Век чудес - [4]
Мама то и дело проверяла цвет и чистоту воды в кранах по всему дому.
— Милая, с водой ничего не случится, — говорил папа. — Это же не землетрясение.
Он держал очки в руках и протирал стекла краем футболки, словно выход из затруднительной ситуации зависел от четкости его зрения. Мне всегда казалось, что без очков папины глаза становятся маленькими и начинают косить.
— Ты ведешь себя так, будто это ерунда какая-то, — сказала мама.
В то время разногласия между родителями были совсем незначительными.
Папа посмотрел сквозь стекла на свет и аккуратно водрузил очки на нос:
— Скажи, что я должен сделать, и я это сделаю.
Отец работал врачом. Он верил в возможность решения проблем, верил в диагнозы и успешное лечение. Тревога, по его мнению, являлась лишь ненужной тратой времени и сил.
— Народ в панике, — продолжала мама. — А что, если люди, отвечающие за водоснабжение, электроэнергию и поставку продовольствия, разбегутся?
— Нам останется только пережить это, — ответил папа.
— Отличный план, — парировала мама. — Просто шикарный!
Она быстро прошла на кухню, шлепая по кафелю босыми ногами. Я услышала, как щелкнула дверца барного шкафчика и зазвенел лед в стакане.
— Уверена, все будет хорошо, — сказала я, ощущая потребность произнести хоть что-нибудь жизнеутверждающее. Внезапно я так охрипла, что слова получились похожими на кашель. — Все как-нибудь наладится.
Сумасшедшие вперемешку с гениями заполонили все телепередачи. Они размахивали научными статьями, которые отказались публиковать серьезные издания. Эти одинокие волки утверждали, что предвидели катастрофу раньше всех.
Мама вернулась на диван со стаканом в руках.
В нижней части экрана пылали красные буквы: «Это конец?»
— Да перестань, — сказал отец. — Они просто раздувают сенсацию. Интересно, что говорят по государственным каналам?
Вопрос повис в воздухе. Никто не щелкнул пультом. Отец взглянул на меня и сказал маме:
— Думаю, ей не стоит это смотреть. Джулия, не хочешь попинать мяч?
— Нет, спасибо, — ответила я, боясь пропустить какую-нибудь новость.
Я натянула толстовку на колени. Тони, вытянув лапы и хрипла дыша, спал рядом на коврике. Он казался очень худым от того, что позвонки бугорками выпирали у него на спине. Хлоя спряталась под диваном.
— Ну все, хватит, пойдем поиграем, — сказал папа, доставая из чулана мой мяч и пробуя его на упругость. — Кажется, немного сдулся…
Папа обращался с насосом так нежно, словно держал в руках один из своих медицинских инструментов. Он втыкал иголку в отверстие с точностью и аккуратностью хирурга, а затем начинал обстоятельно накачивать мяч, запуская в него воздух порциями, как это делает аппарат искусственного дыхания.
Я неохотно зашнуровала кроссовки, и мы пошли на улицу.
Мы перебрасывали друг другу мяч в полной тишине, по-прежнему отлично слыша болтовню телеведущих. Их голоса накладывались на глухие удары ног по мячу.
Соседские дворы вымерли. Качели застыли в неподвижности, будто внезапно сломались. Перестал поскрипывать батут близнецов. Мне хотелось вернуться в дом.
— Хороший удар, — сказал папа. — Точный.
Вообще-то, он мало понимал в футболе, даже бил не той стороной стопы. Следующий удар я не рассчитала, и мяч полетел в кусты жимолости в дальнем углу двора. Игра закончилась.
— Ты в порядке? — спросил папа.
По небу начали кружить большие птицы, не городские, а хищные: ястребы, орлы и вороны. Их тяжелые крылья напоминали о диких лесах, еще сохранившихся на востоке региона. Птицы перелетали с дерева на дерево, их клекот заглушал щебет наших дворовых пичуг. Я знала, что животные чувствуют приближение опасности лучше и прячутся от нее намного раньше людей. За несколько минут, а то и часов до начала цунами или извержения вулкана слоны рвут цепи и убегают, а змеи, спасая свою жизнь, проползают многокилометровые расстояния.
— Как думаешь, птицы уже знают? — спросила я, задрав голову и чувствуя, как напряглись мышцы шеи.
Папа тоже посмотрел вверх, но ничего не ответил. Ястреб спикировал на крону нашей сосны, окинул взглядом все вокруг, затем поднялся в воздух и улетел в сторону западного побережья.
— Теперь они заявляют, что это скажется на земном притяжении! — крикнула мама через застекленную дверь.
— Мы будем через минуту, — ответил папа. Он сильно сжал пальцами мое плечо, а потом поднял глаза к небу, будто фермер, высматривающий признаки скорого дождя. — Помни о том, что люди — самые разумные существа, ладно? Подумай о том, сколько всего они изобрели: космические ракеты, компьютеры, искусственное сердце. Мы всегда решаем проблемы, любого масштаба. Всегда.
Мы поднялись к застекленной двери, прошли по кафельному полу прихожей и присоединились к маме, причем папа настоял, чтобы мы вытерли ноги о коврик перед входом, словно соблюдение этого ритуала гарантировало нам безопасность. Но, несмотря на его слова, несмотря на наше спокойное поведение и внешнюю устойчивость окружающего мира, у меня было отчетливое ощущение, что все вокруг начинает рушиться.
В последующие часы нам оставалось лишь ждать и волноваться. Мы терялись в догадках, строили предположения, фантазировали. Толпы ученых и чиновников из телевизора и Интернета заполонили нашу гостиную. Они предлагали новые идеи и пути выхода из кризиса. Мы как никогда внимательно изучали траекторию движения солнца по небу. Мама пила виски со льдом. Папа слонялся по дому. Я не находила себе места. В ту субботу время шло иначе. Утро уже казалось далеким, как вчерашние сутки. Когда наступил закат и солнце ушло за западные холмы, у меня создалось впечатление, что в тот день, явно удлинившийся не на один час, вместилась целая неделя.
Тихий городок в горах Южной Калифорнии. Первокурсница возвращается в общежитие после бурной вечеринки, засыпает – и не просыпается. Пока растерянные врачи бьются над загадкой, болезнь стремительно распространяется, и вот уже весь город охвачен паникой. Число жертв растет, в магазинах заканчиваются продукты. Власти объявляют карантин, улицы наводнены солдатами Национальной гвардии. Психиатр из Лос-Анджелеса ломает голову над удивительными симптомами – у жертв вируса наблюдается повышенная мозговая активность.
В альтернативном мире общество поделено на два класса: темнокожих Крестов и белых нулей. Сеффи и Каллум дружат с детства – и вскоре их дружба перерастает в нечто большее. Вот только они позволить не могут позволить себе проявлять эти чувства. Сеффи – дочь высокопоставленного чиновника из властвующего класса Крестов. Каллум – парень из низшего класса нулей, бывших рабов. В мире, полном предубеждений, недоверия и классовой борьбы, их связь – запретна и рискованна. Особенно когда Каллума начинают подозревать в том, что он связан с Освободительным Ополчением, которое стремится свергнуть правящую верхушку…
Со всколыхнувшей благословенный Азиль, город под куполом, революции минул почти год. Люди постепенно привыкают к новому миру, в котором появляются трава и свежий воздух, а история героев пишется с чистого листа. Но все меняется, когда в последнем городе на земле оживает радиоаппаратура, молчавшая полвека, а маленькая Амелия Каро находит птицу там, где уже 200 лет никто не видел птиц. Порой надежда – не луч света, а худшая из кар. Продолжение «Азиля» – глубокого, но тревожного и неминуемо актуального романа Анны Семироль. Пронзительная социальная фантастика. «Одержизнь» – это постапокалипсис, роман-путешествие с элементами киберпанка и философская притча. Анна Семироль плетёт сюжет, как кружево, искусно превращая слова на бумаге в живую историю, которая впивается в сердце читателя, чтобы остаться там навсегда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Реальности больше нет. Есть СПЕЙС – альфа и омега мира будущего. Достаточно надеть специальный шлем – и в твоей голове возникает виртуальная жизнь. Здесь ты можешь испытать любые эмоции: радость, восторг, счастье… Или страх. Боль. И даже смерть. Все эти чувства «выкачивают» из живых людей и продают на черном рынке СПЕЙСа богатеньким любителям острых ощущений. Тео даже не догадывался, что его мать Элла была одной из тех, кто начал борьбу с незаконным бизнесом «нефильтрованных эмоций». И теперь женщина в руках киберпреступников.
Извержение Йеллоустоунского вулкана не оставило живого места на Земле. Спаслись немногие. Часть людей в космосе, организовав космические города, и часть в пещерах Евразии. А незадолго до природного катаклизма мир был потрясен книгой писательницы Адимы «Спасителя не будет», в которой она рушит религиозные догмы и призывает людей взять ответственность за свою жизнь, а не надеяться на спасителя. Во время извержения вулкана Адима успевает попасть на корабль и подняться в космос. Чтобы выжить в новой среде, людям было необходимо отказаться от старых семейных традиций и религий.