полугода. Пациенту сложно контролировать беспокойство. Тревога и беспокойство сопряжены по крайней мере с тремя из следующих шести симптомов (по крайней мере часть из них присутствует с преобладающей регулярностью на протяжении полугода): беспокойство, ощущение взбудораженности, нервного напряжения; быстрое наступление усталости; трудности с сосредоточением, „пустота в голове“; раздражительность; мышечное напряжение; беспокойный сон». (В одном месте в DSM – IV все же приводится общее определение тревожности, хоть и техническое, но достаточно точное: «Беспокойное предчувствие грядущей опасности в виде несчастья, сопровождаемое ощущением уныния или соматическим напряжением. Объект предчувствуемой опасности может быть как внешним, так и внутренним».

Мы беседовали с доктором В. до выхода DSM – V в 2013 г.

Схематичный обзор теоретических подходов к тревожности по необходимости несколько упрощен.

Современная наука доказала, что ближе к истине был Гиппократ: сознание – действительно продукт физического мозга (по сути, всего организма), однако платоновское влияние в психологии по-прежнему не ослабевает, отчасти потому, что, по сути, преемником Платона был Фрейд. В диалоге «Федр» Платон уподобляет душу пароконной упряжке с возничим: один конь могуч, но послушен, другой – норовист и буен, и возничему приходится приложить немало усилий, чтобы заставить их слаженно тянуть упряжку. Это разделение человеческой психики на три составляющие – дух, либидо и разум – служит прообразом фрейдистских представлений об ид, эго и супер-эго. У Платона в еще большей степени, чем у Фрейда, благополучное состояние психики зависело от подчинения либидинальной части души (epitheumetikon) рациональному началу (logistikon). В платоновском «Государстве» описано не что иное, как фрейдистский эдипов комплекс: «Вожделения, что пробуждаются во время сна, когда дремлет главное, разумное и кроткое, начало души, зато начало дикое, звероподобное под влиянием сытости и хмеля вздымается на дыбы, отгоняет от себя сон и ищет, как бы удовлетворить свой норов. Если ему вздумается, оно не остановится даже перед попыткой сойтись с собственной матерью… оно осквернит себя каким угодно кровопролитием» (Платон. Собрание сочинений в 3 тт. – Т. 3 (1). – М., 1971.). Уилфред Троттер, влиятельный британский нейрохирург начала XX., заявил, наткнувшись на эти строки: «Благодаря Платону и к Фрейду проникнешься уважением» (цитируется по: Maurice Charlton, «Psychiatry and Ancient Medicine,» in Gladston, Historic Derivations, 15.)

Наиболее поднаторевшим в медитации удается подавить даже реакцию испуга – опосредованную миндалевидным телом рудиментарную физиологическую реакцию на громкие звуки или другие внезапные стимулы (см., напр.: R. W. Levenson, P. Ekman, and M. Ricard, «Meditation and the Startle Response: A Case Study,» Emotion 12, no.3 (June 2012): 650–58; а также Tom Bartlett, «The Monk and the Gunshot,» The Chronicle of Higher Education, August 21, 2012). Как выясняется, выраженность этого рефлекса, что в детстве, что во взрослом возрасте, находится в прямом соответствии с вероятностью развития тревожных расстройств и депрессии.

Уильям Джеймс, как и Дарвин, считал, что осознанию эмоции предшествуют чисто физические, инстинктивные процессы – по сути, определенное состояние мозга. В 1890‑х гг. он вместе с датским врачом Карлом Ланге выдвинул предположение, что эмоции возникают как следствие автоматических физических реакций организма, а не наоборот. Согласно теории Джеймса – Ланге, внутренние трансформации, порождаемые вегетативной нервной системой, деятельность которой не зависит от сознания и воли человека, могут привести в числе прочего к изменению сердечного ритма, дыхания, выработки адреналина и расширения кровеносных сосудов в скелетных мышцах. Первичны именно эти, чисто физические изменения, а уж затем, как следствие нашей интерпретации, возникают такие эмоции, как радость или тревога. Пугающая или раздражающая ситуация вызывает ряд физиологических реакций, но только фиксация их сознанием, оценка и интерпретация рождают тревогу или злость. По Джеймсу – Ланге чисто когнитивное или психологическое переживание тревоги и тому подобного нельзя отделить от автономных изменений во внутренних органах. Физические перемены первичны, эмоции вторичны.

Это означает, что тревога в первую очередь явление физическое и только во вторую – психологическое. «Я полагаю, – писал Джеймс, – что изменения в организме происходят тотчас же после восприятия возбуждающего факта, и наше ощущение этих изменений и есть эмоция. Практический опыт подсказывает: если мы разорились, мы рыдаем и испытываем жалость; если на нас нападает медведь, мы пугаемся и бежим; если нас оскорбляет соперник, мы впадаем в ярость и наносим удар. Тогда как согласно отстаиваемой нами гипотезе порядок прямо противоположный… и рациональнее будет утверждать, что мы испытываем жалость, потому что рыдаем; злимся, потому что наносим удар, и боимся, потому что дрожим» (Впервые Уильям Джеймс сформулировал эту гипотезу в статье "What is an Emotion?", опубликованной в философском журнале Mind в 1884 г.) Психическое состояние порождается физическим, а не наоборот.

Впоследствии теорию Джеймса – Ланге опровергли исследования на больных с повреждениями позвоночника, лишающими их возможности получать любые соматические сигналы от внутренних органов, – эти люди просто не чувствуют напряжения мышц или желудочного дискомфорта, превращаясь, по сути, в чистый мозг, без тела, – и тем не менее неприятные психологические переживания вроде страха или тревоги они испытывали. Это свидетельствует если не о полной ошибочности, то по крайней мере о недоработке теории Джеймса – Ланге. Если больные, лишенные способности получать данные о проходящих в организме процессах, по-прежнему испытывают тревогу, возможно, она представляет собой прежде всего психическое состояние, не требующее информационного вклада от остального организма.

Однако различные исследования, проводимые с начала 1960‑х гг., позволяют предположить, что теория Джеймса – Ланге все же не полностью ошибочна. Когда в Колумбийском университете испытуемым делали инъекцию адреналина, у всех учащалось сердцебиение и дыхание и усиливались эмоции, однако характер эмоции задавался экспериментаторами посредством варьирования контекста (см. S. Schachter and J. E. Singer, "Cognitive, Social, and Psychological Determinants of Emotional State," Psychological Review 69, no.5 (1962):379–99, хорошо описан этот эксперимент и история возникновения теории Джеймса – Ланге у Джозефа Леду в Emotional Brain, 46–49). Участники опыта, которым давали повод для положительной эмоции, чувствовали радость, тогда как получавшие повод для негативных эмоций испытывали злость или тревогу, в каждом случае ощущая соответствующую эмоцию сильнее тех, кто вместо адреналиновой инъекции получил пустышку-плацебо. Адреналин усиливал интенсивность эмоции, однако не определял ее характер – характер зависел от экспериментального контекста. Это значит, что вегетативная система организма обеспечивает механическую составляющую эмоции, тогда как ее смысловое наполнение обеспечивает интерпретация окружающей обстановки.

Другие недавние исследования подтверждают правоту предположения Джеймса и Ланге, что именно физиологические процессы организма управляют эмоциями и определяют их остроту. В частности, все больше научных работ свидетельствует о том, что мимика способна вызывать, а не только отражать ассоциируемые с тем или иным выражением лица эмоции. Улыбнитесь – и почувствуете радость; начните дрожать – и – в точности по Джеймсу – почувствуете испуг.

Дарвин Ч. О выражении эмоций у человека и животных. – СПб.: Питер, 2001.

Хотя основные положения фрейдизма признаны несостоятельными, отдельные элементы теорий Фрейда находят подтверждение в подобных недавних исследованиях.

Сразу поясню, что никакой конфиденциальной информации я здесь не разглашаю: все случаи (без упоминания имен) доктор В. описывал в своих публикациях.

Терапия строится на методике под названием «систематическая десенсибилизация», разработанной в 1960‑х гг. Джозефом Вольпе, влиятельным бихевиористом, начинавшим свои исследования с попыток ослабить реакцию страха у кошек (Joseph Wolpe, Psychotherapy by Reciprocal Inhibition (Stanford, Calif.: Stanford University Press, 1958), 53–62).

Как-то раз я сказал доктору В., что, будь у меня пистолет, а значит, гипотетическая возможность избежать фобического ужаса, моя тревожность могла бы отступить, поскольку осознание, что выход есть, давало бы ощущение контроля над ситуацией. «Возможно, – согласился доктор. – Но повысилась бы опасность застрелиться».

Разрабатывая в 1890‑х гг. метод психоанализа, Зигмунд Фрейд и его учитель Йозеф Брейер называли в своих ранних трудах катарсические раскопки подавленных мыслей и эмоций «прочисткой дымохода» (Breger, Dream, 29).

Однако имеется немало свидетельств в пользу того, что фобическую тревожность гораздо легче пробудить, чем искоренить. Барлоу и сам страдает боязнью высоты, от которой, по собственному признанию, излечиться не в состоянии («A Phobia Fix,» The Boston Globe, November 26, 2006).

Кстати, само существование этих видеороликов (я таких видел уже несколько) подтверждает, насколько широко распространена эметофобия: такие ролики очень часто используются в ее лечении. Некоторые психотерапевты для постепенной десенсибилизации подкладывают в поле зрения пациентов искусственные рвотные массы. (Если интересно, вот вам рецепт от двух психологов Университета Эмори, с которыми я познакомился на конференции в 2008 г.: консервированный перловый суп с говядиной смешайте с консервированным грибным супом-пюре, добавьте немного уксуса и нарезанных маринованных огурцов, залейте в стеклянную банку, закрутите и оставьте на подоконнике на неделю.

Уже потом я прочитал, что примерно у 15 % людей (огромную долю которых составляют эметофобы) одиночная доза сиропа ипекакуаны рвоты не вызывает.

В конечном итоге доктор М. переехала: ей предложили перспективную преподавательскую должность в каком-то университете на Юго-Западе. Иногда я сталкиваюсь с ней на научных конференциях по тревожности. Несмотря ни на что, она мне симпатична, только вот интересно: не странно ли ей встречать на симпозиумах бывшего пациента в роли журналиста и непризнанного специалиста по тревожности? Часто ли мелькает у нее мысль: «Этому человеку я дала рвотное, а потом несколько часов смотрела, как он рыдает и корчится на полу больничного туалета»?

Монтень М. Опыты. – М.: Голос, 1992.

Еще одним доказательством того, что большинство желудочно-кишечных недугов коренятся в мозге, а не в ЖКТ, служит следующий факт: ни одно желудочное лекарство еще не продемонстрировало устойчивого воздействия на симптомы СРК, с которыми, по обширным данным, неплохо справляются некоторые антидепрессанты. (До 1960‑х гг. от СРК чаще всего назначали комплексное лечение морфием и барбитуратами.) В одном из недавних исследований у страдающих СРК, которым делали инъекции антидепрессанта селекса из группы СИОЗС, наблюдалось снижение «висцеральной гиперчувствительности».

Майкл Гершон, профессор анатомической патологии и клеточной биологии Колумбийского университета, утверждает, что антидепрессанты снижают симптомы СРК за счет воздействия на нейромедиаторы не мозга, а желудка. (Открытый в 1930‑х гг. серотонин поначалу называли энтерамином от греческого entera, «кишечник, внутренности», из-за его высокой концентрации в кишечнике.) Гершон называет желудок «вторым мозгом». По его наблюдениям, болезни ЖКТ и тревожность могут с равным успехом провоцировать друг друга. «Желудочный мозг должен функционировать нормально, иначе мышление превратится в недоступную роскошь. Как тут думать, когда в голове одно – добраться до туалета?»

Наше с ним личное знакомство состоялось накануне. «Джон Кеннеди» – представился он, протягивая руку. «А то кто же, – подумал я, обмениваясь рукопожатием. Надо же, человек из вежливости делает вид, будто кто-то может его не знать, хотя на самом деле надо быть либо отшельником, либо марсианином, чтобы не опознать лицо, которым встречают тебя журнальные обложки у любой магазинной кассы.

Я могу сколько угодно жаловаться на свой «агорафобный» желудок, но встречаются случаи и похуже моего. Один из самых печальных, что попадались мне в литературе, – у 45-летнего мужчины, обратившегося в психиатрическую клинику в Каламазу, штат Мичиган, в 2007 г. (Richard W. Seim, C. Richard Spates, and Amy E. Naugle, «Treatment of Spasmodic Vomiting and Lower Gastrointestinal Distress Related to Travel Anxiety,» The Cognitive Behaviour Therapist 4, no.1 (2011):30–37). К тому времени он уже 20 лет страдал от острой боязни поездок – с тех пор как во время панической атаки у него случились понос и рвота. После этого любой отъезд от дома больше чем на 10 миль вызывал неконтролируемые приступы рвоты и диареи. Впоследствии врачи очертили зону его комфорта: чем дальше от дома, тем сильнее приступы. Желудочная реакция была такой бурной, что в нескольких случаях доходило до вызова «скорой», поскольку несчастного рвало кровью. Исключив язвы и рак желудка, врачи наконец отправили его в психиатрическую клинику, где, как сообщил мне его терапевт на конференции в 2008 г., эметофоба благополучно вылечили сочетанием приемов экспозиционной и когнитивно-поведенческой терапии.

В качестве самого распространенного источника хронического расстройства желудка у своих пациентов Альварес отмечал «трудности современной жизни». «Гастроэнтеролог должен быть в каком-то смысле психиатром, – писал он. – Ему приходится еженедельно тратить долгие часы на то, чтобы научить невротиков благоразумию» («Нервозность, несварение и боль», 11).

Как-то раз к Альваресу направили больную, которую «рвало днями и ночами целую неделю» (там же, 22). Узнав, что недавно она получила неприятное письмо из налоговой, он вылечил ее одним махом, заплатив просроченные налоги (долг составил всего-навсего 3 доллара 85 центов). Другой пациент, «загнанный, постоянно напряженный менеджер по продажам» (там же, 17), как описывает его Альварес, обратился к нему, потому что любил покер, но играть толком не мог: когда ему шла хорошая карта, его охватывали тошнота и озноб, лицо краснело. Какой уж тут блеф, если, собрав фул-хаус, он вскакивал и его рвало. Но «самой жестокой шуткой природы» в практике Альвареса были случаи разрушенной «нервными желудками» личной жизни. У одной из его пациенток от любого прикосновения мужчины скручивало живот, вынуждая срочно опорожнить кишечник; другая неконтролируемо рыгала, как только обстановка становилась интимнее; а уж сколько несчастных пускают газы или не могут сдержать рвоту в романтические моменты – не счесть. (Легендарный Казанова в своих мемуарах упоминает любовницу, которая в моменты сексуального возбуждения выпускала сильнейшие газы.) Было в практике Альвареса и «несколько мужчин, с которыми развелись доведенные до отчаяния жены, поскольку в разгар секса те прерывались и бежали в туалет».

Среди признавшихся в эметофобии знаменитостей числятся актриса Николь Кидман, певица Джоан Баез и ведущий программы Today Мэтт Лауэр.

По данным немногочисленных пока исследований, эметофобы отличаются «повышенной чувствительностью к чужому мнению».

Когда-то я встречался с женщиной, тетя которой пару десятков лет страдала от булимии. С подросткового возраста до 30 с лишним она вызывала у себя рвоту почти после каждого приема пищи. Мне это казалось поразительным и непостижимым: «Кто-то по доброй воле готов вызывать рвоту?» Об анорексии и булимии я знал со времен просмотра образовательных передач в старших классах, но сколько себя помнил, ни разу лично не встречал человека, регулярно и по собственному почину обнимающегося с унитазом. Да, положим, у тети имелось психическое заболевание, без труда диагностируемое по «Руководству»: «Булимия. Употребление за дискретный период времени большего количества пищи, чем съел бы за такое же время при аналогичных обстоятельствах средний человек, в сочетании с повторяющимися нежелательными поступками, направленными на предотвращение набора веса, такими как:1) произвольно вызываемая рвота». Но ведь обозначенный в том же источнике диагноз имеется и у меня. «Фобия. А. Выраженный навязчивый страх избыточного и беспочвенного характера, вызываемый присутствием или предчувствием определенного объекта или ситуации. Б. Воздействие фобического стимула почти неизменно вызывает немедленную тревожную реакцию, которая может проявляться в виде ситуационно обусловленной или ситуационно спровоцированной панической атаки».

Еще тогда меня поражал взаимоисключающий характер наших заболеваний. Может быть, если как-то свыкнуться с мыслью, что существуют люди, намеренно вызывающие у себя рвоту для облегчения, я внушу себе, что тошнота – не такая уж катастрофа? А булимик, переняв отчасти мой ужас перед рвотой, откажется от своей привычки?

Скромное предложение: собрать в одном реабилитационном доме булимиков и эметофобов, и пусть лечат свои патологии взаимным влиянием. Эметофобы, глядя на регулярно вызывающих рвоту булимиков, поймут, что в тошноте нет ничего страшного, а булимики, видя ужас и отвращение эметофобов, получат «прививку» от манеры чуть что склоняться над унитазом.

И потом, разве мы все, и булимики, и эметофобы, не одного и того же по сути своей боимся – утратить контроль? Анорексики боятся не столько лишнего веса, сколько потери власти над собственным телом, избавляясь от этого ощущения таким вот извращенным способом, с помощью рвоты. Они наедаются до отвала, а потом, переживая по поводу неумеренности своих аппетитов, пытаются заново подчинить себе организм с помощью принудительной рвоты. Никакого контроля они в итоге не получают, оставаясь пленниками замкнутого круга «обжорство – рвота».

Как сказал британский медик и философ Реймонд Таллис: «Беспроигрышное средство от… любых умствований и высокомерия по отношению к собственному организму… – рвота… Организм мгновенно ставит вас на колени… Рвота вселяет ужас, красноречиво напоминая, что мы – рабы организма, который с нами считаться не намерен» (Tallis, Kingdom of Infinite Space, 193).

«Что за манера у врачей все непонятные болезни обзывать „скрытой подагрой“? – писал Дарвину его друг Джозеф Хукер, узнав об этом диагнозе. – Если она скрытая, откуда известно, что это подагра? Если она явная, то с какой стати звать ее скрытой?» (Hooker, Life and Letters of Joseph Dalton Hooker, vol. 2, 72.)

Авторы статьи, два валлийских биохимика, проводили параллели между рационом Дарвина и приступами расстройства желудка на основании его записей и дневника здоровья.

В 1918 г. один из первых американских психоаналитиков Эдвард Кемпф в журнале The Psychoanalytic Review назвал мучившую Дарвина дрожь в руках и экзему признаком «невротических рук» (Edward J. Kempf, «Charles Darwin – the Affective Sources of His Inspiration and Anxiety Neurosis,» The Psychoanalytic Review 5 (1918):151–92), наводившую психоаналитика «на сильные подозрения в неосвоенной технике самоудовлетворения». Менее нелепые психологические объяснения, выдвинутые в последующие годы, включали ипохондрию, депрессию, подавленное чувство вины за неприязнь к отцу, «острый тревожный невроз навязчивого характера, осложненный гениальностью» и «синдром потери близкого человека», вызванный тем, что Дарвин в раннем возрасте остался без матери. (За все это с жаром ухватились креационисты, выставляя в одной подвернувшейся мне псевдонаучной статье Дарвина – как страдающего от психической неполноценности – психом, а теорию эволюции соответственно бредом сумасшедшего) (Jerry Bergman, «Was Charles Darwin Psychotic? A Study of His Mental Health» (Institute of Creation Research, 2010)).

Различия между несколькими видами вьюрков, обнаруженных на Галапагосских островах, заставили Дарвина предположить, что не существует раз и навсегда заданного состояния видов, они постепенно изменяются – или, как он назовет это явление позже, эволюционируют.

Дарвин Ч. Воспоминания о развитии моего ума и характера. – М.: Изд‑во АН СССР, 1959.

Один из биографов Дарвина, британский психоаналитик Джон Боулби, отметил в 1980‑х, что одолевавшие ученого периодические вспышки сыпи и прыщей, по мнению дерматологов, имеют тенденцию возникать у людей «со склонностью к подавлению чувств, низкой самооценке и работе на износ». Боулби, как и остальные биографы, упоминал также, что любой стресс или «волнение даже по невинному поводу» проявлялись у Дарвина физическими симптомами.

Алкоголь и бензодиазепины замедляют нейронные выстрелы в миндалевидном теле, ускоряют передачу сигналов нейромедиаторами дофамином и гамма-аминомасляной кислотой, повышают выработку бета-эндорфинов в гипоталамусе и снижают передачу ацетилхолина.

Разумеется, в придачу к ораторскому успеху опий подарил Уилберфорсу, кроме всего прочего, ужасную депрессию и букет недомоганий. Изначально опий прописывали ему от болей в желудке, но Уилберфорс, пристрастившись, принимал его ежедневно в течение 45 лет.

Судя по всему, Оливье этим советом не воспользовался. «Другого способа, кроме как прибегнуть к испытанному средству и осушить ужас до последней капли, попросту не было, – писал он в автобиографии. – С этим решительным настроем я продолжил работу». Однако на пять лет ему все же пришлось покинуть подмостки, чтобы избавиться от тревоги.

Какое-то время принимая в качестве успокоительного паксил, Уильямс успел поработать распространителем в фармацевтической компании SmithKline Beechman, хотя, как он признавался позже в интервью The Miami Herald, марихуана «действует в 10 раз лучше паксила».

Зигмунд Фрейд на заре своего профессионального становления принимал кокаин, чтобы подавить социофобную тревожность перед посещением светских салонов у одного из своих учителей. (См., напр.: Kramer, Freud, 42.)

Kramer, Freud, 42.

Термин «социофобия» возник в 1903 г., когда выдающийся французский психиатр Пьер Жане, современник и соперник Фрейда, издал таксономию психических заболеваний, где эритрофобия числилась в категории phobies sociales (социальных фобий) или phobies de la societe (боязней общества). (Pierre Janet, Les obsessions et la psychiatrie, Alcan, 1903.)

Это наблюдение, как никакое другое, отражает сложность взаимодействия культуры и медицины: то, что в одной культуре считается нормой и даже превозносится, в другой расценивается как патология.

Кроме того, Лейбовиц разработал психодиагностическую шкалу для оценки уровня социальной тревожности пациента.

До этого паксил был одобрен для лечения депрессии, обсессивно-компульсивного расстройства и генерализованного тревожного расстройства.

Книга Лейна пополнила обширный массив литературы, обвиняющей фармацевтическую промышленность в выдумывании новых диагнозов ради прибыли. Подробнее я остановлюсь на этом в части третьей.

Берк Э. Философское исследование о происхождении наших идей возвышенного и прекрасного. – М.: Искусство, 1979.

По данным исследований, чужой пристальный взгляд вызывает сильное эмоциональное и физиологическое возбуждение. Самый верный способ вызвать нейронные выстрелы в миндалевидном теле испытуемого – попросту неотрывно смотреть на этого человека. Как демонстрируют многие исследования, миндалевидное тело страдающих тревожным социальным расстройством отличается более выраженной и постоянной реакцией на чужой взгляд, чем у здоровых испытуемых.

Питер, надо полагать, никакой тревоги не испытывал. Годы спустя он стал членом кабинета министров во время первого президентского срока Барака Обамы.

Ко всему прочему руководитель хора был человеком странным и деспотичным, жил с родителями и страшно заикался. Когда на репетициях он начинал на нас орать и спотыкался на каком-нибудь слове, лицо его искажала гримаса отчаяния и злости, и приходилось терпеливо ждать, пока он наконец выплюнет свое ругательство.

Я несколько раз видел, как другие терапевты этого же центра приводили в тот же магазин своих пациентов, которые тоже задавали странные вопросы или совершали какие-то нелепые поступки. Наверное, сотрудники магазина уже устали удивляться, откуда им на голову ежедневно сваливается столько психов.

Случай Неда приводится по книге Джона Маршалла «Социофобия».

Некоторым социофобам претит даже положительное внимание. Вспомните ребенка, который заходится плачем, когда гости начинают петь ему «С днем рожденья!», или Эльфриду Елинек, не отважившуюся выйти на вручение Нобелевской премии. Внимание окружающих, даже одобрительное, активирует нейромеханику страха. И с эволюционной точки зрения это вполне объяснимо. Привлекающий к себе положительное внимание рискует спровоцировать ревность или соперничество.

Фобическая реакция прочно закрепляется в нейронах миндалевидного тела и гиппокампа – отчасти именно поэтому фобии так трудно искоренить. В этом отношении тревога обладает предательской способностью к самоусилению: стресс активирует миндалевидное тело, в результате чего усиливается тревога, усиление тревоги возбуждает гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковую ось, от этого миндалевидное тело активизируется еще больше, и вся эта нейронная активность закрепляет связь между тревогой и фобическим стимулом, будь то взаимодействие с людьми или болтанка в зоне турбулентности. Иными словами, текущая тревога программирует еще большую тревожность в будущем.

Интересно, что согласно исследованиям (Gesquiere et al., «Life at the Top: Rank and Stress in Wild Male Baboons,» Science 333, no. 6040 (July 2011):357–60), самыми довольными и наименее подверженными стрессу выглядят бета-самцы – беззаботные и умеющие ладить с сородичами особи на второй сверху ступени социальной лестницы. На пике иерархической пирамиды жизнь куда благополучнее и менее травматична, чем у ее подножия, однако еще спокойнее и надежнее сидеть не на самой вершине, а чуть ниже: не приходится постоянно опасаться свержения.

Все наркотики повышают уровень дофамина в подкорковых ядрах – той самой области мозга, где у социофобов наблюдается недостаток дофамина. Возможно, именно хроническим дефицитом дофамина объясняется, почему социофобы вероятнее остальных впадают в наркотическую зависимость.

Несмотря на сходство проблем у лиц с синдромом Аспергера и социофобов – и у тех и у других возникают сложности в общении, отталкивающие окружающих, – подоплека у них почти диаметрально противоположная: если страдающие синдромом Аспергера не в силах даже представить, что думают и ощущают окружающие, то социофобы чересчур усердствуют, разгадывая чужие настроения.

К взаимосвязи между генами и тревожностью мы вернемся в главе девятой.

Всеобщая статусная неопределенность – одна из примет современной эпохи. В первобытном обществе строгая социальная стратификация отсутствовала, на протяжении большей части своей истории человечество жило в почти эгалитарном обществе. Все изменилось в Средние века. Примерно с XII в. до самой Американской революции общество было стратифицировано сильно (и достаточно жестко, поскольку переход между феодальными кастами был затруднен). Современное же общество, наоборот, с одной стороны, крайне стратифицировано (уровень финансового расслоения во многих странах очень высок), а с другой – крайне мобильно. В нашем понимании успеха заложено представление о том, что удача и усердие могут помочь выбиться из низов в средний класс или из среднего класса в наиболее обеспеченные слои. Однако движение не всегда происходит снизу вверх. В отличие от общества с более устойчивой социоэкономической стратификацией, в нашем всегда присутствует страх падения, и страх этот обостряется во время экономических встрясок, подобных нынешней. Совокупность сил, которые давят на американского трудящегося (изощренное разрушение рыночной экономики, сокращение рынка рабочей силы вследствие развития технологий, меняющиеся и неопределенные взаимоотношения полов и сопутствующее смешение гендерных ролей), вызывает постоянную неуверенность в себе. «Не займет ли мое место кто-то другой, более компетентный? Что, если я потеряю работу, а с ней и принадлежность к среднему классу?» Некоторые исследователи утверждают, что хроническая неуверенность физически перепрограммирует наш мозг на усиление тревожности.

От нее не застрахованы даже (или в первую очередь) психотерапевты. Зная, что пациенты и все окружающие ждут от них умения владеть эмоциями, психотерапевты держат себя в «ежовых рукавицах», стараясь не выдавать тревоги или волнения, и от этого, наоборот, только сильнее тревожатся и теряют контроль над собой. У меня на полке стоит несколько книг, написанных терапевтами, стыдившимися собственной тревожности, которая вызывала у них ощущение ущербности. У Марджори Раскин, специалиста по лечению тревожности, автора книги «Эксперт по тревожности: История паники психиатра» (The Anxiety Expert: A Psychiatrist's Story of Panic, 2004), публичные выступления провоцировали паническую атаку. Марджори шла на все, чтобы скрыть свою тревожность, в том числе, как и я, накачиваясь бензодиазепинами. Соавтор книги «Болезненная застенчивость: Как преодолеть социофобию и вернуться к жизни» (Painfully Shy: How to Overcome Social Anxiety and Reclaim your Life, 2001) Барбара Маркуэй признается, что сама так до конца и не «преодолела социофобию и не вернулась к жизни».

100

«Принцип Златовласки» из английского варианта сказки о трех медведях: «недолет», «перелет», с третьего раза – в самую точку.

101

Такое бывает и у профессиональных спортсменов. В частности, Рено Бертойе, молодому игроку третьей базы в бейсбольной команде Detroit tigers, светило блестящее будущее в Главной лиге, пока в 1957 г. он не начал страдать от тревожности. Как отмечал тренер Tigers: «Он совсем не мог отбивать и иногда продувал игру буквально на ровном месте» (Tone, The Age of Anxiety, 113–14). Чем больше Бертойя нервничал, тем хуже он играл, чем хуже он играл, тем больше нервничал – классический замкнутый круг эскалации тревоги и ухудшения результативности. Вскоре результаты ухудшились настолько, что Бертойю уже собирались выгонять из команды. В отчаянии он начал принимать мепробамат, один из ранних транквилизаторов (валиума тогда еще не было). Преображение было поразительным. Бертойя «перестал прятаться в раковину, – отмечал тренер. – На скамейке он теперь совсем другой, разговорчивый, шутливый, гораздо более расслабленный». На поле тем не менее он начал «отбивать мячи с потрясающей ловкостью». Средний показатель отбитых мячей у него вырос до сотни.

102

Пер. В. Якобсона.

103

Со времен Французской революции этот диагноз негласно ставился тем, у кого не выдерживали нервы во время битвы, но лишь в 1871 г., когда врач по имени Якоб Мендес да Коста описал случай Генри в The American Journal of the Medical Sciences, болезнь была официально внесена в научную литературу как «солдатское сердце», «синдром раздраженного сердца» или «синдром да Косты». Историки психиатрии часто ссылаются на эту статью как на первое зафиксированное в медицинской литературе описание расстройства, которое мы сейчас называем паническим или посттравматическим стрессовым.

104

Пер. Н. Гнедича.

105

Взаимосвязь между тревожностью и отсутствием контроля над ситуацией неоднократно и на протяжении долгих лет демонстрировалась и в отсутствии боевых действий. Исследователям удавалось спровоцировать язву у лабораторных мышей, лишая их контроля над обстановкой. У людей, занимающих должность, не дающую чувства владения ситуацией, гораздо выше вероятность заработать клиническую тревожность или депрессию, а также такие провоцируемые стрессом расстройства, как язва и диабет.

106

ПТСР пришло на смену таким диагнозам, как «солдатское сердце», «шок от контузии», «боевая психическая травма», «невроз военного времени» и т. п.

107

В данный момент исследователи выясняют, нельзя ли блокировать развитие посттравматического стрессового синдрома повышением уровня НПY с помощью назального спрея (Charles A. Morgan III et al., «Trauma Exposure Rather Than Posttraumatic Stress Disorder Is Associated with Reduced Baseline Plasma Neuropeptide-Y Levels,» Biological Psychiatry 54, no.10 (2003):1087–91).

108

Разумеется, когда «нервный желудок» ухудшает результативность, это в корне меняет дело. Достаточно сравнить Билла Расселла и Донована Макнабба, квотербека Philadelphia Eagles на Суперкубке 2005 г. Макнабб, как и Расселл, был высококлассным спортсменом – шестикратный участник «Матча всех звезд» профессиональной лиги, «автор» почти всех рекордов пробежки в Eagles, один из самых успешных квотербеков своего поколения среди студентов и профессионалов. Однако, несмотря на многочисленные победы в плей-офф, Макнабб, в отличие от Расселла, ни разу не выигрывал чемпионаты, а после проигрыша в Суперкубке 2005 г. несколько игроков той же команды терроризировали его обвинениями (которые Макнабб опровергает), что его рвало при сборе в круг и он не мог вести за собой (споры о том, действительно ли Макнабба рвало, продолжаются вот уже восемь лет и тянут на «одну из величайших загадок в истории спорта») («Lito Sheppard Says Donovan McNabb Threw Up in the Super Bowl,» CBSPhilly, July 8, 2013). Подразумевается, что Макнабб при всем своем спортивном таланте не выдержал груза обстоятельств и дал волю нервам, утратил лидерские качества, ту самую жесткость, в буквальном смысле крепкое нутро, которая позволила бы укротить желудок и привести свою команду к победе. Больше, впрочем, такое не повторялось. (Репутация «продувалы» подтверждалась заметным ухудшением статистики Макнабба в решающих играх плей-офф по сравнению с обычными играми в рамках сезона.)

109

«Когда вы впервые почувствовали себя трусом?» – спросил Телиз. «После первого боя с Ингемаром, – ответил Паттерсон. – Человек проявляется именно в поражении. После поражения я не могу смотреть людям в глаза. У меня не хватает сил сказать: „Я старался как мог, простите“ и так далее».

110

В своей книге Ариети рассуждает о причинах этого парадокса более подробно. По его мнению, фобия и отвращение Рокеса к животным замещала отвращение к человеческому злу. В детстве Рокес был большим оптимистом и радовался жизни. Но в подростковые годы во время учебы он узнал о крестовых походах, об инквизиции и прочем кровопролитии, на которое люди обрекали друг друга испокон веков. Это было невыносимо. И чтобы сохранить любовь к человечеству и не окрашивать мир в темные тона, теоретизирует Ариети, Рокес перенес представления о человеческом зле на животных, предпочтя страх перед четвероногими утрате веры в добро. Когда же Рокес в конце концов столкнулся с неизбежным злом в лице фашистов, страх перед животными пропал. Таким образом, утверждает Ариети, его фобия носит почти духовный характер, поскольку позволила перенести отвращение и тревогу на бесчувственные создания и сохранить любовь к человечеству.

«Когда на чуткого сердцем юношу обрушивается подобное неприятное открытие [о человеческом зле, обо опасностях и тяготах существования], – пишет Ариети, – жизнь становится невыносимой. Как теперь доверять, как любить, как сохранить любовь к ближнему? Он может стать подозрительным параноиком, он может стать нелюдимым, не способным на любовь. У страдающего фобией все иначе. Он сохраняет способность любить. За всю свою долгую психиатрическую практику я на самом деле ни разу не видел страдающего фобией, который не умел бы любить». Судя по всему, мы, как в теории Руссо, рождаемся невинными, но потом, постигая окружающий мир и человеческую природу, вынуждены, уже по Гоббсу, выстраивать защиту от жизненных невзгод. Фобии сублимируют наш гоббсовский ужас перед миром в невротические иррациональные страхи, утверждает Ариети, позволяя сохранить исконный невинный и любящий взгляд на мир.

111

На самом деле доктор Стэнфорд тоже допускала наличие у тревожности сильной биологической составляющей, но считала, что биологию можно побороть когнитивной перенастройкой. И, как свидетельствуют научные работы, когнитивная перенастройка наряду с другими формами терапевтических бесед действительно способна воздействовать на биологические факторы точно так же, как медикаменты, а иногда глубже и надежнее. Подлинное торжество сознания над материей.

112

Кроме того, у Фрейда, по его собственному признанию, имелась зависимость от никотина: значительную часть жизни он выкуривал по 20 (или более) сигар в день, в старости поплатившись за эту привычку раком полости рта.

113

Некоторые врачи прописывали алкоголь в чистом виде. В 1890‑х гг. знаменитый лондонский врач и автор таких популярных медицинских работ, как «Демон диспепсии» (The Demon of Dyspepsia) и «Человек и его болезни» (Man and His Maladies), Адольф Бриджес рекомендовал пациентам снимать нервное напряжение и меланхолию портвейном и бренди. «Подходящий вид спиртного» – особенно «полнокровное бургундское, первоклассный кларет, портвейн, лучшие белые французские, немецкие и итальянские вина, крепкий портер или хорошее бренди… способны поправить нервы» гораздо лучше любого другого лекарства, писал он. (Цит. по: Shorter, Before Prozac, 15.)

114

Два года спустя Bayer выпустила еще один анальгетик, ацетилсалициловую кислоту, под торговым названием «Аспирин». Со временем и героин, и аспирин настолько распространились, что названия стали нарицательными. В начале XX в. американские и английские врачи представляли себе действие этих лекарств несколько своеобразно, часто назначая героин от физической боли (что, надо сказать, имело некоторый смысл), а аспирин – от «нервов» (совершенно бесполезно).

115

Бромистый калий, соединение, впервые представленное в 1857 г. на Британской медицинской конференции, изначально использовалось как средство от припадков, а в конце XIX – начале XX в. обрело популярность как успокоительное. В конечном итоге токсичность и побочные эффекты бромидов – от горького послевкусия и прыщей до головокружений, сильной тошноты и рвоты – заставили от них отказаться (сегодня они применяются почти исключительно в ветеринарии для лечения эпилепсии у собак и кошек), однако использовали их в свое время достаточно широко и долго, чтобы слово «бромид» успело стать синонимом снотворного. Хлоралгидрат – снотворное, синтезированное в 1832 г., добавилось к психотропному арсеналу в 1869 г., когда Отто Либрих, берлинский профессор фармакологии, начал давать препарат пациентам, страдающим меланхолией, и обнаружил, что он помогает и от бессонницы. Сто лет спустя моему прадеду пропишут хлоралгидрат от нервного напряжения и проблем со сном. (Кроме того, хлоралгидрат подмешивали к алкоголю в «Микки Финне» – коктейле, которым преступники угощали будущих жертв в бульварном чтиве о периоде Великой депрессии.)

116

Волнообразный тоннель весом 2,5 т под названием «Куколка», символизировавший подкрепляемый милтауном переход к «нирване человеческой души», как назвал ее художник, располагался в выставочном зале ежегодного съезда Американской медицинской ассоциации 1958 г. Более авангардной декорации не имел, пожалуй, ни один медицинский съезд.

117

Фрейд Зигмунд. По ту сторону принципа удовольствия. – М.: Прогресс, 1992.

118

У фенотиазина, исходного препарата для хлорпромазина, синтезированного в 1880‑х гг. как синий краситель, за последующие десятилетия обнаружился неожиданно широкий спектр медицинских свойств: он мог служить антисептиком (уменьшая риск инфекции), антигельминтным средством (глистогонным), лекарством от малярии и антигистаминным препаратом (предупреждающим аллергическую реакцию). В 1935 г., воспользовавшись способностью фенотиазина уничтожать насекомых, Dupont начала продавать его фермерам как инсектицид.

119

Эти препараты произвели революцию в психиатрии. До 1955 г. и острые психические заболевания, и умеренные неврозы лечились преимущественно психоанализом или схожими методами: выздоровления предполагалось достигать посредством раскапывания психологических проблем и детских психотравм в ходе психологических бесед. «Воспользоваться медикаментами психиатру и в страшном сне не приснилось бы, – скажет впоследствии Хайнц Леманн о царившей до 1950‑х гг. картине. – Применяли шок или различные методы психотерапии» (Valenstein, Blaming the Brain, 27).

120

Бронте Ш. Джейн Эйр. – М.: Правда, 1988.

121

В том же году, в одну непрекрасную пятницу, меня впервые коснулась клиническая депрессия. Я уже чувствовал привычное облегчение при мысли о грядущих выходных, но тут меня осенило: «В воскресенье вечером все начнется по новой» – и я оцепенел от бесконечности этой пытки, от ощущения, что воскресные вечера и утра понедельников будут повторяться снова и снова, и только смерть положит им конец, а значит, никакого света в конце тоннеля, никакой надежды на избавление от страха перед предстоящими напастями.

122

Наглядное свидетельство остроты моей фобии: даже сегодня, 30 лет спустя, я все еще помню тот разговор почти дословно.

123

Имипрамин сильнее любого другого медикамента повлиял на наше сегодняшнее представление о панической тревожности. (Подробнее об этом в следующей главе.)

124

В довершение всего мой фобический страх рвоты как раз в это время породил дополнительную боязнь поперхнуться: мне стало трудно глотать. (Трудности при глотании известны как симптом тревожности по крайней мере с конца XIX в. и официально называются дисфагией.) Я стал бояться есть. Мое тощее подростковое тело, с каждым днем все больше худея от нервного напряжения, превратилось в скелет. Я перестал обедать в школе. Чем труднее мне было глотать, тем больше меня это пугало и тем сильнее обострялась боязнь. Вскоре мне стало трудно глотать даже слюну. Я сидел на уроке истории с полным ртом слюны и боялся, что сейчас меня вызовут – и я либо подавлюсь, либо залью слюной парту (либо и то и другое). Я стал носить с собой скомканные бумажные платки и потихоньку сливать слюну в них, чтобы не глотать. К обеденной перемене у меня накапливались полные карманы мокрых платков, которые протекали на штаны, и те воняли слюной. За день платки расползались в клочья и к вечеру лезли у меня из карманов.

Удивительно, правда, что за все средние и старшие классы у меня было всего одно свидание?

125

Перепробовав множество альтернатив, включая электрошоковую терапию, писатель Дэвид Фостер Уоллес счел самым действенным средством от тревожности и депрессии нардил. Возможно, именно отмена нардила после очевидного проявления побочного эффекта от сочетания с тирамином спровоцировала вхождение Уоллеса в штопор, закончившийся в 2008 г. самоубийством. (См., напр.: D. T. Max, «The Unfinished,» The New Yorker, March 9, 2009.)

126

Леви утверждал, что идея эксперимента, состоявшего в искусственном учащении и замедлении сердцебиения у лягушек, пришла к нему во сне под пасхальное воскресенье 1923 г. Загоревшись, он записал идею ночью на первом попавшемся клочке бумаги, но когда встал поутру, обнаружил, что не помнит сон и не может разобрать свои ночные каракули. К счастью, на следующую ночь эксперимент приснился ему снова. На этот раз он все запомнил, проделал в соответствии с замыслом и впервые в истории продемонстрировал химический принцип передачи нервных импульсов, за что и был впоследствии награжден Нобелевской премией.

127

Отто Леви и остальные убедительно доказали присутствие таких нейромедиаторов, как норэпинефрин, в кровотоке, однако никому до тех пор не удавалось изолировать их в мозге.

128

Краткая история начала исследований серотонина. В 1933 г. итальянский ученый Витторио Эрспамер изолировал в желудке химическое соединение, которое назвал энтерамином (от греческого entera, «кишечник, внутренности»), поскольку именно он, судя по всему, обеспечивал сокращение кишечника при пищеварении. В 1947 г. два американских физиолога, изучавшие в Кливлендской клинике гипертонию, обнаружили энтерамин в тромбоцитах. Заметив, что энтерамин вызывает сокращение кровеносных сосудов, они переименовали его в серотонин (от латинского serum, «кровь», и греческого tonikos, «бодрость», «мышечный тонус»). В 1953 г., впервые обнаружив признаки присутствия серотонина в мозге, исследователи все еще полагали, что это принесенный из желудка осадок кровотока. И лишь в последующие годы стала очевидной нейромедиаторная функция серотонина.

129

Пер. М. Лозинского.

130

Имипрамин мог так и не добраться до аптечных полок – и история биологической психиатрии развивалась бы совсем иначе, – если бы не очередная случайность (Healy, Antidepressant Era, 52, 58; Barondes, Better Than Prozac, 31–32; Shorter, Before Prozac, 61). Доклад Куна на Международном психиатрическом конгрессе был встречен, по его словам, «крайне скептически» из-за «почти всеобщего отрицательного отношения к медикаментозному лечению депрессии на тот момент». Интерес психиатров к медикаментам был настолько низким, что на доклад Куна в Цюрихе собралось лишь 12 слушателей. (Его доклад называют теперь фармакологической Геттисбергской речью – не замеченной в свое время, но вошедшей в историю впоследствии.) На Geigy доклад тоже не произвел впечатления. Компания разделяла общий для психиатрии скепсис насчет лечения эмоциональных расстройств медикаментами и выводить имипрамин на рынок не намеревалась. Однако на конференции в Риме случай свел Куна с Робертом Берингером, влиятельным акционером Geigy, и, когда тот упомянул страдающего глубокой меланхолией женевского родственника, Кун вручил ему пузырек имипрамина. Через несколько дней приема родственник Берингера выздоровел. «Кун прав, – заявил Берингер руководству компании. – Имипрамин действительно помогает от депрессии». Руководство сдалось и вывело медикамент на рынок.

131

Я перечислил 10 из 13 критериев, по которым в «Руководстве» определяется паническая атака. Оставшиеся три – ощущение нереальности или деперсонализация (отделение сознания от тела), страх потери контроля над собой или помешательства, страх смерти. Согласно «Руководству», приступ считается панической атакой при наличии по крайней мере четырех симптомов из 13.

132

Этот триумф можно расценивать и как победу неокрепелинцев над фрейдистами. Многие ученые считают ключевой для истории психиатрии фигурой вовсе не Зигмунда Фрейда, а Эмиля Крепелина. Психоанализ, говорят они, был лишь случайным эпизодом, тогда как разработанная Крепелином система классификации болезней и предвосхитила фрейдизм, и пережила его.

В 1890 г., когда Фрейд открывал практику в Вене, 34-летний Крепелин перешел на кафедру психиатрии Гейдельбергского университета. Там он занялся изучением симптомов разных психических заболеваний. Вместе со своими стажерами он заводил на каждого пациента гейдельбергской клиники карточку, в которой отмечал симптомы и предварительный диагноз. Карточки укладывались в «диагностический ящик», и при появлении нового симптома или пересмотре диагноза в карточку вносились изменения. При выписке больного в карточке отмечалось его состояние и окончательный диагноз. С годами у Крепелина накопились сотни таких карточек, которые он штудировал во время отпусков. «Так у нас появлялась возможность проследить за ходом болезни, увидеть ошибки в диагнозах и причины возникновения этих ошибок», – писал он (Shorter, History of Psychiatry, 105).

Сегодня систематические записи симптомов и диагнозов в медкарте – обычное дело, однако до Крепелина никто даже не пытался так тщательно отслеживать и классифицировать психические болезни. Разве что астрологи (MacDonald, Mystical Bedlam, 13–35). В эпоху Просвещения астрологи вели подробные истории болезни, чтобы можно было сопоставлять симптомы с расположением звезд, выискивая соответствия, которые помогут в дальнейших диагнозах и лечении. Не исключено, что эти записи и в самом деле давали астрологам возможность прогнозировать течение болезни точнее врачей, которые полагались в основном на интуицию, а не на систематические наблюдения. Иными словами, астрологи с большей вероятностью, чем доктора, назначали обоснованное лечение. Диагнозы ставились наобум. Крепелин, собирая свою картотеку, ставил задачу вскрыть природу по швам – идентифицировать симптомокомплекс, характеризующий каждое психическое заболевание, и спрогнозировать его дальнейшее развитие в течение жизни больного. В отличие от Фрейда (который так и не определился, считать психические заболевания внутренними болезнями или психосоциальной проблемой «приспособления»), Крепелин пришел к твердому убеждению, что психиатрия – это раздел медицины. Эмоциональные расстройства – это биологические явления, которые можно диагностировать и дифференцировать, как корь или туберкулез.

Опираясь на данные своей картотеки, Крепелин написал учебник по психиатрии, увидевший свет в 1883 г. Его «Компендиум по психиатрии» (Compendium der Psychiatrie), многократно исправлявшийся и дополнявшийся за прошедшие годы, стал одним из самых авторитетных учебников за всю историю этой науки. Вышедшее в 1899 г. шестое издание уже считалось азбукой психиатрической классификации.

Даже в середине XX столетия, когда психоанализ отодвинул биологическую психиатрию Крепелина на второй план, крепелиновская и фрейдистская системы классификации болезней существовали бок о бок. Вышедшее в 1952 г. первое издание «Руководства» делило болезни на разные категории в зависимости от симптомокомплекса, примерно так же, как выпускавшиеся в XIX в. учебники Крепелина. Однако терминология, описывающая большинство этих заболеваний, была психоаналитической, поэтому первые два издания «Руководства» по большому счету представляли собой сплав медицинской и психоаналитической номенклатуры.

133

Подробнее об этом в главе седьмой.

134

Так, например, генерализованное тревожное расстройство от панического отличает не источник болезни (генетическая предрасположенность, детская психотравма или подавленное либидо), а наличие у человека определенного минимума симптомов из соответствующего списка.

135

Как мы помним из главы второй, ряд генетических исследований позволяет предположить, что существенной разницы между депрессией и генерализованным тревожным расстройством нет.

136

Кроме того, Штернбах разработал флуразепам (торговое название «Далмейн») и клоназепам («Клонопин»). Клонопин, как и валиум, по сей день достаточно часто назначается как бензодиазепин продолжительного действия.

137

Схожими вопросами задавались и феминистки. Серия рекламных объявлений компании La Roche в начале 1970‑х гг. предлагала не что иное, как лекарство от «стародевичества». «Одинокая психоневротичка 35 лет…» – так начиналась грустная история некой Джен в типичной журнальной рекламе на всю полосу. (См., например, The American Journal of Psychiatry 126 (1970):1696. Реклама печаталась также в Archives of General Psychiatry.) «В вашем кабинете таких наверняка перебывало много – незамужних женщин с низкой самооценкой. Так и не найдя за все эти годы мужчину, выдерживающего сравнение с ее идеальным отцом, она поняла, что остается в проигрыше и может вообще не выйти замуж». Лекарство? Валиум. («Просыпаешься с утра и понимаешь, что впереди еще один такой же бессмысленный день, – писала Бетти Фридан в 1963 г. в своей книге „Загадка женственности“ (The Feminine Mystique). – Вот и глотаешь транквилизатор, чтобы не печалиться о смысле».)

138

В действительности взлет популярности валиума пришелся на 1973 г.

139

Здесь не обошлось без скользких моментов. Первые результаты исследований, подтверждающие воздействие ксанакса на панику, появились в журнале Archives of General Psychiatry, тогдашний редактор которого Дэниел Фридман числился сотрудником Медицинского отдела Upjohn Company. Критики обвинили его в предвзятости и заявили, что результаты исследования нельзя было публиковать, поскольку они были проведены некачественно, а значит, никоим образом не подтверждали эффективность препарата.

140

В 2010 г. ксанакс занимал 12‑е место по частоте назначения в США, 1‑е – по частоте назначения среди психотропных препаратов, опережая прозак и прочие антидепрессанты.

141

Рождение ребенка считается достаточно сильным стрессом по знаменитой шкале Холмса – Раэ, измеряющей отражение разных жизненных ситуаций на психическом и физическом здоровье.

142

Нередко просто уйти из офиса было недостаточно, чтобы заглушить панику, и я приобрел привычку проходить несколько кварталов до церкви Олд-Норт-Черч, откуда, по преданию, сигналил в 1775 г. Пол Ревир «одним фонарем – если с суши, двумя – если с моря». Я садился на строгую деревянную скамью в задних рядах и упирался взглядом в висящую за алтарем икону с Иисусом. На этом полотне лицо у Иисуса ласковое, в глазах сочувствие. Я не сказать чтобы убежденный атеист, но и не верующий, я агностик из серии «а кто его знает, как оно там на самом деле», скептик, который «на всякий пожарный» не отрицает категорично существование Бога из страха проиграть пари Паскаля, когда назад пути уже не будет. Однако тем жутким летом 2003 г. я сидел в Олд-Норт-Черч и откровенно молился на икону с Иисусом. Просил дать мне душевное спокойствие или знак, что Бог и вправду есть: мне нужен был якорь, который помог бы переждать нервную бурю. В поисках утешения я начал читать Библию и историю раннего христианства, проверяя, не получится ли логическим путем прийти к вере и, возможно, так обрести психический и экзистенциальный покой.

Не получилось. И хотя аскетическая пуританская простота церкви успокаивала, проку от моих визитов было мало, особенно на пике мучений с эффексором. Стоило мне выровнять дыхание, как накатывала клаустрофобия и паника и приходилось выбегать из церкви. В итоге я сидел и трясся на какой-нибудь парковой скамейке, и проходящие туристы наверняка принимали меня за бездомного в белой горячке.

143

Ряд исследований в 1980‑х гг. показал большую, чем у прозака, эффективность имипрамина – трициклического антидепрессанта – при лечении больных депрессией и паническим расстройством (Breggin, Talking Back to Prozac, 49, см. также Healy, Let Them Eat Prozac, 37). По результатам двух исследований начала 1980‑х гг. имипрамину проиграл в лечении депрессии и паксил. В 1989 г. паксилу не удалось опередить в эффективности плацебо более чем в половине испытаний. Однако спустя четыре года паксил получил одобрение Управления по контролю за продуктами и лекарствами и к 2000 г. уже был самым продаваемым антидепрессантом на рынке, опережая прозак и золофт.

144

Карлссон намеревался продолжить клинические испытания хлорфенирамина на страдающих тревожностью и депрессией, но планы его не осуществились. Его собственные лабораторные исследования, а также последующие наблюдения в естественных условиях показали, что хлорфенирамин может, без всяких модификаций, сравниться по воздействию с любым существующим СИОЗС. Самое курьезное, что хлорфенирамин под торговым названием «Хлор-Триметон» продавался как безрецептурное лекарство от аллергии на пыльцу с 1950 г. В 2006 г. шведский ученый Эйнар Хеллбом опубликовал результаты исследования, показывающего, что у больных паническим расстройством, принимавших хлорфенирамин от поллиноза, наблюдалось ослабление панических симптомов во время приема лекарства. (Einar Hellbom, «Chlorpheniramine, Selective Serotonin-Reuptake Inhibitors (SSRIs) and Over-the-Counter (OTC) Treatment,» Medical Hypotheses 66, no.4 (2006):689–90. См. также Einar Hellbom and Mats Humble, «Panic Disorder Treated with the Antihistamine Chlorpheniramine,» Annals of Allergy, Asthma, and Immunology 90 (2003):361.) Стоило им закончить принимать хлорфенирамин, как – даже при переходе на другие антигистамины – панические атаки у многих возобновлялись. Хеллбом предположил, что, возможно, на аптечных полках среди безрецептурных лекарств от аллергии скрывается мощный СИОЗС, хотя мало кто из врачей и уж вовсе никто из покупателей не подозревал об этом его свойстве. «Если бы хлорфенирамин протестировали на лечение депрессии в 1970‑х, – пишет Хеллбом, – не исключено, что у нас на 15 лет раньше прозака появился бы надежный и недорогой СИОЗС… Хлорфенирамин мог бы стать первым безопасным, некардиотоксичным, хорошо переносимым антидепрессантом. Можно было бы сберечь миллиарды долларов, потраченных на разработку и маркетинговые кампании, и миллионы больных получили бы облегчение».

У меня от этих откровений дух захватывает, поскольку «Хлор-Триметон» я исправно принимал каждую весну все свое детство. Ослабление депрессии и тревожности в апреле и мае я всегда списывал на удлинение светового дня и близящийся конец учебного года. Однако статья Хеллбома наводит на размышления: может быть, за этот ежевесенний спад нервного напряжения и душевный подъем действительно следовало благодарить волей случая оказавшийся среди СИОЗС «Хлор-Триметон».

145

Трициклики и ИМАО, напротив, были «грязными» или «неизбирательными», поскольку воздействовали не только на серотонин, но и на норэпинефрин, дофамин и другие нейромедиаторы – именно этим тогда объясняли многочисленные побочные эффекты.

146

По иронии судьбы, своими первыми коммерческими успехами СИОЗС во многом обязаны поднявшейся в начале 1970‑х гг. шумихе вокруг зависимости от валиума, которая настроила общественное мнение против бензодиазепинов. И когда Управление по контролю за продуктами и лекарствами одобрило СИОЗС для лечения депрессии, тут же резко выросло число диагностируемых депрессий параллельно с уменьшением числа диагнозов тревожности. Когда же вслед за тем Управление одобрило СИОЗС для лечения тревожности, ее снова стали диагностировать в прежних объемах.

147

Результаты спорные и до сих пор вызывают ожесточенные дебаты в психиатрических и психологических блогах.

148

Гораздо больше, чем, скажем, во Франции, где показатели потребления транквилизаторов выше, но явно меньше, чем в Японии, с ее гораздо более низким уровнем потребления СИОЗС.

149

Другой коллега доктора В. (назовем его доктор Г.), именитый психиатр с психоаналитической подготовкой, впал на склоне своей карьеры в тяжелую клиническую депрессию и обратился в Честнат-Лодж, психиатрическую клинику психоаналитической направленности в Роквилле, штат Мэриленд. Доктор Г. много лет был научным противником биологической психиатрии, отстаивая в качестве лучшего средства от тревожности и депрессии фрейдовские терапевтические беседы. Однако ежедневные психоаналитические сеансы не давали ему облегчения. И только когда он согласился принимать антидепрессанты, его состояние улучшилось. Депрессия отпустила доктора Г., но теперь ему угрожал профессиональный кризис: неужели психоаналитическая психотерапия, на которой он построил свою карьеру, – фикция? Прожил он после этого недолго.

150

Психиатр из Новой Англии Эдвард Драммонд регулярно назначал своим пациентам бензодиазепиновые транквилизаторы для ослабления тревожности. Сейчас он твердо убежден, что транквилизаторы в значительной мере провоцируют хроническую тревожность. Ксанакс или ативан временно снимают острую тревожность, утверждает Драммонд, однако при этом лишают нас возможности разобраться с проблемами, порождающими это состояние.

151

На эту смену убеждений лучший друг Перси, историк Гражданской войны писатель Шелби Фут отреагировал фразой: «Полная капитуляция разума» (цитируется по Tolson, Pilgrim, 191).

152

Тема тревожности, нервных расстройств и экзистенциального страха проходит красной нитью через все произведения Перси. Во «Втором пришествии» отставной юрист Уилл Барретт вынужден сражаться со странной болезнью, возникшей у него после смерти жены, – депрессией, усугубленной сбоем внутреннего гироскопа и утратой меткости в гольфе, а также подозрениями на малые эпилептические припадки. Сам Уилл видит причину своего невроза в том, что мир превратился в «фарс», однако один из врачей подозревает «небольшое кровоизлияние или спазм сосуда в области лимбической системы мозга». Чем же вызваны недуги Уилла – утратой смысла жизни или биологическим сбоем?

По мере развития сюжета болезнь Уилла усугубляется, обмороки становятся чаще, он ударяется в религию. В конце концов родные укладывают его в больницу, где у него диагностируют синдром Хаусманна – болезнь (выдуманную Перси), среди симптомов которой, кроме припадков, фигурирует «депрессия, реакция бегства, определенные иллюзии, нарушения половой функции, импотенция, чередующаяся с сатириазисом (сексоголизм), гипертония и, по собственной терминологии доктора Хаусманна, wahnsinnige Sehnsucht (безумная тоска. – нем.)». Болезнь, как объясняют Уиллу врачи, вызывается банальным дисбалансом кислотности и лечится простейшим из препаратов – ионом водорода, положительным ядром с одним-единственным протоном. Уилла помещают в дом престарелых, где каждые несколько часов проверяется уровень кислотности организма. «Удивительно, вам не кажется, – говорит его врач, – что ничтожная разница в несколько протонов вызывает такие сложные перемены настроения? Простейший металл литий управляет депрессией. Простейший атом водорода вызывает wahnsinnige Sehnsucht». Уилл, вроде бы вылеченный и остающийся жить дальше в ограниченном мирке дома престарелых, поражается: «Как странно благодарить за свое спасение и преображение ион водорода! Элементарный, как бильярдный шар, протон! Неужели все действительно сводится к чистой химии? Неужели я… колотил кулаком по песку в приступе ярости… лишь потому, что уровень кислотности в тот момент равнялся 7, 6?»

В этом романе, написанном в конце 1970‑х гг., когда набирали силу «катехоламиновая гипотеза аффективных расстройств» и «норэпинефриновая теория депрессии», Перси высмеивает претенциозность биологического редукционизма. Сводя человеческие качества Уилла, не только депрессию, но и идеи, и душевные порывы, к молекулам водорода, Перси критикует современную психофармакологию, которая, на его взгляд, патологизирует отчуждение.

Семь лет спустя, накануне выпуска прозака в Америке, Перси опубликовал еще более суровую критику биологического материализма. В «Синдроме Танатоса» имеется персонаж по имени Томас Мор, психиатр, уже появлявшийся в более раннем произведении «Любовь на развалинах». В «Синдроме Танатоса» доктор Мор, недавно вышедший из тюрьмы, где он отбывал срок за незаконную продажу бензодиазепина «Далмейн» на остановках дальнобойных грузовиков, возвращается в свой родной луизианский город Фелисиана и обнаруживает, что жители его как-то странно себя ведут. Женщины взяли в привычку поворачиваться задом, приглашая к совокуплению. Его собственная жена, кроме той же привычки, демонстрирует нечеловеческие вычислительные способности в игре в бридж, побеждая на национальных турнирах. Мор замечает, что женщины, прежде тревожные, вдруг резко похудели и лишились стыда, набравшись наглости, сексуальной ненасытности и эмоциональной черствости. Они отбросили «старые страхи, волнения, злость… как прошлогоднюю змеиную кожу, и теперь отращивают приятную беззаботность, некое рассеянное животное добродушие». Выясняется, что некоторые недалекие руководители (среди которых и директор Управления по надзору за качеством жизни, федерального агентства, ведающего программами эвтаназии) взяли на себя смелость ввести в систему водоснабжения (как фтор для зубной эмали) «тяжелый натрий» с целью «повысить благосостояние» города. От тяжелого натрия человек становится спокойнее, довольнее и увереннее в себе. Это не всегда хорошо: утратив тревожность и смущение, жители Фелисианы теряют человечность. Накачанные тяжелым натрием фелисианки больше не «мучаются, не мусолят застарелые тревоги, но чего-то все же не хватает, не только прежних страхов, а осмысленности в каждой – в чем? – в каждой душе?» Доктор Мор настроен скептически, но сторонники тяжелого натрия пытаются его переубедить. «Том, мы же все видим! – заявляет ему один из самых ярых апологетов. – На ПЭТограмме! Там видно, как вскипает выработка глюкозы в лимбической системе и как выключает ее, словно дернув рубильник, кора головного мозга. Мы видим, как включается голубое пятно и гипоталамус, как повышается либидо – здоровое гетеросексуальное либидо – как отступает депрессия – мы все это видим!» Высмеивая зазнайство биологической психиатрии, Перси пытается предупредить, что, заглушая чувство вины, тревожность, смущение и меланхолию, мы убиваем лекарствами душу.

153

Сильная прогностическая связь между детской боязнью собак и взрослым расстройством может означать, что боязнь собак каким-то образом вызывает последующую социофобию, депрессию и наркозависимость. А может означать, что детская боязнь собак и взрослая депрессия вызываются одними и теми же внешними обстоятельствами, например неблагополучным детством в бедном районе, где тебя действительно может загрызть питбуль и где детские психотравмы и лишения закладывают нейронный фундамент для последующей депрессии. А может означать, что боязнь собак и взрослая депрессия или наркозависимость – это разные поведенческие маркеры одной общей генетической предрасположенности (то есть генетический код, закладывающий у вас боязнь собак, закладывает и развитие депрессии). И наконец, может быть, детская боязнь собак и есть взрослое паническое расстройство или депрессия. То есть детская фобия и взрослая депрессия – это одна и та же болезнь, проходящая на протяжении человеческой жизни разные стадии с разными симптомами. Как я уже отмечал, специфические фобии, как правило, проявляются на раннем этапе (у половины когда-либо страдавших фобиями они развиваются в возрасте от 6 до 16 лет), так что, возможно, боязнь собак – просто первый симптом более сложной болезни, как боль в горле обычно оказывается первым симптомом простуды.

154

Согласно фрейдовской теории эдипова комплекса, величайший страх мальчика – что отец кастрирует его в наказание за вожделение к матери, а величайший страх девочки порождается завистью к отсутствующему у нее пенису. Почвой для теории Фрейду в основном послужили собственные воспоминания о «влюбленности в мать и ревности к отцу», как он писал Флиссу.

155

Британский психоаналитик и переводчик трудов Фрейда Джеймс Стрейчи предполагал, что взаимосвязь между рождением и тревожностью Фрейд стал усматривать в начале 1880‑х гг., когда ему, работавшему тогда врачом, кто-то процитировал заявление одной акушерки, будто испуг при появлении на свет оставляет отпечаток на всю жизнь.

156

Ранк пытался объяснить травмой рождения все подряд, от территориальных завоеваний Александра Македонского (которым двигало «желание отвоевать мать в единоличное владение» у отца) до Французской революции (попытка свергнуть «мужское господство» и вернуться к материнскому лону), боязни животных («рационализация ‹…› желания – будучи проглоченным – вновь оказаться в материнской утробе») и преданности апостолов Иисусу Христу («они видели в нем человека, преодолевшего травму рождения»). Некоторые из более поздних учеников Фрейда (не без оснований) объявят Ранка сумасшедшим.

157

Большинству животных после появления на свет из утробы или из яйца так или иначе требуется для выживания забота родителей, однако в массе своей они все же менее зависимы от нее, чем человеческие младенцы.

158

Фрейд сохранил психоанализу некий простор для маневра, утверждая, что детские фобии усиливаются или остаются и во взрослом возрасте, становясь направленной вовне боязнью (крыс, высоты, темноты, грома, темноты и даже майонеза, в литературе отмечена и такая фобия), на которую проецируются внутренние психические конфликты. Фрейд считал фобии внешним символическим проявлением угроз для эго со стороны ид (с его буйными порывами, которые приходится подавлять) и супер-эго (с его строгими требованиями нравственности и благопристойности).

159

Как отмечает Роберт Карен, почти во всем, что Боулби на протяжении своей долгой карьеры писал о потребностях маленьких детей, «можно проследить отголоски принципов воспитания, опробованных на нем самом».

160

Уроженка Вены, по образованию воспитательница детского сада, Кляйн после расторжения неудачного брака проходила сеансы психоанализа у ближайших учеников Фрейда, Шандора Ференци и Карла Абрахама, а затем и сама стала одной из главнейших последовательниц и толковательниц Фрейда. В 1926 г. 44-летняя Кляйн переехала в Лондон, где ее начал превозносить Эрнест Джонс, глава Британского психоаналитического общества и самый ярый защитник фрейдовского наследия. Приезд Кляйн в Лондон и ее разногласия с дочерью Фрейда Анной по поводу психоанализа и лечения детей привели к расколу общества на кляйнианцев и фрейдистов (сторонников Анны Фрейд), который не исчезнет до конца Второй мировой войны.

161

В своей первой работе, посвященной истерии, Фрейд доказывал в начале 1890‑х гг., что неврозы у взрослых – следствие действительных детских психотравм, большей частью сексуального характера, однако к 1897 г. он пересмотрел свою точку зрения в свете зарождавшейся теории эдипова комплекса и теперь доказывал, что неврозы у взрослых – следствие подавленных детских фантазий о половых взаимоотношениях с родителем противоположного пола и убийстве родителя своего пола. Не страдающие неврозами взрослые – это те, кто успешно проработал свой эдипов комплекс, невротикам же это не удалось.

162

В романтических отношениях те, кто в детстве испытал на себе амбивалентный тип, демонстрируют «прилипчивость» и боязнь потерять партнера.

163

Повзрослевшие представители этого типа избегают близких отношений и часто оказываются трудоголиками: если в детстве они предпочитали игрушки общению с матерью, то теперь предпочитают работу семье. Хотя представители избегающего типа кажутся менее тревожными, чем представители амбивалентного, Боулби пришел к убеждению, что это лишь видимость. В ходе исследований, проводившихся с 1970‑х гг., выяснилось, что во время разлуки у избегающих детей отмечаются признаки физиологического возбуждения (учащение сердечного ритма, выброс стрессовых гормонов в кровь и так далее), аналогичного связанному с тревогой. Ребенок ощущает стресс, но умеет (возможно, выработав это умение как адаптивное) подавлять видимое выражение эмоций.

164

Под влиянием Боулби и Эйнсворт к 1980‑м гг. на психологических факультетах американских вузов наблюдался бум исследований привязанности.

165

Несмотря на то что Фрейд на склоне лет и сам писал об эволюционных корнях фобических страхов, пришел он к этой идее слишком поздно, когда последователей, распространяющих по всему миру доктрину психоанализа, было уже не переубедить. По крайней мере до конца Второй мировой войны теоретики психоанализа по-прежнему считали краеугольными камнями (по выражению Боулби) тревожности страх кастрации, гнет супер-эго и сублимированный инстинкт смерти. (По мнению Боулби, если бы Фрейд лучше владел дарвиновской теорией, психоанализ строился бы на более достоверных биологических принципах.)

166

Выступая перед коллегами из Британского психоаналитического общества с серией докладов «Природа связи ребенка с матерью» в конце 1950‑х гг., Боулби пытался не выходить за рамки фрейдизма. Однако на него обрушились с жесткой критикой. «Какой смысл применять психоанализ к гусю?» – спрашивала (цитатой из стихотворения Огдена Нэша) психоаналитик Ханна Сигал, высмеивая обращение Боулби к этологии (цит. по: Karen, Becoming Attached, 107). «Ребенок не станет следовать за матерью, это вам не утенок», – отмахнулся другой психоаналитик.

167

Между поведением обезьян и отмеченным Боулби поведением человеческих младенцев имелись и другие параллели. Когда Харлоу помещал в клетку незнакомый предмет, обезьяньи детеныши в волнении кидались к обтянутому тканью суррогату и терлись об него, пока не успокаивались. Успокоившись, они принимались обследовать предмет и играть с ним, используя обтянутый тканью суррогат как «надежную базу» (термин, который вскоре начнут использовать Боулби и Эйнсворт).

168

Как часто бывает в психологии, Харлоу оказался «сапожником без сапог», не сумевшим применить свои открытия в жизни: он умер депрессивным алкоголиком, порвав все связи с детьми. (См., например, Blum, Love at Goon Park.)

169

Схожие эксперименты на грызунах дают те же результаты: чем активнее крыса-мать облизывает молодняк и ухаживает за ним, тем сильнее у подросших крысят устойчивость к стрессу, сохраняющаяся до конца жизни. (См., например, Christian Caldji et al., «Maternal Care During Infancy Regulates the Development of Neural Systems Mediating the Expression of Fearfulness in the Rat,» Proceedings of the National Academy of Sciences 95, no.9 (1998):5335–40.) У крысят, которых мать облизывает больше, отмечается сниженная активность вегетативной нервной системы в гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой оси и, соответственно, повышенная устойчивость к стрессу. У часто облизываемых крысят вырабатывается так называемая «усиленная кнопка выключения» стрессовой реакции; достаточно четырех дней интенсивного облизывания, и у крысят снижается активность миндалевидного тела. И наоборот, у тех детенышей, за которыми мать ухаживает меньше, наблюдается повышенная реакция на стресс.

Несмотря на кажущийся негативный характер, эти последствия могут быть адаптивными. Крысы, детенышами недополучавшие ухода и облизывания, более пугливы и быстрее учатся избегать пугающей обстановки – полезный механизм адаптации в суровой или опасной среде. По сути, именно эта опасная среда могла в естественной природе служить причиной недостаточного материнского ухода, поскольку матери приходилось заниматься поисками пищи и спасаться от внешних угроз вместо того, чтобы уделять время детенышам. Крысы, получавшие материнскую ласку в большом объеме, менее пугливы, охотнее идут на риск и медленнее учатся избегать угроз – полезная адаптация в условиях стабильной среды, однако в опасной обстановке нежелательная.

170

Нейробиологические исследования находят убедительные подтверждения специфическим механизмам, превращающим младенческие стрессы в дальнейшую психопатологию. Если по существу, повышенный уровень стрессовых гормонов в детстве пагубно воздействует на серотониновую и дофаминовую системы мозга, которые играют большую роль в возникновении клинической тревожности и депрессии. Как показывают томографические исследования, продолжительный стресс в детстве чреват так называемыми нейропатологическими последствиями: например, усыханием гиппокампа – отдела мозга, играющего важную роль в формировании воспоминаний.

171

Исключение – специфические фобии, проявляющиеся в боязни животных, которые Боулби, как и Фрейд, считал давшими сбой эволюционными адаптациями.

172

В 2011 г. бразильский психиатр Джованни Салум обнародовал результаты одного из самых крупномасштабных исследований наследственности тревожных расстройств. (Giovanni Salum, «Anxiety 'Density' in Families Predicts Disorders in Children». Доклад на конференции Американской ассоциации по исследованию тревожно-депрессивных расстройств, 28 марта 2011 г.) Изучив данные по 10 000 испытуемым, Салум выяснил, что у ребенка, не имеющего родственников с тревожным расстройством, вероятность проявления такой болезни 10 %. Если же у ребенка в родне имеется хотя бы один человек с подобным расстройством, вероятность возрастает до 30 %. Наличие тревожного расстройства у большинства родственников повышает вероятность до 80 %.

173

Что согласуется с результатами исследований, выявивших относительное постоянство доли солдат, не выдерживающих боевого стресса.

174

На самом деле генетики признают, что и тревожность, и танцевальный талант должны обусловливаться совокупностью генетических (и внешних) причин. Однако тенденция сводить эмоции к их нейрохимическим коррелятам и кодирующим их генам кажется неумолимой.

175

Оговорюсь сразу, что я не генетик, я даю здесь упрощенное изложение большого и сложного исследовательского материала. В качестве популярной книги о психиатрической генетике, написанной специалистом, рекомендую «Другую сторону нормы» Джордана Смоллера (The Other Side of Normal: How Biology Is Providing the Clues to Unlock the Secrets of Normal and Abnormal Behaviour).

176

Связь между вариацией КОМТ met/met и необычно высоким уровнем тревожности подтверждают многие исследования, правда, почему-то в основном у женщин. В одном из экспериментов, проведенных учеными Национального института злоупотребления алкоголем и алкоголизма, участвовали две разные группы женщин: белые европеоиды из мэрилендского пригорода и индеанки из сельской Оклахомы (Enoch et al., «Genetic Origins of Anxiety in Women: A Role for a Functional Catechol-o-methyltransferase Polymorphism,» Psychiatric Genetics 13, no.1 (2003):33–41). В обеих группах у женщин с вариацией met/met уровень тревожности оказался намного выше, чем у носительниц других вариаций. (Кроме того, у носительниц met/met содержание катехол-О-метилтрансферазы в мозге составляло лишь от четверти до трети нормы.) На ЭЭГ у женщин с met/met отмечался «низковольтный рисунок альфа-волн мозга», который ассоциируется и с тревожными расстройствами, и с алкоголизмом. Иными словами, исследование выявило связь не только между геном и уровнем фермента и между уровнем фермента и активностью мозга, но и между активностью мозга и субъективно оцениваемым уровнем тревожности. В ходе еще одного исследования, проведенного в 2009 г. с участием немцев и американцев, носители вариации met/met выдавали повышенную физиологическую реакцию испуга при показе серии неприятных изображений и, по результатам стандартных личностных тестов, проявляли повышенную общую тревожность (Armbruster et al., «Variation in Genes Involved in Dopamine Clearance Influence the Startle Response in Older Adults,» Journal of Neural Transmission 118, no.9 (2011):1281–92).

177

Эта разница эволюционных стратегий проявляется даже у рыб (цит. по Stein and Walker, Triumph over Shyness, 21). Профессор биологии из Луисвилльского университета Ли Дугаткин изучает поведение гуппи – среди них попадаются как храбрецы, так и робкие. Храбрые самцы гуппи, по наблюдениям Дугаткина, гораздо чаще, чем робкие, привлекают самочек и спариваются, но при этом храбрецы из-за своей бесшабашности чаще попадаются в зубы хищникам. Таким образом, робкие гуппи живут дольше, а значит, получают больше времени для спаривания. Обе эволюционные стратегии вполне жизнеспособны: если ты храбрый, ты чаще спариваешься, но рискуешь умереть молодым, а если ты робкий, то спариваешься меньше, но проживешь дольше. Поведение храбрых гуппи носит адаптивный характер, но не менее адаптивный характер носит и поведение робких. Те же самые стратегии, как несложно заметить, действуют и у человека. Кто-то ищет приключений, активно встречается с противоположным полом, идет на риск и умирает молодым (достаточно вспомнить трагические судьбы храбрецов из клана Кеннеди); а кто-то живет скромно, не гоняется за победами у противоположного пола, избегает опасностей и меньше рискует умереть от несчастного случая.

178

Не все исследования подкрепляют изначальную гипотезу, что короткая вариация аллели SERT повышает склонность к тревожности или депрессии. Так, например, при стабильно подтверждаемом эпидемиологическими данными меньшем распространении клинической тревожности и депрессии в Азии по сравнению с Европой и Северной Америкой, генетические тесты свидетельствуют о преобладании среди населения Восточной Азии именно короткой аллели гена SERT. Впору задаваться интригующими вопросами о взаимодействии с генетикой социокультурных факторов, влияющих на распространенность и силу тревожных расстройств у представителей разных социумов.

179

Я попросил своего родственника, студента-медика, специализировавшегося прежде на биохимии, загнать выданные мне в 23andMe исходники геномной расшифровки в открытую геномную базу данных, чтобы вычислить мою вариацию гена КОМТ. Поскольку по вариациям SERT 23andMe пока не выдает клиентам даже исходники, я попросил своих друзей-нейробиологов протестировать меня, пообещав не разглашать их имен, поскольку они работают в рамках федерального гранта и не должны тестировать тех, кто официально не входит в число испытуемых.

180

Интересно, что разные фобии, судя по всему, приводят в действие разные участки наших нейроконтуров и имеют разные генетические корни. Мой личный опыт это подтверждает. При всех моих страхах – полетов, высоты, рвоты, сыра – никакой повышенной боязни змей, крыс и других животных у меня нет. Наоборот, царство животных, пожалуй, одна из немногих областей, где мне бы не помешала дополнительная осторожность. На меня набрасывалась собака (в восемь лет, покусала сильно, меня увозили на «скорой»), змея (домашняя сосновая змея по кличке Ким) и кенгуру, которого я зачем-то решил обнять (долгая история). Я бы с радостью променял на яму со змеями (неядовитыми) или крысами попадание даже в слабую турбулентность.

181

Надо сказать, что благодаря ранней психотерапии с целью научиться контролировать свой «беспокойный мозг» оба моих ребенка сейчас менее тревожны, чем несколько лет назад. Марен по-прежнему боится рвоты, но усвоила приемы управления своим страхом и в большинстве сфер жизни испытывает меньшую тревожность и большую уверенность в себе. Натаниэль все такой же драматизирующий фантазер, но страх разлуки у него поутих. Обусловленная темпераментом склонность к тревожности останется у них на всю жизнь, но я все же надеюсь, что они сумеют справиться со страхом и даже направить его в полезное русло, чтобы преуспеть, несмотря на тревогу.

182

Из «комментариев врача» в медкарте 1948 г.: «Сверхдобросовестный и чрезмерно самокритичный, высокоэнергичный и работоспособный человек, но склонный к прокрастинации».

183

Из записей его основного лечащего врача-психиатра во время пребывания в больнице Маклина в мае 1953 г.: «Отмечено формирование все более навязчивого ритуала мытья рук. На психотерапевтических сеансах мы на этом ритуале не останавливаемся, поскольку мне кажется важным не создавать у больного впечатление, что мы критикуем его действия».

184

Из рукописной пометки врача, весна 1948 г.: «Пациент годами страдает раздутым раздраженным кишечником». Из другой записи, несколькими годами позже: «Пациент испытывает хроническое беспокойство за свой кишечник».

185

«Пациент очень приятный человек, – отметила нянечка, наблюдавшая за Честером, прохаживающимся по коридору во время своего второго пребывания в больнице Маклина. – Такое впечатление, что его ничем нельзя огорчить».

186

«Кроме того, он довольно существенная обуза для жены». Из записей психиатра во время третьего пребывания Честера в больнице Маклина.

187

«Мистер Хэнфорд упомянул, что навещал как-то своего студента в [нервно-психиатрическом] отделении Массачусетской больницы, и его поразило, что там повсюду замки и все запирается, – писал его психиатр. – „Не думал, что и сам окажусь в подобной обстановке, мне всегда казалось, что с собой я справлюсь“, – сказал он».

188

Ему кололи метилтестостерон, анаболический стероид – стандартное средство от депрессии у мужчин в середине прошлого века. Кроме того, он принимал «Оретон» – синтетический тестостерон, который сегодня назначают только мальчикам с задержкой полового созревания; хлоралгидрат – полученный еще в XIX в. путем хлорирования этанола препарат, широко применявшийся как седативное и снотворное средство до появления бензодиазепинов, и «Донатал» – сильнодействующую смесь фенобарбитала (барбитурата под названием «Люминал»), гиосциамина и атропина (препараты из ядовитых растений семейства пасленовых), которую назначали от СРК и нервного возбуждения.

189

Как пишет его лечащий психиатр, «в беседах с ним я делал большой упор на его личные заслуги перед университетом. С моей помощью он стал находить большее удовлетворение в своих административных и педагогических достижениях. В результате самокритичное отношение удалось несколько ослабить».

190

29 апреля 1949 г. Честера снова вверили заботам жены и домашнего врача, доктора Ли. В заключении говорилось: «Некоторые признаки напряжения и депрессии еще наблюдаются, однако улучшения позволяют выписать пациента».

191

«Коллеги всячески поддерживали его во время болезни на протяжении последних пяти лет, так что нагрузка у него меньше предполагаемой, и он это знает, – отметил один психиатр. – Кроме того, он переложил часть забот на жену, которой пришлось готовить за него ряд лекций».

192

В это же время доктор Тиллотсон лечил электрошоком поэтессу Сильвию Плат, которая описала свой опыт в романе «Под стеклянным колпаком».

193

Тревожность, как еще в 1830‑х гг. подметил Алексис де Токвиль, вплетена в американский менталитет. «Жизнь для [представителей демократического общества] утратила бы вкус, лишись они страхов, которые их терзают. Эти заботы милее их сердцу, чем удовольствия сердцам представителей аристократических государств», – писал он в трактате «Демократия в Америке» (Democracy in America).

194

А еще вызывают наркотическую зависимость. Точно так же, как послевоенное благополучие 1950‑х гг. привело к повальному увлечению милтауном, либриумом и валиумом, бешеная конкуренция конца XIX в. ознаменовалась тревожным ростом числа «опиофагов». Генри Коул в книге «Признания американского опиофага. От рабства до свободы» (Confessions of an American Opium Eater: From Bondage to Freedom, 1985) утверждал, что «наши технические изобретения, расширение промышленности… политические амбиции, стремление держаться за ненавистную работу ради денег; бешеная гонка за быстрым обогащением, влекущая за собой эйфорию… быстрый и в каком-то смысле ненормальный подъем [в совокупности] порождают невыносимое для физиологии психическое напряжение, пока наконец изнуренный и измученный организм не принимается искать спасения в постоянном приеме опиума или морфия».

195

В другой работе Бирд называет тревожность «современной и сугубо американской чертой; ни одна эпоха, страна, форма цивилизации – ни Греция, ни Рим, ни Испания, ни Нидерланды в дни своей славы – не знали такого недуга».

196

Несколькими годами ранее схожая «нервная культура» обозначилась в георгианской (эпоха с начала XVIII в. до восшествия на трон королевы Виктории в 1837 г.) Британии. Нервозность имела для англичан те же лестные ассоциации, что и американская неврастения: считалось, что ипохондрии и нервным срывам подвержена более «породистая» и утонченная нервная система. Эта культура, как и в эпоху Возрождения, возносила на пьедестал обладателей чувствительной нервной системы, одновременно предлагая медицинские и психологические объяснения их тонкой душевной организации. По мере проникновения анатомов в тайны человеческой нервной системы ученые попеременно сравнивали нервное устройство с системой волокон, струн, труб и проводов, работающих по законам гидравлики, электричества, механики и т. д. Ключевым понятием во всех этих теориях оставался нервный срыв: в случае перенапряжения система выходит из строя, сигнализируя об этом психическими и физическими симптомами и зачастую общим упадком сил (см., например, Micale, Hysterical Men, 23). Начиная с 1730‑х гг. недуги нервной системы, ведущие к срыву, часто называли «нервными расстройствами», за которыми скрывалось что угодно: от истерии и ипохондрии до «хандры» – психических или физических недомоганий, которые ближе к современности назовут психоневротическими или психосоматическими.

В противоположность идеалам стойкости и сдержанности грядущей Викторианской эпохи в XVIII в. цвет британского общества упивался слабостью своих нервов и даже возводил ее в культ. В ходу было «бахвальство слабыми нервами», выставление себя жертвой собственной нервозности. С 1777 по 1783 г. Джеймс Босуэлл, биограф Самуэля Джонсона, подписывал ежемесячное эссе для The London Magazine псевдонимом Ипохондрик, и в собственном дневнике скрупулезно отмечал малейшие колебания бесконечных эмоциональных и физических симптомов. Босуэлл пристрастно следил за работой своего ЖКТ. «С этого дня следую предписанию мистера [Джона] Локка о регулярном опорожнении кишечника после завтрака, – писал он в дневнике в начале октября 1764 г. – Полезно для здоровья, а заботиться о здоровье крайне необходимо». (Да, того самого Джона Локка, автора «Двух трактатов о правлении» и основоположника конституционного либерализма. Большинство обращается к Локку за политической философией, Босуэлл же – за советами по гигиене пищеварения. Мне, как, наверное, и вам, стало любопытно, как звучала рекомендация Локка, поэтому я ее отыскал в «Мыслях о воспитании», § 24: «Если кто-либо после утреннего завтрака немедленно стал бы возбуждать природный процесс и пробовать, нельзя ли заставить себя иметь стул, то со временем он мог бы постоянным применением данного приема превратить это в привычку» (Локк Дж. Сочинения в трех томах. Т.3. – М.: Мысль, 1988.)

Различные нервные расстройства считались в то время настолько распространенными, что, несмотря на все попытки объяснить их с точки зрения физиологии, воспринимались как культурное явление в той же мере, что и клиническое. Один выдающийся британский врач утверждал, что «эти болезни уничтожили или заставляют страдать» треть населения страны (Цит. по: Micale, Hysterical Men, 35). (Распространенность нервных заболеваний в это время не ограничивалась одной Англией. В 1758 г. придворный врач Людовика XV Жозеф Ролен писал, что «хандра» стала «настоящей чумой, бичом больших городов [всего континента]».

197

Неудивительно, учитывая, что панических атак официально не существовало до выхода DSM – III в 1980 г.

198

Фромм Э. Бегство от свободы. – М.: АСТ, 2009.

199

Троттер предупреждал, что «эпидемия» нервозности угрожает не только «национальному характеру» Британии, но и государственной безопасности, поскольку ослабленных духом британцев можно захватить в два счета. (Страхи Троттера по поводу эпидемии нервной слабости подогревал разбойничающий на континенте Наполеон.)

200

Чейн утверждал, что от нервного расстройства, известного как сплин, хандра и ипохондрия (сегодня относимого «Руководством» к обширной категории тревожных или депрессивных расстройств), страдает треть британцев. (Примечательно, что заявленная Чейном статистика тревожности для Англии 1730‑х гг. сопоставима со статистикой Национального института психического здоровья для сегодняшней Америки.)

201

Ссылаясь на материалы других авторов, Бертон утверждал, что меланхолия (за ней скрывались оба современных диагноза: и тревожность, и депрессия) «настолько распространена в наш безумный век», что «минует едва ли одного из тысячи».

202

Здесь я с ним солидарен, потому что он открыто заявляет, что исследует меланхолию в надежде ее побороть: «Я пишу о меланхолии, чтобы ей не предаваться» (Anatomy of Melancholia, 21). И сам я пишу о тревожности, чтобы ей не предаваться.

203

Биограф и историк Плутарх ярко и метко описал, как клиническая депрессия (в нашем сегодняшнем понимании) может повлечь за собой усиление тревожности. Любой, кто мучился тревожной бессонницей, когда тревога уносит сон, а бессонная ночь порождает новую тревогу, признает клиническую точность описания Плутарха. Для человека в угнетенном состоянии духа, пишет он, «любая мелкая неприятность раздувается до гигантских размеров страшным призраком тревоги… Призраки эти преследуют его и наяву, и во сне. Наяву человек не слышит голоса разума, во сне не может спастись от страхов. Его разум всегда дремлет, его страхи всегда бодрствуют. Нигде не скрыться ему от воображаемых ужасов».

Плутарх не был медиком – зато медиком был Гален, родившийся вскоре после кончины Плутарха. Описывая (поразительно близким нашему современнику языком) эпидемию тревоги, Гален говорит, что наблюдал «дрожь в сердце здоровых молодых людей и юнцов, ослабевших и исхудавших от тревоги и подавленности духа», «редкий, беспокойный, прерывающийся сон, учащенное сердцебиение и головокружение» у пациентов, а также «печаль, тревогу, неуверенность в своих силах и ощущение ниспосланной кары».

204

Порыв как таковой свидетельствует, что многолетние усилия доктора Л. особенным успехом не увенчались: теперь моя зависимость распространилась на химические вещества.

205

В результате чего образовался целый клубок конфликтующих интересов. В то осеннее воскресенье 1995 г., когда мама попросила у отца развод, отец, силясь спасти брак, впервые за много лет полностью бросил пить и, что было совершенно на него непохоже, согласился на экстренную семейную терапию. До тех пор отец, хоть и платил за психотерапевтические сеансы для меня и сестры, психотерапию презирал. «Как там твоя промывка мозгов?» – спрашивал он меня с ухмылкой после сеансов. Выражение вошло в семейный лексикон, и в конце концов мы с сестрой тоже стали именно так называть наши встречи с психотерапевтом, без всякого уничижительного оттенка. («Мам, отвезешь меня на промывку мозгов в среду?») В 1995 г. доктор Л. (со своей новой женой, няней Дж.) открыл частную практику как семейный психотерапевт, и мои родители начали проходить у них интенсивный курс консультаций (у няни Дж. имелась к тому же лицензия клинического социального работника). Что было бы прекрасно, вот только доктор Л. по-прежнему оставался основным психотерапевтом и у меня (на тот момент 25-летнего). Так что мои беседы с доктором Л. начали принимать примерно такой оборот:

Доктор Л.: Как у тебя дела?

Я: Неделя была тяжелая. Накрыло панической атакой во время…

Доктор Л.: А родители как?

Я: Что?

Доктор Л.: Ты с отцом или матерью разговаривал в последние пару дней? Мама не говорила, она еще встречается с Майклом П.?

Мама не просто встречалась, а уже собиралась с ним съезжаться. Выбитый из колеи маминым уходом, отец начал ходить на сеансы к доктору Л. в индивидуальном порядке. К этому моменту доктор Л. уже мог бы давать нам семейную скидку: полгода семейной психотерапии для обоих родителей, потом отдельные визиты отца по крайней мере раз в неделю и, наконец, мои постоянные сеансы. Чтобы запутать этот клубок еще больше, мама стала так же индивидуально посещать няню Дж.

Теперь едва ли не основной темой моих встреч с доктором Л. стали вопросы о главном его подопечном – моем отце. За то, что отцом как пациентом он интересовался больше, чем мной, я его не осуждаю: в конце концов, меня он к тому моменту лечил уже 15 лет, а папу – всего пару месяцев. Возможность обсудить с отцом его взаимоотношения со мной, а потом обсудить со мной мои взаимоотношения с отцом интриговала доктора Л. – по-моему, происходило что-то вроде фильма «Расемон» с бесконечными версиями одного и того же преступления. Он консультировал моего отца, его жена консультировала мою маму, они вместе консультировали обоих моих родителей плюс еще мои сеансы – семейная игра в испорченный телефон с доктором Л. и няней Дж. в роли телефонистов.

Отец пришел на терапию в эмоциональном раздрае после развода, глубоко потрясенный случившимся, сильно пьющий. Менее чем через два года он закончил терапевтический курс – довольным жизнью, плодотворно работающим, женившимся заново и сумевшим (по собственному и доктора Л. мнению) «реализоваться» и «найти себя». Его встречи с доктором Л. продлились 18 месяцев, мои же перевалили за 18‑й год, а тревожность все не уходила.

Несколько лет назад моя жена спросила отца, как он расставался с доктором Л. Сказал ли доктор что-нибудь обо мне на прощание? Сказал. Доктор Л. сообщил, что до «выпуска» мне еще далеко и у меня по-прежнему имеются «серьезные проблемы», требующие помощи специалиста.

Да, тут не поспоришь. Но разве не усугублялись эти проблемы тем, что мой собственный отец (своей жесткой критикой моей жизни и работы, возможно, способствовавший снижению моей самооценки), перехватив моего психотерапевта и в кратчайший срок превратившись из безнадежного в адекватного и полноценного, в то время как я по-прежнему томился в плену невроза, в очередной раз подтвердил мою неполноценность и некомпетентность? Когда отец закончил курс терапии, я почувствовал себя как школьник, младший брат которого учится по ускоренной программе: отец пришел к психотерапевту на много лет (что уж там, почти на 20!) позже меня – и вот уже размахивает аттестатом, а я застрял в коррекционном классе и в 19‑й раз остаюсь на второй год.

206

Злился. Вот один из самых страшных моментов моего детства: мне 14, я проснулся в три утра в приступе паники. Отец, услышав мой плач, вышел из себя. Он ворвался в комнату (мама бежала за ним по пятам) и начал колотить меня, веля заткнуться. От этого я заплакал еще сильнее. С криком «Слюнтяй, жалкий слюнтяй!» он сгреб меня в охапку и швырнул в стену. Я ударился спиной и сполз на пол. Сотрясаясь от рыданий, я лежал на полу, отец смотрел на меня сверху вниз, а мама стояла в дверях, не вмешиваясь. Ощущение одиночества нередко охватывает меня даже в кругу родных и знакомых, и в тот момент я чувствовал себя одиноким как никогда. (В подтверждение привожу запись из отцовского дневника, который он начал вести после ухода мамы и несколько лет назад любезно дал мне прочитать: «Однако лет в 11 у Скотта начали появляться разные страхи, сильнее всего он боялся рвоты. У него возникли некоторые странности поведения, которые Анна уловила, а я отрицал. Анна была права, доктор Шерри (детский психиатр), ругая на чем свет стоит мою психологическую слепоту, рекомендовал обратиться в Маклин. В результате Скотт до сих пор проходит психотерапию у доктора [Л.] Однако поначалу был кошмар. Скотту стало гораздо хуже, в частности, он не мог спать по ночам. Приходилось принимать торазин и имипрамин. Я от отчаяния срывался на нем словесно и физически».

207

В полном соответствии с концепцией «надежной базы» из теории привязанности Боулби – Эйнсворт.

208

Вспомним таких представителей культуры, как Дэвид Юм, Джеймс Босуэлл, Джон Стюарт Милль, Джордж Миллер Бирд, Уильям Джеймс, Элис Джеймс, Гюстав Флобер, Джон Рескин, Герберт Спенсер, Эдмунд Госсе, Майкл Фарадей, Арнольд Тойнби, Шарлотта Перкинс Гилман и Вирджиния Вульф, которые в начале (а иногда и под конец) творческого пути страдали тем или иным парализующим нервным расстройством. Дэвид Юм, впоследствии одна из ярчайших звезд английского Просвещения, в молодости бросил юриспруденцию и ушел в куда более зыбкую область – философию. Весной 1729 г. Юм заработал нервный срыв, вызванный изнурительным умственным трудом. В письме врачу Юм, документируя свои симптомы, говорил, что чувствует физическое и эмоциональное опустошение; он не мог сосредоточиться на книге, которую пытался писать (будущий «Трактат о человеческой природе»), мучился от страшных болей в желудке, сыпи и тахикардии, которые лишали его работоспособности почти пять лет. Как и Дарвин впоследствии, в надежде исцелиться от нервного расстройства Юм пробовал все: ездил на водные курорты, отправлялся на пешие и конные загородные прогулки, принимал «курс горьких настоек и антиистерических пилюль» и по совету семейного врача выпивал «ежедневно английскую пинту кларета». В письме к другому доктору Юм спрашивал, ища утешения: «Знали ли вы среди ученых кого-нибудь с таким же недугом? Есть ли у меня надежда на выздоровление? Долго ли мне придется его ждать? Будет ли оно полным, обретет ли мой дух былую силу и прыть, позволяющие выдерживать изнурение глубокой мыслительной работы?» (Цит. по: Micale, Hysterical Men, 214). Юму удалось выздороветь: после выхода в свет «Трактата о человеческой природе» в 1739 г. болезнь покинула его, позволив стать, пожалуй, самым выдающимся из англоязычных философов.

Похожий нервный срыв пришлось пережить философу и политологу Джону Стюарту Миллю. Осенью 1826 г. у 20-летнего Милля началось полное эмоциональное истощение, которое он будет вспоминать годы спустя в знаменитой пятой главе («Кризис моего психического состояния») своей автобиографии. Всю тогдашнюю «тоскливую зиму», пишет он, его не отпускало «уныние», «безысходность» и «угнетение чувств». «Неистребимая саморефлексия» настолько лишала его сил, что он едва мог функционировать. (Невольно вспоминается писатель Дэвид Фостер Уоллес, еще один гений, которого свела в могилу острая тревожность.) Через полтора года непрекращающейся пытки Миллю попали в руки мемуары одного французского историка, о которых он написал: «В окружающий меня мрак пробился тонкий луч света». Необходимо перестать копаться в себе и предаваться унынию, нужно развивать свою эмоциональную и эстетическую сторону, решил Милль. Суровое воспитание, которому подвергал его «требовательный и угрюмый» отец, лишило его нормального детства и развития эмоциональной сферы. «Воспитание чувств стало одним из главных пунктов моего этического и философского кредо», – писал он. Научившись точнее улавливать свои эмоции (умение это он оттачивал, в частности, чтением стихов Уордсворта), он смог оставить тревожность и депрессию в прошлом.

209

Эрнест Джонс, изначальный хранитель наследия Фрейда, утверждал, что из опубликованной им корреспонденции ученого изъяты лишь «малоинтересные подробности». Однако в числе не попавших в печать оказалось порядка 130 писем Фрейда своему другу Вильгельму Флиссу, содержавших целые перечни нервных ипохондрических жалоб.

«Симптомы не отпускают меня даже на полдня, настроение и работоспособность почти на нуле», – писал Фрейд Флиссу в начале мая 1894 г. Перечни симптомов повторяются в этих пропущенных письмах снова и снова. Фрейда, как видно из писем, мучили мигрени, боль в разных участках тела, различные желудочные расстройства и тахикардия, побудившая его сделать в одном из писем мрачный прогноз о смерти в 50 с небольшим от «разрыва сердца». (Неудачные) попытки бросить курить сигары вызывали новые всплески симптомов: «Я чувствую себя старым, вялым, нездоровым». После смерти отца в 1896 г. у Фрейда развилась фобическая боязнь смерти, которую он называл «смертным бредом».

Мало похоже на стойкого, уверенного в себе мыслителя, которым Фрейду хотелось остаться в истории. «Как же досадно для медика, ежедневно и ежечасно пытающегося постичь природу неврозов, не понимать, настоящая депрессия его одолевает или ипохондрическая», – писал Фрейд Флиссу. Его письма полны меланхоличных, самобичующих мыслей: ему кажется, что он умрет в безвестности, что его работы – «чушь» и все его труды напрасны. Иногда кажется, он не то что добиться славы, даже просто работать на выбранном поприще не может. «Меня одолевают невротические переживания», – писал он 22 июня 1897 г., осаждаемый «сумрачными мыслями и глухими сомнениями, в которых не брезжит даже луч света».

«По-прежнему не знаю, что со мной такое, – констатировал он несколько недель спустя. – Что-то всколыхнувшееся в глубинах моего собственного невроза не дает мне продвинуться ни на шаг в изучении этой болезни».

В августе 1897 г. Фрейд писал Флиссу с австрийского курорта Бад-Аусзе, где отдыхал с семьей. Отдыхалось Фрейду плохо: он «впал в дурное настроение» и «мучился мрачными переживаниями по поводу своей теории неврозов». Отдых никак не помогал «уменьшить сумятицу мыслей и чувств». Несмотря на растущую практику, Фрейд писал: «Главный мой пациент сейчас – я сам». Следующим летом, снова отправившись отдыхать, он с горечью сообщал, что работа идет вяло и мотивация утрачена. «Причина моих терзаний – истерия», – заключал он, определяя у себя болезнь, лечение которой было делом его профессиональной чести.

210

«Тревожность – важный компонент мотивированного познания, необходимого для эффективного функционирования в ситуациях, требующих осторожности, самодисциплины и общего предчувствия угрозы», – писали исследователи.

211

В ВВС самый высокий процент разводов среди всех вооруженных сил США, причем 9 из 10 разводов с пилотами истребителей происходят по инициативе жен.

212

С другой стороны, у меня больше вероятность преждевременной кончины от какой-нибудь болезни, вызываемой стрессом.

213

Эссе Уилсона посвящено связи душевных болезней с художественным даром у таких писателей, как Софокл, Чарльз Диккенс, Эрнест Хемингуэй, Джеймс Джойс и Эдит Уортон.

214

Недавние исследования циклов сна показывают, что затруднения с ранним подъемом не (совсем) слабость характера, а биологически заложенная особенность: одни люди в силу своих циркадных ритмов принадлежат к «жаворонкам», которые легко вскакивают поутру, но клюют носом по вечерам, а другие – к «совам», которые эффективно трудятся по ночам, но не в силах встать рано.

215

Как показывает ряд любопытных исследований, страдающие клинической депрессией отличаются большей точностью самооценки, чем здоровые люди, из чего следует, что для психического здоровья и профессионального успеха полезно находиться в плену некоторых иллюзий, то есть считать себя чуть лучше и компетентнее, чем на самом деле.

216

Как мы уже знаем из приведенных в главе девятой исследований Джерома Кагана, Керри Ресслера и других, врожденный уровень психологической устойчивости или нервозности в значительной степени определяется генами.

217

По заключению страховой компании, это оказалась «торнадообразующая гроза».

218

Словно в подтверждение две ночи спустя я проснулся от боли в животе, меня тут же стала колотить паническая дрожь, я принялся искать забвения в водке, ксанаксе и драмамине, наверняка рискуя при передозировке жизнью куда сильнее, чем во время той разрушительной бури.

Комментарии

Статистика тревожности и расходов на охрану психического здоровья взята из доклада «Экономические последствия тревожных расстройств в 1990‑е гг.» (The Economic Burdens of Anxiety Disorders of the 1990s), опубликованного в The Journal of Clinical Psychiatry 60, no. 7 (июль 1999).

Гарвардский эпидемиолог Рональд Кесслер изучает этот вопрос не первое десятилетие. См., например, его статью Lifetime Prevalence and Age-of-Onset Distributions of DSM – IV Disorders in the National Comorbidity Survey Replication // Archives of General Psychiatry 62, no. 6 (июнь 2005): 593–602.

R. C. Kessler et al., «Prevalence and Effects of Mood Disorders on Work Performance in a Nationally Representative Sample of U. S. Workers," The American Journal of Psychiatry 163 (2006): 1561–68. См. также «Economic Burdens».

Статистическое управление Министерства труда США, «Table R67: Number and Percent Distribution of Nonfatal Occupational Injuries and Illnesses Involving Days Away from Work by Nature of Injury or Illness and Number of Days Away from Work, 2001.»

Drug Topics, March 2006.

«Taking the Worry Cure,» Newsweek, February 24, 2003. См. также Restak, Poe's Heart, 185.

Отчет информационной компании Wolters Kluwer Health, Цит. по: Restak, Poe's Heart, 185.

Mental Health Foundation, In the Face of Fear, April 2009, 3–5.

«Prevalence, Severity, and Unmet Need for Treatment of Mental Disorders in the World Health Organization World Mental Health Surveys,» The Journal of the American Medical Association 291 (June 2004): 2581–90.

«Prevalence and Incidence Studies of Anxiety Disorders: A Systematic Review of the Literature,» The Canadian Journal of Psychiatry 51 (2006): 100–13.

Например, «Global Prevalence of Anxiety Disorders: A Systematic Review and Meta-regression,» Psychological Medicine 10 (July 2012): 1–14.

См., напр.: «Content of Family Practice: A Data Bank for Patient Care, Curriculum, and Research in Family Practice – 526, 196 Patient Problems,» The Journal of Family Practice 3 (1976): 25–68.

«The Hidden Mental Health Network: Treatment of Mental Illness by Non-psychiatric Physicians,» Archives of General Psychiatry 42 (1985): 89–94.

«Panic Disorder: Epidemiology and Primary Care,» The Journal of Family Practice 23 (1986): 233–39.

«Quality of Care of Psychotropic Drug Use in Internal Medicine Group Practices,» Western Journal of Medicine 14 (1986): 710–14.

См., напр.: Peter D. Kramer, «Tapping the Mood Gene,» The New York Times, July 26, 2003. См. также Restak, Poe's Heart, 204–12.

Thomas Insel, «Heeding Anxiety's Call» (lecture, May 19, 2005).

Roccatagliata, History of Ancient Psychiatry, 38.

Maurice Charlton, «Psychiatry and Ancient Medicine,» in Historical Derivations of Modern Psychiatry, 16.

Charlton, «Psychiatry and Ancient Medicine,» 12.

Cм., напр.: Rachel Yehuda et al., «Transgenerational Effects of Posttraumatic Stress Disorder in Babies of Mothers Exposed to the World Trade Center Attacks During Pregnancy,» The Journal of Clinical Endocrinology and Metabolisim 90, no. 7 (July 2005): 4115 Rachel Yehuda et al., «Gene Expression Patterns Associated with Posttraumatic Stress Disorder Following Exposure to the World Trade Center Attacks,» Biological Psychiatry 66 (7) (2009): 708–11.

Цит. по: Hunt, Story of Psychology, 72.

См., напр.: «The Relationship Between Intelligence and Anxiety: An Association with Subcortical White Matter Metabolism,» Frontiers in Evolutionary Neuroscience 3, no. 8 (февраль 2012). (Также о высоком IQ у евреев: Стивен Пинкер в лекции 2007 г. «Евреи, гены и интеллект» называет «средние показатели их IQ от 108 до 115». Ричард Линн, автор статьи 2004 г. «Интеллект американских евреев» («The Intelligence of American Jews»), сообщает, что среднеквадратическое отклонение баллов IQ у евреев в два раза выше, чем в среднем у европейцев. В докладе 2005 г. по результатам исследования Natural History of Ashkenazi Intelligence Генри Харпердинг, Джейсон Харди и Грегори Кохран из Университета Юты утверждают, что их испытуемые «набирают от 0, 75 до 1 доли среднеквадратического отклонения выше среднеевропейских показателей, что соответствует IQ 112–115».

«The Relation of Strength of Stimulus to Rapidity of Habit-Formation,» The Journal of Comparative Neurology and Psychology 18 (1908): 459–82.

Los Angeles Examiner, November 4, 1957, цитируется по Tone, Age of Anxiety, 87.

Los Angeles Examiner, March 23, 1958, цитируется по Tone, Age of Anxiety, 87.

Barlow, Anxiety and Its Disorders, 9.

Steve Coll, «The General's Dilemma,» The New Yorker, September 8, 2008.

Lifton, Protean Self, 101.

Niebuhr, Nature and Destiny, vol. I, 182.

Hoch and Zubin, Anxiety, v.

Theodore R. Sarbin, «Anxiety: Reification of a Metaphor,» Archives of General Psychiatry 10 (1964): 630–38.

Kagan, What is Emotion?, 41.

См., напр.: «Three Essays on the Theory of Sexuality,» in Freud, Basic Writings.

Freud, Problem of Anxiety, 60.

См., напр.: R. Spitzer and J. Fleiss, «A Re-analysis of the Reliability of Psychiatric Diagnosis,» The British Journal of Psychiatry 125 (1974): 341–47; Stuart A. Kirk and Herb Kutchins, «The Myth of the Reliability of DSM,» Journal of Mind and Behavior 15, nos. 1–2 (1994): 71–86.

Burton, Anatomy, 261.

Breggin, Medication Madness, 331.

Kagan, What Is Emotion?, 83.

См., напр.: «Fear and the Amygdala,» The Journal of Neuroscience 15, no. 9 (September 1995): 5879–91.

Cannon, Bodily Changes, 74.

James, Principles of Psychology, 415.

LeDoux, Emotional Brain, 107.

Из исследования Эрика Кандела, описанного в Barber, Comfortably Numb, 191–96.

Kagan, What is Emotion?, 17.

Barlow, Anxiety and Its Disorders, 35.

Sapolsky, Zebras, 182.

Цит. по: Stephen Hall, «Fear Itself,» The New York Times Magazine, February 28, 1999.

Gray and McNaughton, Neuropsychology of Anxiety, 12.

G. Desbordes et al., «Effects of Mindful-Attention and Compassion Meditation Training on Amygdala Response to Emotional Stimuli in an Ordinary, Non-meditative State,» Frontiers of Human Neuroscience 6 (2012): 292.

См., напр.: Richard J. Davidson and Antoine Lutz, «Buddha's Brain: Neuroplasticity and Meditation,» IEEE Signal Processing Magazine 25, no. I (January 2008): 174–76.

Richard A. Friedman, «Like Drugs, Talk Therapy Can Change Brain Chemistry,» The New York Times, August 27, 2002.

Tillich, «Existential Philosophy,» Journal of the History of Ideas 5, no. I (1944): 44–70. (Впоследствии упоминается в книге Тиллиха 1959 г. «Богословие культуры», Theology of Culture.)

См., напр.: Gabbard, «A Neurobiologically Informed Perspective on Psychotherapy,» The British Journal of Psychiatry 177 (2000): 11; A. Ohman and J. J. F. Soares, «Unconscious Anxiety: Phobic Responses to Masked Stimuli,» Journal of Abnormal Psychology (1994); John T. Cacioppo et. al., «The Psychophysiology of Emotion,» Handbook of Emotions 2 (2000): 173–91.

Shawn, Wish, 10.

David Barlow «Providing Best Treatments for Patients with Panic Disorder,» Anxiety and Depression Association of American Annual Conference, Miami, March 24, 2006.

Lauren Slater, «The Cruelest Cure,» The New York Times, November 2, 2003.

J. K. Ritow, «Brief Treatment of a Vomiting Phobia,» American Journal of Clinical Hypnosis 21, no. 4 (1979): 293–96.

Northfield, Conquest of Nerves, 37.

Harvard Medical School, Sensitive Gut, 71.

Ibid., 72.

William E. Whitehead et al., «Tolerance for Rectosigmoid Distention in Irritable Bowel Syndrome,» Gastroenterology 98, no. 5 (1990): 1187; William E. Whitehead, Bernard T. Engel, and Marvin M. Schuster, «Irritable Bowel Syndrome,» Digestive Diseases and Sciences 25, no. 6 (1980): 404–13.

Ingvard Wilhelmsen. «Brain-Gut Axis as an Example of the Bio-psycho-social Model,» Gut 47, supp. 4 (2000): 5–7.

Walter Cannon, «The Influence of Emotional States on the Functions of the Alimentary Canal,» The American Journal of the Medical Sciences 137, no. 4 (April 1909): 480–86.

Andrew Fullwood and Douglas A. Drossman, «The Relationship of Psychiatric Illness with Gastrointestinal Disease,» Annual Review of Medicine 46, no. 1 (1995): 483–96.

Robert G. Maunder, «Panic Disorder Associated with Gastrointestinal Disease: Review and Hypotheses,» Journal of Psychosomatic Research 44, no. 1 (1998): 91.

Цит. по: Roccatagliata, History of Ancient Psychiatry, 106.

Цит. по: Sarason and Spielberger, Stress and Anxiety, vol. 2, 12.

Wolf and Wolff, Human Gastric Function, 112.

Alvarez, Nervousness, 123.

Ibid., 266.

Angela L. Davidson, Christopher Boyle, and Fraser Lauchlan, «Scared to Lose Control? General and Health Locus of Control in Females with a Phobia of Vomiting,» Journal of Clinical Psychology 64, no. 1 (2008): 30–39.

Цит. по: Desmond and Moore, Darwin, 531.

Цитируется в Colp, To Be an Invalid, 43–53.

Desmond and Moore, Darwin, 530.

Цит. по: Colp, To Be an Invalid, 84.

Anthony K. Campbell and Stephanie B. Matthews, «Darwin's Illness Revealed,» Postgraduate Medical Journal 81, no. 954 (2005): 248–51.

Bowlby, Charles Darwin, 229.

Thomas J. Barloon and Russell Noyes Jr., «Charles Darwin and Panic Disorder,» The Journal of the American Medical Association 277, no. 2 (1997): 138–41.

Life and Letters of Charles Darwin, vol. 1, 349.

Quammen, Reluctant Mr. Darwin, 62.

Источники: Bowlby, Charles Darwin; Colp, To Be an Invalid; Desmond and Moore, Darwin; Browne, The Power of Place; and Quammen, The Reluctant Mr. Darwin; и др.

Bowlby, Charles Darwin, 300.

Ibid., 335.

Ibid., 343.

Ibid., 375.

Desmond and Moore, Darwin, 358.

Bowlby, Charles Darwin, 282.

Oppenheim, «Shattered Nerves,» 114.

Davenport-Hines, Pursuit of Oblivion, 56.

Цит. по: Marshall, Social Phobia, 140.

«Memoir of William Cowper,» Procedings of the American Philosophical Society 97, no. 4 (1953): 359–82.

Gandhi, Autobiography. На этот источник меня навела глава пятая книги Тейлора Кларка «Нерв» (Nerve).

Все упоминания о Джефферсоне взяты из книги Джошуа Кендалла «Американская одержимость» (American Obsessives, 21).

Mohr, Gasping for Airtime, 134.

«Hugh Grant: Behind That Smile Lurks a Deadly Serious Film Star,» USA Today, December 17, 2009.

«A Gloom of Her Own,» The New York Times Magazine, November 21, 2004.

Casper, Johann Ludwig, «Biographie d'une idée fixe» (translated into French, 1902), Archives de Neurologie, 13, 270–287.

Burgess, Physiology or Mechanism of Blushing, 49.

100

Hartenberg, Les timides et la timidite (Felix Alcon, 1901).

101

Ken-Ichiro Okano, «Shame and Social Phobia: A Transcultural Viewpoint,» Bulletin of the Menninger Clinic 58, no. 3 (1994): 323–38.

102

Michael Liebowitz et al., «Social Phobia,» Archives of General Psychiatry 42, no. 7 (1985): 729–36.

103

«Disorders Made to Order,» Mother Jones, July/August 2002.

104

Manjula et al., «Social Anxiety Disorder (Social Phobia) – a Review,» International Journal of Pharmacology and Toxicology 2, no. 2 (2012): 55–59.

105

Davidson et al., «While a Phobic Waits: Regional Brain Electrical and Autonomic Activity in Social Phobias During Anticipation of Public Speaking,» Biological Psychiatry 47 (2000): 85–95.

106

«On Anxiety,» in Epictetus, Discourses, ch. 13.

107

См., напр.: Kathryn J. Zerbe, «Uncharted Waters: Psychodynamic Considerations in the Diagnosis and Treatment of Social Phobia,» Bulletin of the Menninger Clinic 58, no. 2 (1994): A3. См. также Capps, Social Phobia, 120–25.

108

«Anxious Adults Judge Facial Cues Faster, but Less Accurately,» Science News, July 19, 2006.

109

«Whaddya Mean by That Look?» Los Angeles Times, July 24, 2006.

110

См., напр.: Arne Ohman, «Face the Beast and Fear the Face: Animal and Social Fears as Prototypes for Evolutionary Analyses of Emotion,» Psychophysiology 23, no. 2 (March 1986): 123–45.

111

Marshall, Social Phobia, 50.

112

K. Blair et al., The American Journal of Psychiatry 165, no. 9 (September 2008): 193–202; K. Blair et al., Archives of General Psychiatry 65, no. 10 (October 2008): 1176–84.

113

K. Blair et al., «Neural Response to Self– and Other Referential Praise and Criticism in Generalized Social Phobia,» Archives of General Psychiatry 65, no. 10 (October 2008): 1176–84.

114

Например, Murray B. Stein et al., «Increased Amygdala Activation to Angry and Contemptuous Faces in Generalized Social Phobia,» Archives of General Psychiatry 59, no. 11 (2002): 1027.

115

Zinbarg et al., «Neural and Behavioral Evidence for Affective Priming from Unconsciously Perceived Emotional Facial Expressions and the Influence of Trait Anxiety,» Journal of Cognitive Neuroscience 20, no. 1 (January 2008): 95–107.

116

Murray B. Stein, «Neurobiological Perspectives on Social Phobia: From Affiliation to Zoology," Biological Psychiatry 44, no. 12 (1998): 1277.

117

См., напр.: Robert Sapolsky, «Testicular Function, Social Rank and Personality Among Wild Baboons,» Psychoneuroendocrinology 16, no. 4 (1991): 281–93; Robert Sapolsky, «The Endocrine Stress-Response and Social Status in the Wild Baboon,» Hormones and Behavior 16, no. 3 (September 1982): 279–92; Robert Sapolsky, «Stress-Induced Elevation of Testosterone Concentrations in High Ranking Baboons: Role of Catecholamines,» Endocrinology 118 no. 4 (April 1986): 1630.

118

См., напр.: Raleigh et al., «Serotonergic Mechanisms Promote Dominance Acquisition in Adult Male Vervet Monkeys,» Brain Research 559, no. 2 (1991): 181–90.

119

Например, Lanzenberger et al., «Reduced Serotonin-1A Receptor Binding in Social Anxiety Disorder,» Biological Psychiatry 61, no. 9 (May 2007): 1081–89.

120

См., напр.: van der Linden et al., «The Efficacy of the Selective Serotonin Reuptake Inhibitors for Social Anxiety Disorder (Social Phobia): A Meta-analysis of Randomized Controlled Trials,» Intenational Clinical Psychopharmacology 15, supp. 2 (2000): S15–23; Stein et al., «Serotonin Transporter Gene Promoter Polymorphism Predicts SSRI Response in Generalized Social Anxiety Disorder,» Psychopharmacology 187, no. 1 (July 2006): 68–72.

121

См., напр.: Wai S. Tse and Alyson J. Bond, «Serotonergic Intervention Affects Both Social Dominance and Affiliative Behaviour,» Psychopharmacology, 161 (2002): 324–330.

122

См., напр.: Morgan et al., «Social Dominance in Monkeys: Dopamine D2 Receptors and Cocaine Self-Administration,» Nature Neuroscience 5 (2002): 169–74; Morgan et al., «Predictors of Social Status in Cynomolgus Monkeys (Macaca fascicularis) After Group Formation,» American Journal of Primatology 52, no. 3 (November 2118): 115–31.

123

См., напр.: Stein and Stein, «Social Anxiety Disorder,» Lancet 371 (2008): 1115–25.

124

Arthur Kummer, Francisco Cardoso, and Antonio L. Teixeira, «Frequency of Social Phobia and Psychometric Properties of the Liebowitz Social Anxiety Scale in Parkinson's Disease,» Movement Disorders 23, no. 12 (2008): 1739–43.

125

См., напр.: Schneier et al., «Low Dopamine D2 Reception Binding Potential in Social Phobia,» The American Journal of Psychiatry 157 (2000): 457–59.

126

Stein, Murray B., «Neurobiological Perspectives on Social Phobia: from Affiliation to Zoology,» Biological Psychiatry 44, no. 12 (1998): 1277–85. См. также: David H. Skuse and Louise Gallagher, «Dopaminergic-Neuropeptide Interactions in the Social Brain,» Trends in Cognitive Sciences 13, no. 1 (2009): 27–35.

127

См., напр.: Seth J. Gillihan et al., «Association Between Serotonin Transporter Genotype and Extraversion,» Psychiatric Genetics 17, no. 6 (2007): 351–54.

128

Sapolsky, «Social Status and Health in Humans and Other Animals,» Annual Review of Anthropology 33 (2004): 393–418.

129

Dirk Helmut Hellhammer et al., «Social Hierarchy and Adrenocortical Stress Reactivity in Men,» Psychoneuroendocrinology 22, no. 8 (1997): 643–50.

130

Robert M. Yerkes and John D. Dodson, «The Relation of Strength of Stimulus to Rapidity of Habit-Formation,» The Journal of Comparative Neurology and Psychology 18, no. 5 (1908): 459–82.

131

Цит. по: Ballard, Beautiful Game, 76.

132

«Strikeouts and Psych-Outs,» The New York Times Magazine, July 7, 1991.

133

Sian L. Beilock and Thomas H. Carr, «On the Fragility of Skilled Performance: What Governs Choking Under Pressure?» Journal of Experimental Psychology: General 130, no. 4 (2001): 701.

134

Подробнее см.: Beilock, Choke.

135

Цит. по: Clark, Nerve, 208.

136

Herodotus, Histories, vol. 4, bk. 7.

137

Gabriel, No More Heroes, 104.

138

Ibid., 139.

139

«Stress Detector for Soldiers,» BBC World News, May 29, 2002.

140

Цит. по: Gabriel, No More Heroes, 51.

141

Herman, Trauma and Recovery, 21.

142

«The Psychology of Panic in War,» American Review of Reviews 50 (October 1914): 629.

143

Цит. по: Barber, Comfortably Numb, 73.

144

Цит. по: Bourke, Fear, 219.

145

Ibid.

146

Shephard, War of Nerves, 219.

147

Jeffrey Gettleman, «Reduced Charges for Soldier Accused of Cowardice in Iraq,» The New York Times, November 7, 2003.

148

Jacob Mendes Da Costa, «On Irritable Heart: A Clinical Study of a Form of Functional Cardiac Disorder and Its Consequences,» The American Journal of the Medical Sciences 121, no. 1 (1871): 2–52.

149

Collins, Violence, 46.

150

Paul Fussell, «The Real War, 1939–45,» The Atlantic, August 1989.

151

Kaufman, « 'Ill Health' as an Expression of Anxiety in a Combat Unit,» Psychosomatic Medicine 9 (March 1947): 108.

152

Цит. по: Clark, Nerve, 234.

153

Manchester, Goodbye, Darkness, 5.

154

Christopher Hitchens, «The Blair Hitch Project,» Vanity Fair, February 2011.

155

Alvarez, Nervousness, 18.

156

См., напр.: Grinker and Spiegel, Men Under Stress.

157

Leach, Survival Psychology, 24.

158

Ibid., 25.

159

Janis, Air War, 80.

160

Bourke, Fear, 231.

161

Felix Brown, «Civilian Psychiatric Air-Raid Casualties,» The Lancet 237, no. 6144 (May 1941): 689.

162

V. A. Kral, «Psychiatric Observations Under Severe Chronic Stress,» The American Journal of Psychiatry 108 (1951): 185–92.

163

Kathleen E. Bachynski et al., «Mental Health Risk Factors for Suicides in the US Army, 2007–8,» Injury Prevention 18, no. 6 (2012): 405–12.

164

Hoge et al., «Mental Health Problems, Use of Mental Health Services, and Attrition from Military Service After Returning from Deployment to Iraq or Afganistan,» JAMA 259, no. 9 (2006): 1023–32.

165

Boscarino, Joseph, «Post-traumatic Stress Disorder and Mortality Among U. S. Army Veterans 30 Years After Military Service,» Annals of Epidemiology 16, no. 4 (2006): 248–56.

166

«Mike Mullen on Military Veteran Suicide,» Huffington Post, July 2, 2012.

167

Charles A. Morgan et. al., «Relationship Among Plasma Cortisol, Catecholamines, Neuropeptide Y, and Human Performance During Exposure to Uncontrollable Stress,» Psychosomatic Medicine 63, no. 3 (2001): 412–22.

168

«Intranasal Neuropeptide Y May Offer Therapeutic Potential for Post-traumatic Stress Disorder,» Medical Press, April 23, 2013.

169

Brian J. Mickey et al., «Emotion Processing, Major Depression, and Functional Genetic Variation of Neuropeptide Y,» Archives of General Psychiatry 68, no. 2 (2011): 158.

170

Mirjam van Zuiden et al., «Pre-existing High Glucocorticoid Receptor Number Predicting Development of Posttraumatic Stress Symptoms After Military Deployment,» The American Journal of Psychiatry 168, no. 1 (2011): 89–96.

171

George Plimpton, «Sportsman of the Year Bill Russell,» Sports Illustrated, December 23, 1968.

172

См., напр.: John Taylor, The Rivalry: Bill Russell, Wilt Chamberlain, and the Golden Age of Basketball (New York: Random House, 2005).

173

Gay Talese, «The Loser,» Esquire, March 1964.

174

Фрагмент о Пизе во время войны взят из Arieti, Parnas.

175

«Restless Gorillas,» Boston Globe, September 28, 2003; «Restless and Caged, Gorillas Seek Freedom,» Boston Globe, September 29, 2003.

176

Цитируется, среди многих прочих, по: Kramer, Freud, 33. Подробнее об употреблении Фрейдом кокаина см.: Markel, An Anatomy of Addiction.

177

Davenport-Hines, Pursuit of Oblivion, 154.

178

Парадокс подмечен в том числе Питером Крамером.

179

Tone, Age of Anxiety, 10.

180

Tone, Age of Anxiety, 10.

181

Topics of the Times, The New York Times, January 23, 1906.

182

Tone, Age of Anxiety, 22.

183

Цит. по: Tone, Age of Anxiety, 25.

184

История Фрэнка Берджера и «Милтауна» приводится по Andrea Tone, Age of Anxiety; Edward Shorter, Before Prozac; Mickey Smith, Small Comfort.

185

Цит. по: Tone, Age of Anxiety, 34.

186

Taylor Manor Hospital, Discoveries in Biological Psychiatry, 122.

187

Цит. по: Tone, Age of Anxiety, 43.

188

Henry H. Dixon et al., «Clinical Observations on Tolserol in Handling Anxiety Tension States,» The American Journal of the Medical Sciences 220, no. 1 (1950): 23–29.

189

Borrus, «Study of Effect of Miltown (2-Methyl-2-n-Propyl-1, 3-Propoanediol Dicarbamate) on Psychiatric Studies,» The Journal of the American Medical Association, April 30, 1955, 1596–98.

190

Lowell Selling, «Clinical Use of a New Tranquilizing Drug,» The Journal of the American Medical Association, April 30, 1955, 1594–96.

191

Цит. по: Tone, Age of Anxiety, 52.

192

«Onward and Upward with the Arts: Getting There First with Tranquility,» The New Yorker, May 3, 1958.

193

Restak, Poe's Heart, 187.

194

Цит. по: Tone, Age of Anxiety, 57.

195

Tone, Age of Anxiety, 57.

196

Ibid.

197

Ibid., 58.

198

Restak, Poe's Heart, 187.

199

Tone, Age of Anxiety, 76.

200

Restak, Poe's Heart, 187.

201

Nathan S. Kline, False and Misleading Advertisements (Prescription Traquilizing Drugs): Hearings Before a Subcommittee of the Committee on Government Operations, 4.

202

«Soothing, but Not for Businessmen,» BusinessWeek, March 10, 1956.

203

Tone, Age of Anxiety, 90.

204

Shorter, History of Psychiatry, 248.

205

Shorter, Before Prozac, 49.

206

Valenstein, Blaming the Brain, 27.

207

Tone, Age of Anxiety, 80.

208

Kline, From Sad to Glad, 122.

209

Valenstein, Blaming the Brain, 60–62.

210

Цит. по: Abbott, Alison, «Neuroscience: The Molecular Wake-up Call,» Nature 447, no. 7143 (2007): 368–70.

211

Shorter, Before Prozac, 69.

212

Valenstein, Blaming the Brain, 69–70.

213

Healy, Creation of Psychopharmacology, 106, 205–6.

214

Alfred Pletscher, Parkhurst A. Shore, and Bernard B. Brodie, «Serotonin Release as a Possible Mechanism of Reserpine Action,» Science 122, no. 3165 (1955): 374–75.

215

Healy, Antidepressant Era, 148.

216

Shorter, Before Prozac, 52.

217

Roland Kuhn, «The Treatment of Depressive States with G22355 (Imipramine Hydrochloride),» The American Journal of Psychiatry 115, no. 5 (1958): 459–64.

218

Shorter, Before Prozac, 62.

219

Joseph J. Schildkraut, «The Catecholamine Hypothesis of Affective Disorders: A Review of Supporting Evidence,» The American Journal of Psychiatry 122, no. 5 (1965): 509–22.

220

Sheehan, Anxiety Disease, 37.

221

Donald F. Klein, «Commentary by a Clinical Scientist in Psychopharmacological Research,» Journal of Child and Adolescent Psychopharmacology 17, no. 3 (2007): 284–87.

222

Donald F. Klein, «Anxiety Reconceptualized,» Comprehensive Psychiatry 21, no. 6 (1980): 411.

223

Цит. по: Kramer, Listening to Prozac, 80.

224

Donald F. Klein and Max Fink, «Psychiatric Reaction Patterns to Imipramine,» The American Journal of Psychiatry 119, no. 5 (1962): 432–38.

225

Цит. по: Kramer, Listening to Prozac, 84.

226

Donald F. Klein, «Delineation of Two Drug-Responsive Anxiety Syndromes,» Psychopharmacology 5, no. 6 (1964): 397–408; Klein and Oaks, «Importance of Psychiatric Diagnosis in Prediction of Clinical Drug Effects,» Archives of General Psychiatry 16, no 1 (1967): 118.

227

Цит. по: Kramer, Listening to Prozac, 84.

228

Kramer, Listening to Prozac, 77.

229

Tone, The Age of Anxiety, 111.

230

Caplan, They Say You're Crazy, 234.

231

Kutchins and Kirk, Making Us Crazy, 28.

232

David Sheehan, «Rethinking Generalized Anxiety Disorder and Depression» (заметки на конференции Американской ассоциации по исследованию тревожно-депрессивных расстройств, Саванна, штат Джорджия, 7 марта 2008 г.).

233

Рассказ об открытиях Штернбаха приводится, в том числе, по Baenninger et al., Good Chemistry, 65–78; Tone, Age of Anxiety, 120–40.

234

Leo Sternbach, «The Discovery of Librium,» Agents and Actions 2 (1972): 193–96.

235

Smith, Small Comfort, 74.

236

Цит. по: Davenport-Hines, Pursuit of Oblivion, 327.

237

Tone, Age of Anxiety, 130.

238

Joseph M. Tobin and Nolan D. C. Lewis, «New Psychotherapeutic Agent, Chlordiazepoxide Use in Treatment on Anxiety States and Related Symptoms,» The Journal of the American Medical Association 174, no. 10 (1960): 1242–49.

239

Harry H. Farb, «Experience with Librium in Clinical Psychiatry,» Diseases of the Nervous System 21 (1960): 27.

240

Shorter, Before Prozac, 100.

241

M. Marinker, «The Doctor's Role in Prescribing,» The Journal of the Royal College of General Practitioners 23, supp. 2 (1973): 26.

242

Restak, Poe's Heart, 191.

243

Valenstein, Blaming the Brain, 56.

244

George E. Vaillant, Jane R. Brighton, and Charles McArthur, «Physicians' Use of Mood-Altering Drugs: A 20-Year Follow-up Report.» The New England Journal of Medicine (1970).

245

Цит. по: Smith, Small Comfort, 113.

246

Hollister, Clinical Use of Psychotherapeutic Drugs, 111.

247

D. Jacobs, «The Psychoactive Drug Thing: Coping or Cop Out?» Journal of Drug Issues 1 (1971): 264–68.

248

Цит. по: Smith, Small Comfort, 91.

249

Цит. по: Whitaker, Anatomy of an Epidemic, 137.

250

M. H. Lader, M. Ron, and H. Petursson, «Computed Axial Brain Tomography in Long-Term Benzodiazepine Users,» Psychological Medicine 14, no. 1 (1984): 203–6. Дополнительно см.: «Brain Damage from Benzodiazepines,» Psychology Today, November 18, 2010.

251

M. N. Stagnitti, Trends in Antidepressant Use by the U. S. Civilian Non-institutionalized Population, 1997 and 2002, Statistical Brief 76 (Rockville, Md.: Agency for Healthcare Research and Quality, May 2005).

252

United Press International, «Study: Psych Drugs Sales Up,» March 28, 2007.

253

См., напр.: «In Our Streams: Prozac and Pesticides,» Time, August 25, 2003; «River Fish Accumulate Human Drugs,» Nature News Service, September 5, 2003; «Frogs, Fish, and Pharmaceuticals: A Troubling Brew,» CNN.com, November 14, 2003; «Prozac in the Water,» Governing 19, no. 12 (September 2006); «Fish on Prozac Are Violent and Obsessive,» Smithsonian.com, November 12, 2012.

254

Healy, Let Them Eat Prozac, 39.

255

Shorter, Before Prozac, 172.

256

Healy, Let Them Eat Prozac, 39.

257

«Eternal Sunshine,» The Observer, May 12, 2007.

258

Цит. по: Barber, Comfortably Numb, 55.

259

Цит. по: Shorter, Before Prozac, 44.

260

Joanna Moncrieff and Irving Kirsch, «Efficacy of Antidepressants in Adults,» British Medical Journal 331, no. 7509 (2005): 155.

261

Цит. по: Barber, Comfortably Numb, 106.

262

Tomas Helgason, Helgi Tomasson, and Tomas Zoega, «Antidepressants and Public Health in Iceland: Time Series Analysis of National Data,» The British Journal of Psychiatry 184, no. 2 (2004): 157–62.

263

Joanna Moncrieff and Joceline Pomerleau, «Trends in Sickness Benefits in Great Britain and the Contributions of Mental Disorders,» Journal of Public Health 22, no. 1 (2000): 59–67.

264

Robert Rosenheck, «The Growth of Psychopharmacology in the 1990s: Evidence-Based Practice or Irrational Exuberance,» International Journal of Law and Psychiatry 28, no. 5 (2005): 467–83.

265

См., напр.: Healy, Let Them Eat Prozac, 20. См. также McHenry, «Ethical Issues in Psychopharmacology,» Journal of Medical Ethics 32 (2006): 405–10.

266

www.who.int

267

Greenberg, Manufacturing Depression, 193.

268

Gerald L. Klerman, «A Reaffirmation of the Efficacy of Psychoactive Drugs,» Journal of Drug Issues 1 (1971): 312–19.

269

Dean I. Manheimer et al., «Popular Attitudes and Beliefs About Tranquilizers,» The American Journal of Psychiatry 130, no. 11 (1973): 1246–53.

270

Mental Health America, Attitudinal Survey 2007.

271

Marie Asberg et al., « 'Serotonin Depression' – a Biochemical Subgroup Within the Affective Disorders?» Science 191, no. 4226 (1976): 478–80.

272

«CINP Meeting with the Nobels, Montreal, Canada, June 25, 2002: Speaker's Notes – Dr. Arvid Carlsson,» Collegium Internationale Neuro-Psychopharmacologicum Newsletter (March 2003).

273

L. McHenry, «Ethical Issues in Psychopharmacology,» Journal of Medical Ethics 32, no. 7 (2006): 405–10.

274

Valenstein, Blaming the Brain, 96.

275

Kenneth S. Kendler, «Toward a Philosophical Structure for Psychiatry,» The American Journal of Psychiatry 162, no. 3 (2005): 433–40. Подробнее об постепенном отказе от серотониновой гипотезы см.: Jeffrey R. Lacasse and Jonathan Leo, «Serotonin and Depression: A Disconnect Between the Advertisements and the Scientific Literature,» PLoS Medicine 2, no. 12 (2005): e392.

276

Tolson, Pilgrim, 129.

277

Рассуждения Питера Крамера в Kramer, Listening to Prozac.

278

Статья перепечатана в сборнике Перси Signposts in a Strange Land.

279

Цитируется, в том числе, по: Elie, The Life You Save, 276; Elliott and Chambers, Prozac as a Way of Life, 135.

280

Ron Kessler, «Comorbidity of Anxiety Disorders with Other Physical and Mental Disorders in the National Comorbidity Survey Replication» (доклад на конференции Американской ассоциации по исследованию тревожно-депрессивных расстройств, Саванна, штат Джорджия, 7 марта 2008 г.).

281

Freud, Three Essays.

282

Breger, Dream of Undying Fame, 9.

283

Gay, Freud, 11.

284

Breger, Freud, 18.

285

Kramer, Freud, 20.

286

Complete Letters of Freud to Fliess, 272.

287

Freud, Problem of Anxiety, 99.

288

Ibid.

289

Ibid., 119.

290

Ibid., 117.

291

Karen, Becoming Attached, 30.

292

Ibid., 31.

293

Ibid.

294

Bowlby, Separation, viii.

295

Karen, Becoming Attached, 44.

296

Ibid., 45.

297

Ibid.

298

Выдержки о пребывании Эйнсворт в Уганде приводятся по ее книге Infancy in Uganda и по главе 11 Karen, Becoming Attached.

299

Karen, Becoming Attached, 180.

300

Konrad Z. Lorenz, «The Companion in the Bird's World,» The Auk 54, no. 3 (1937): 245–73.

301

Issroff, Winnicott and Bowlby, 121.

302

Harry Frederick Harlow, «The Nature of Love,» American Psychologist (1958): 673–85.

303

Bowlby, Secure Base, 26.

304

См., напр.: Yvette Spencer-Booth and Robert A. Hinde, «Effects of 6 Days Separation from Mother on 18– to 32-Week-Old Rhesus Monkeys,» Animal Behaviour 19, no. 1 (1971): 174–91.

305

Harry F. Harlow and Margaret Harlow, «Learning to Love,» American Scientist 54, no. 3 (1966): 244–72.

306

См., напр.: Stephen J. Suomi, «How Gene-Environment Interactions Can Shape the Development of Socioemotional Regulation in Rhesus Monkeys,» Emotional Regulation and Developmental Health: Infancy and Early Childhood (2002): 5–26.

307

См., напр.: Mathew et al., «Neuroimaging Studies in Nonhuman Primates Reared Under Early Stressful Conditions,» Fear and Anxiety (2004).

308

См., напр.: Jeremy D. Coplan et al., «Variable Foraging Demand Rearing: Sustained Elevations in Cisternal Cerebrospinal Fluid Corticotropin-Releasing Factor Concentrations in Adult Primates,» Biological Psychiatry 50, no. 3 (2001): 200–4.

309

См., напр.: Tamashiro, Kellie L. K., «Metabolic Syndrome: Links to Social Stress and Socioeconomic Status,» Annals of the New York Academy of Science 1231, no. 1 (2011): 46–55.

310

См., напр.: Joel J. Silverman et al., «Psychological Distress and Symptoms of Posttraumatic Stress Disorder in Jewish Adolescents Following a Brief Exposure to Concentration Camps,» Journal of Child and Family Studies 8, no. 1 (1999): 71–89.

311

Maselko et al., «Mother's Affection at 8 Months Predicts Emotional Distress in Adulthood,» Journal of Epidemiology and Comminity Health 65, no. 7 (2011): 621–25.

312

См., напр.: L. Alan Sroufe, «Attachment and Development: A Prospective, Longitudinal Study from Birth to Adulthood,» Attachment and Human Development 7, no. 4 (2005): 349–67.

313

Corine de Ruiter and Marinus H. Van Ijzendoorn, «Agoraphobia and Anxious-Ambivalent Attachment: An Integrative Review,» Journal of Anxiety Disorders 6, no. 4 (1992): 365–81.

314

Dozier et al., «Attachment and Psychopathology in Adulthood,» in Handbook of Attachment, 718–44.

315

Warren et al., «Child and Adolescent Anxiety Disorders and Early Attachment,» Journal of the American Academy of Child and Adolescent Psychiatry 36, no. 5 (1997): 637–44.

316

Hane, Amie Ashley, and Nathan A. Fox, «Ordinary variations in maternal caregiving influence human infants' stress reactivity,» Psychological Science 17.6 (2006): 550–556.

317

Kenneth S. Kendler et al., «The Genetic Epidemiology of Irrational Fears and Phobias in Men,» Archives of General Psychiatry 58, no. 3 (2001): 257. См. также Kenneth S. Kendler, John Myers, and Carol A. Prescott «The Etiology of Phobias: An Evaluation of the Stress-Diathesis Model,» Archives of General Psychiatry 59, no. 3 (2002): 242.

318

См., напр.: Hettema et al., «A Review and Meta-Analysis of the Genetic Epidemiology of Anxiety Disorders,» The American Journal of Psychiatry 158, no. 10 (2001) 1568–78.

319

Цит. по: Restak, Poe's Heart, 64; см. также Kagan, Unstable Ideas, 161–163.

320

Исследования описаны в Robin Marantz Henig, «Understanding the Anxious Mind,» The New York Times Magazine, September 29, 2009.

321

См., напр.: Gleb P. Shumyatsky et al., «Identification of a Signaling Network in Lateral Nucleus of Amygdala Important for Inhibiting Memory Specifically Related to Learned Fear,» Cell 111, no. 6 (2002): 905–18.

322

См., напр.: Gleb P. Shumyatsky et al., «Stathmin, a Gene Enriched in the Amygdala, Controls Both Learned and Innate Fear,» Cell 123, no. 4 (2005): 697–709.

323

Smoller et al., «Influence of RGS2 on Anxiety-Related Temperament, Personality, and Brain Function,» Archives of General Psychiatry 65, no. 3 (2008): 298–308.

324

Цит. по: Smoller et al., «Genetics of Anxiety Disorders: The Complex Road from DSM to DNA,» Depression and Anxiety 26, no. 11 (2009): 965–75.

325

Leygraf et al., «RGS2 Gene Polymorphisms as Modulators of Anxiety in Humans,» Journal of Neural Transmission 113, no. 12 (2006): 1921–25.

326

Koenen et al., «RGS2 and Generalized Anxiety Disorder in an Epidemiologic Sample of Hurricane-Exposed Adults,» Depression and Anxiety 26, no. 4 (2009): 309–15.

327

«Unique Study Identifies Gene Associated with Anxious Phenotypes,» Medscape News, March 29, 2011.

328

R. Bachner-Melman et al., «AVPR1a and SLC6A4 Gene Polymorphisms Are Associated with Creative Dance Performance,» PLoS Genetics 1, no. 3 (2005): e42.

329

См., напр.: «Catechol O-methyltransferase Val158met Genotype and Neural Mechanisms Related to Affective Arousal and Regulation,» Archives of General Psychiatry 63, no. 12 (2006); 1396. А также Montag et al., «COMT Genetic Variation Affects Fear Processing: Psychophysiological Evidence,» Behavioral Neuroscience 122, no. 4 (1008): 901.

330

См., напр.: Stein et al., «Warriors versus Worriers: The Role of COMT Gene Variants,» CNS Spectrums 11, no. 10 (2006): 745–48. Also, «Finding the 'Worrier-Warrior' Gene,» Philadelphia Inquirer, June 2, 2003.

331

Например, Lesch, et al., «Association of Anxiety-Related Traits with a Polymorphism in the Serotonin Transporter Gene Regulatory Region,» Science 274, no. 5292 (1996): 1527–31. См. также: Hariri, Ahmad R., et al., «Serotonin Transporter Genetic Variation and the Response of the Human Amygdala.» Science 297, no. 5580 (2002): 400–403. (Более популярное изложение исследования см. у Dobbs, «The Science of Success,» The Atlantic, December 2009.)

332

Charles F. Gillespie et al., «Risk and Resilience: Genetic and Environmental Influences on Development of the Stress Response,» Depression and Anxiety 26, no. 11 (2009): 984–92. См. также Rebekah G. Bradley et al., «Influence of Child Abuse on Adult Depression: Moderation by the Corticotropin-Releasing Hormone Receptor Gene,» Archives of General Psychiatry 65, no. 2 (2008): 190; Kerry J. Ressler et al., «Polymorphisms in CRHR1 and the Serotonin Transporter Loci: Genex Genex Environment Interactions on Depressive Symptoms,» American Journal of Medical Genetics, Part B: Neuropsychiatric Genetics 153, no. 3 (2010): 812–24.

333

Ibid. См. также: Elisabeth B. Binder et al., «Association of FKBP5 Polymorphisms and Childhood Abuse with Risk of Posttraumatic Stress Disorder Symptoms in Adults,» The Journal of the American Medical Association 299, no. 11 (2008): 1291–305; Divya Mehta et al., «Using Polymorphisms in FKBP5 to Define Biologically Distinct Subtypes of Posttraumatic Stress Disorder: Evidence from Endocrine and Gene Expression Studies,» Archives of General Psychiatry (2011): archgenpsychiatry-2011.

334

Stein, Murray B., Margaret Daniele Fallin, Nicholas J. Schork, and Joel Gelernter. «COMT Polymorphisms and Anxiety-related Personality Traits.» Neuropsychopharmacology 30, no. 11 (2005): 2092–2102.

335

Martin E. P. Seligman, «Phobias and Preparedness,» Behavior Therapy 2, no. 3 (1971): 307–20.

336

Susan Mineka and Arne Ohman, «Born to Fear: Non-associative Vs. Associative Factors in the Etiology of Phobias,» Behaviour Research and Therapy 40, no. 2 (2002): 173–84.

337

Ohman and Mineka, «Fears, Phobias, and Preparedness: Toward an Evolved Module of Fear and Fear Learning,» Psychological Review 108, no. 3 (2001): 483.

338

Beard, A Practical Treatise, 1.

339

A. D. Rockwell, «Some Causes and Characteristics of Neurasthenia,» New York Medical Journal 58 (1893): 590

340

Beard, American Nervousness, 176.

341

Ibid., 96.

342

Ibid., 96.

343

Beard, Practical Treatise, 15.

344

Ibid., 53 [Micale, Hysterical Men, 35]

345

Ibid., 54.

346

Ibid., 60.

347

Подробнее см.: Lutz, American Nervousness; Schuster, Neurasthenic Nation.

348

American Psychological Association, Stress in America, 2010.

349

IMS Health Data, National Disease and Therapeutic Index, Diagnosis Visits, 2002–2006.

350

Ibid.

351

Swindle et al., «Responses to Nervous Breakdowns in America over a 40-year period,» American Psychologist 55, no. 7 (2000): 740.

352

Goodwin, Renee D., «The Prevalence of Panic Attacks in the United States: 1980 to 1995,» Journal of Clinical Epidemiology 55, no. 9 (2003): 914–16.

353

Twenge, Generation Me, 107.

354

«How Big a Problem is Anxiety?» Psychology Today, April 30, 2008.

355

Kessler et al., «Lifetime Prevalence and Age-of-Onset Distributions of Mental Disorders in the World Health Organization's World Mental Health Survey Initiative,» World Psychiatry 6, no. 3 (2007): 168.

356

«Anxiety Disorders Have Soared Since Credit Crunch,» The Telegraph, January 1, 2012.

357

Mental Health Foundation, Facing the Fear, April 2009.

358

LeGoff, Medieval Civilization, 325.

359

Slater, Pursuit of Loneliness, 24.

360

Schwartz, Paradox of Choice, 2, 43.

361

Tillich, Protestant Era, 245.

362

Цит. по: May, Meaning of Anxiety, 12.

363

The New York Times, February 1, 1948.

364

May, Meaning of Anxiety, 12.

365

Рассуждения Сапольски приведены в Zebras, 378–83.

366

Kagan, What Is Emotion?, 14.

367

May, Meaning of Anxiety, 191.

368

Hunter and Macalpine, Three Hundred Years of Psychiatry, 116.

369

Michel J. Dugas, Mark H. Freeston, and Robert Ladouceur, «Intolerance of Uncertainty and Problem Orientation in Worry,» Cognitive Therapy and Research 21, no. 6 (1997): 593–606.

370

Scott Baker, Nicholas Bloom, and Stephen Davis, «Measuring Economic Policy Uncertainty» (Chicago Booth Research Paper 13–02, 2013).

371

Цит. по: Oppenheim, «Shattered Nerves,» 14.

372

Цит. по: Micale, Hysterical Men, 81.

373

Cheyne, The English Malady, xxx.

374

Burton, Anatomy, Book I, 34.

375

Ibid., 261.

376

Ibid.

377

Ibid., 21.

378

Ibid., 50.

379

May, Meaning of Anxiety, xiv.

380

Это наблюдение встречается у Кагана неоднократно в разных работах.

381

Micale, Hysterical Men, 214.

382

Simonton, «Are Genius and Madness Related? Contemporary Answers to an Ancient Question,» Psychiatric Times 22, no. 7 (2005): 21–23. См. также «The Case for Pessimism,» Businessweek, August 13, 2004.

383

Письма цитируются по: Masson, Complete Letters.

384

Цит. по: Robin Marantz Henig, «Understanding the Anxious Mind,» The New York Times Magazine, September 29, 2009.

385

Nicholas A. Turiano et al., «Big 5 Personality Traits and Interleukin-6: Evidence for 'Healthy Neuroticism' in a US Population Sample,» Brain, Behavior, and Immunity (2012).

386

Corrine Bendersky and Neha Parikh Shah, «The Downfall of Extroverts and the Rise of Neurotics: The Dynamic Process of Status Allocation in Task Groups, Academy of Management Journal,» AMJ-2011–0316. R3.

387

«Leadership Tip: Hire the Quiet Neurotic, Not the Impressive Extrovert,» Forbes, April 11, 2013.

388

Adam M. Perkins and Philip J. Corr, «Can Worriers Be Winners? The Association Between Worrying and Job Performance,» Personality and Individual Differences 38, no. 1 (2005): 25–31.

389

Jeremy D. Coplan et al., «The Relationship Between Intelligence and Anxiety: An Association with Subcortical White Matter Metabolism,» Frontiers in Evolutionary Neuroscience 3 (2012).

390

См. Winifred Gallagher, «How We Become What We Are,» The Atlantic, September 1994.

391

Stephen J. Suomi, «Risk, Resilience, and Gene-Environment Interplay in Primates,» Journal of the Canadian Academy of Child and Adolescent Psychiatry 20, no. 4 (November 2011): 289–97.

392

Bate, Samuel Johnson, 11727.

393

Charney, «The Psychobiology of Resilience to Extreme Stress: Implications for the Treatment and Prevention of Anxiety Disorders,» программное выступление на конференции Американской ассоциации по исследованию тревожно-депрессивных расстройств, 23 марта 2006 г.

394

См., напр.: Albert Bandura, «Self-Efficacy: Toward a Unifying Theory of Behavioral Change,» Psychological Review 84, 191–215; Albert Bandura, «The Assessment and Predictive Generality of Self-Percepts of Efficacy,» Journal of Behavior Therapy and Experimental Psychiatry 13, 195–99.