Век эмпирей - [43]

Здесь, в глубоком ничейном космосе, ближайшие границы к станции Лорадо были амаррскими, и это отражалось на этнической принадлежности большинства посетителей бара. Пираты, контрабандисты и прочие безбожники — у каждого свой бизнес, но все разделяли общее мнение, что благочестивые нравы Империи им не по вкусу. Множество пьяных тостов поднималось здесь за беззаконие, и это было одной из многих причин, побуждавших владельца станции вкладывать капитал в защитные технологии. Единственный бог, которому эта толпа поклонялась, — это деньги, добываемые любыми возможными способами.

Далее, на расстоянии нескольких метров, в зале располагались иллюминаторы, обеспечивая посетителям прелестный вид на изъеденный ржавчиной ангар и несколько груд отходов с соседнего астероида, где располагалась давно заброшенная шахтерская колония. Содержатель бара поддерживал гравитацию в помещении чуть выше нормы — достаточной, чтобы несколько приглушить агрессию и удерживать задницы посетителей на табуретках бара и задницы шлюх на коленях посетителей. Время от времени один из партнеров владельца станции доставлял грузовые корабли, заполненные проститутками, что привлекало клиентов за световые годы и означало новый виток бизнеса на станции.

Их прибытие всегда означало для местных обитателей долгожданную перемену в обычных формах развлечения на симуляторах. Бывали случаи, когда целый звездолет предлагали в обмен на сексуальный контакт с реальным партнером вместо виртуального.

Но большую часть времени станция Лорадо была одиноким местом, и как раз одиночества Винс и хотел.

Бармен, пожилой мужчина, явно из калдари, поглядывал на головизор, все еще показывавший события на Бронестроительном комбинате.

— Этот парень — чертов герой, если хочешь знать мое мнение, — заявил он, наполняя стакан. Образ Тибуса Хета, несущего раненого рабочего под непрекращающейся пальбой, высветился на экране. — Хотел бы я, чтоб у нас были такие вожди в те времена, когда меня трахала мегакорпорация.

Отхлебнув глоток, Винс прислушался к бурным дебатам о намерениях Хета и финансовых последствиях переворота. Почти машинально комментатор упоминал жестокое насилие, которое унесло жизни множества рабочих.

«Финансовые последствия, — подумал он. — Дома ничего не меняется».

— И кто был твоим сутенером?

— «Лай Дай», — ответил бармен. — Я тридцать лет на них пахал, потом забрал свою выручку и открыл этот сортир… то бишь бар, как можно дальше от моих прежних маршрутов.

— Потому что здесь крутится наличка, верно? — Винс усмехнулся.

— Миллионером в ближайшее время мне точно не стать. Тем более что владелец станции — калдари.

Винс залпом проглотил половину содержимого стакана, наслаждаясь ощущением жара от глотки к желудку.

— Тогда без вопросов, — прокаркал он. — Тебя послали на хрен — и ты туда пришел.

Оба рассмеялись, вполне понимая друг друга. Бармен отвернулся, оставив Винса наедине с его мыслями. Оглядывая бар, он заметил, что один из посетителей полностью вырубился — его голова лежала на столе, в ладони покоился открытый пузырек «Френтикса». Другие посетители сидели, стараясь держаться как можно дальше друг от друга. Старый фрегат приближался к доку, и появились стыковочные дроны, чтобы провести корабль на свободный пирс. Это зрелище подпортило Винсу настроение, и он снова сделал большой глоток.

«Не знаю, сколько я смогу еще это выдержать, — думал он. — Я устал убегать, устал делать все, что велел мне гребаный Джонас».

Винс поставил стакан перед собой и глубоко вздохнул, чувствуя, как густые пары алкоголя прочищают его трахею.

«Да, я оставил работу на „Лай Дай“. Я трачу большую часть жизни, болтаясь в пространстве в спаскостюме, с лазерным резаком и охапкой кабельных сцеплений, шарахаясь от тупых рабочих дронов и случайного дерьма, летающего в космосе. И при каждом ничтожном шажке на моем пути Джонас стоит у меня над душой и говорит, что я должен и не должен делать».

Он потянулся и схватил стакан.

«Я должен был сказать ему „Нет“, когда он позвал меня в свою команду. Я должен был не обращать внимания на его хрень „Ты — мой лучший рабочий, ты — прямо дома в спаскостюме, как насчет приключения, возможности вырваться из этой корпоративной давилки“ и прочее дерьмо».

Винс проглотил остаток выпивки и с силой хлопнул стаканом о стойку, рискуя вызвать гнев бармена.

«О, и верно — в первый раз я действительно сказал „Нет“. И он попросил меня в гребаный второй раз».

— Будешь еще или надо кое-чего другого, чтоб успокоиться? — бармен указал на список наркотиков, укрепленный за стойкой.

— Только держи их наготове, — ответил Винс, вытянув перед собой руки. — Пожалуйста.

«Из-за этих рук я проглотил свою гордость и, как маленькая девчонка, позволил Джонасу командовать собой. — Не заботясь о том, как странно он, должно быть, смотрится со стороны, Винс изучал шрамы на своих крупных руках. — Ему должно быть, нравилось видеть, как испуган я был. Как испуганы были мы оба — я и Тея. Она со своим изуродованным лицом, я с дырой в плече. Мы сделали бы что угодно для Джонаса, лишь бы он забрал нас оттуда. Что угодно. Он знал это. И с тех пор использовал в своих интересах».