Век эмпирей - [69]

— Понятия не имею, — парировала Вадис. — Это может обойтись действительно дорого…

— Меня не заботит, сколько это будет стоить, — с нажимом произнес президент Фойритан. — Я принял обязательство защищать граждан Федерации, которые рассеяны по сотням миров. Это означает, что у меня есть полномочия использовать для достижения этого любые средства, имеющиеся в моем распоряжении. Этот финансовый пакет — лучший выбор, какой я могу сделать. Никаких пушек. Никаких жестких ответов. Но оливковая ветвь… — он уставился на адмирала, затем перевел взгляд на Ариэль. — И много денег.

— Господин президент, со всем должным уважением, почему вы действуете столь осторожно? — спросил адмирал Этеррер. — Я понимаю ценность сильных экономических связей, но в свете всего, что случилось, возможно, мы слишком остро реагируем? «Калдари констракшнс» — даже не мегакорпорация. Почему нас должен так беспокоить Хет?

— Меня волнует не Хет. — Фойритан резко поднялся. — И все мегакорпорации Альянса вместе взятые. Народ калдари — вот что меня пугает.

— Думаю, это немного… — начала Ариэль, но президент отмахнулся от нее.

— Друзья, мы выиграли войну. Независимо от того, что историки пишут о тупике, в котором мы оказались сотни лет назад, неоспоримый факт — то, что с тех пор мы надрали им задницы экономически, и главным образом потому, что жадность их собственных мегакорпораций облегчала нам эту задачу.

Президент нагнулся над столом, упершись костяшками пальцев в полированную деревянную столешницу.

— Но теперь их приперли к стене, и вы просто не знаете, на что они окажутся способны. Кто-нибудь из вас понимает, насколько там все плохо? Как много калдари технически живет в бедности? Хет использует их несчастье как оружие, и признаюсь честно, это меня пугает. Сильно. Эти люди хотят, чтобы он получил власть. И он говорит им все, что они желают слышать. Разве вы не видели по всем международным каналам, как он бежит через грязь с подстреленным парнем на спине?

Он повысил голос на несколько децибел.

— Что ж, теперь они скандируют его имя, как имя героя. И если я дам ему жесткий ответ, это сыграет прямо ему на руку. Но если я пошлю ему этот пакет, это сыграет на руку нам. Разве вы не видите? Началась игра на управление восприятием. Пропаганда. Пиар. Из-за Хета я не могу защитить своих соотечественников от того, что приписывают им калдари. Если он вдохнет в них достаточно ненависти, если он сможет серьезно усилить свою позицию, обратившись непосредственно к неоконсерваторам и обвинив Федерацию во всех страданиях, или, что еще хуже, получит поддержку проклятых капсулиров, в большой опасности окажемся мы все, не только экспатрианты.

Президент видел, что члены кабинета обдумывают его аргументы, и продолжал:

— Мы — козлы отпущения. Мы — Великое Оправдание. Наш успех — это их провал. Мы пробовали поделиться с ними процветанием — и потерпели неудачу, потому что мегакорпорации не распорядились средствами так, как мы надеялись. У этого сукина сына Хета есть шанс, и весьма значительный. Так что теперь единственный ход, который нам остается, — по возможности не давать калдари повода верить в то, что изрыгает этот ублюдок.

Он скрестил руки на груди, впиваясь взглядом в каждого, словно учитель, собравшийся отчитать школьников.

— Правда в том, что мы должны защитить наш народ. Это имеет значение большее, чем что-либо другое. Мы должны рассматривать события с этой перспективы, и если для этого придется проглотить свою гордость, я, черт побери, не поколеблюсь.

Вадис, я хочу, чтоб к завтрашнему вечеру проект этого пакета лежал у меня на столе в Ледистьере. Адмирал Этеррер, рассмотрите любые планы относительно немедленной эвакуации наших людей из пространства Альянса. Они должны быть у меня на столе к тому же времени, что и этот проект. Все обязаны сохранять спокойствие — или они попадут в преисподнюю, если пресса пронюхает, куда ветер дует. Тем временем мы будем следить за Хетом. Если эскалация будет продолжаться, я хочу, чтоб мы были готовы действовать.

На лицах многих еще сохранялось недовольное выражение. Но никаких дебатов не последовало, ибо президент — демократически избранный или нет — имел право на решающее мнение по вопросам национальной безопасности.

— Кто выступит посредником? — спросил сенатор Меис. — И как?

— Никто из здесь присутствующих, — предупредила Ариэль. — Согласно Хету, мы все враги, не так ли?

— Это экономическая помощь, поэтому она будет предложена нашим министром экономики, — рыкнул президент Фойритан и, не обращая внимания на бледность, выступившую на ее лице, продолжал: — Поздравляю, Вадис. Вам оказана честь.

— Тогда нам за компанию нужен еще пацифист, — сказала Вадис. — Кто-то разумно близкий к образу, который калдари не сочтут абсолютно презренным.

— Нуар, — немедленно отозвался адмирал Этеррер. — Александр Нуар. Ему 160 лет, и он все еще сохраняет дружбу со всеми. Черт, его любят даже во флоте Альянса.

— Думаете, он согласится? — спросил президент Фойритан.

— Это зависит от того, что вы попросите его сделать, — ответил адмирал. — Если ему нужно просто побыть нянькой при дипломатической миссии, думаю, он с этим справится.