Ведьмы с Восточного побережья - [77]

— Ты выяснила, в чем дело? — бросилась к ней Фрейя. — Ты говорила с Мэттом? Господи, да что здесь, в конце концов, творится?

Ингрид покачала головой:

— Нет. Они выразили желание в первую очередь побеседовать с мамой. Потом для какого-то другого допроса им понадобилась комната, куда поместили меня. И теперь я здесь. Я вообще ничего не понимаю.

— Полагаю, наши тамошние друзья постарались, — пробормотала Фрейя. Она откинулась на спинку стула и оглядела помещение. Одна стена явно была зеркальной. Интересно, подумала она, кто сейчас наблюдает за нами с той стороны? — Придется кое-что вспомнить.

Ингрид в знак согласия прикрыла глаза и нервно прикусила кончик большого пальца.

— Наверное.

Фрейя вздохнула. В конце семнадцатого века они поселились в тихом живописном городке Салеме, штат Массачусетс. Жизнь целительниц, которую они тогда вели, привела их в Новый Свет. Джоанна считалась одной из самых лучших повитух во всей округе. Она помогала женщинам благополучно разрешаться от бремени в те темные годы, когда многие новорожденные либо умирали во время родов, либо гибли от всевозможных лихорадок, оспы и прочих хворей. Ингрид занималась примерно тем же, чем и теперь в Нортгемптоне, используя «домашние» чары и заклинания. Отец уходил в открытое море и считался удачливым рыбаком. Благодаря своей способности повелевать водами он всегда приносил домой богатую добычу.

А затем случилась катастрофа. Бриджет Бишоп, которая помогала Джоанне со стиркой, попросила ее о помощи — у женщины тяжело протекала беременность. Та делала все, что могла, но Бриджет неожиданно умерла при родах. Здесь Джоанна оказалась бессильна. Бриджет очень любили у них в семье, но по Салему поползли дурные слухи. Про Фрейю, например, распустили сплетни, что она, дескать, завела шашни с парнем, который помолвлен с Энн Путнэм. Эта самая Энн и ее подружка Мерси Льюис впоследствии и стали главными в кружке обвинителей. Они свидетельствовали, что собственными глазами видели, как Фрейя и Ингрид «во время одного из зимних туманов летали по воздуху». Судебное разбирательство оказалось настоящим фарсом, но вполне действенным, ибо местное сообщество дружно набросилось на Бошанов. Фрейю обзывали потаскухой, Ингрид — дрянью, а Джоанну — чудовищем. Хотя Норман и Джоанна были помилованы, им было уготовано гораздо более страшное наказание. Родителей заставили прийти на Висельный Холм и смотреть, как вздернут их дочерей. Это случилось в 1692 году.

Фрейя вздрогнула. Ее шея еще помнила петлю из колючей веревки, которая сильно раздражала кожу. А толпа, окружив тележку, в которой они сидели, злобно плевалась и швыряла в сестер отбросы. Воздух вокруг прямо-таки дрожал от ненависти, страха и всеобщей истерии.

— Не надо, — мягко произнесла Ингрид, догадавшись, о чем думала Фрейя. — Воспоминаниями делу не поможешь.

Процесс над салемскими ведьмами послужил в срединном мире началом конца практической магии. Когда Джоанна вновь возродила дочерей к жизни, им пришлось приспосабливаться к совершенно иным, новым правилам жизни среди людей. Тогда-то Бошаны и решили переселиться в Нортгемптон. Джоанна рассказывала, что сразу после похорон представители Белого Совета нанесли им визит. Семейству сообщили, что отныне во избежание дальнейших неприятностей все живущие в срединном мире валькирии обязаны соблюдать новые условия, а именно — ограничить использование магии. Хотя на самом деле с тех пор они вообще не имели права прибегать к колдовству, ибо такие действия попадали под Запрет. Нарушителей ждало соответствующее наказание. Отныне Бошанам предстояло жить (а точнее — выживать), как самым обычным людям, и стараться не привлекать к себе излишнего внимания. Итак, они должны смириться и вечно оставаться в тени. Если же они вздумают нарушить постановление Совета, то вскоре об этом горько пожалеют.

Поведав обо всем, мать также рассказала дочерям, что после визита представителей Совета Норман навсегда ушел из семьи.

Фрейя не сомневалась, что и сейчас в Нортгемптоне им, разумеется, не разрешат воспользоваться магией для собственного спасения. Совет постарался довести до них все сведения с самого начала, когда они навсегда застряли в срединном мире, который, в общем-то, находился «в пеленках». И Фрейя не могла успокоиться. Как же получилось, что она, такая древняя и, одновременно, столь юная, умудрилась снова попасть в ту же ловушку? Между Салемом и Нортгемптоном можно поставить знак равенства. Неужели она так ничему и не научилась? А члены Совета правы? Вероятно, магии действительно нет места в мире людей? Каждый раз, стоило им начать открыто применять свои знания и умения, все завершалось одинаково. Возбужденная любопытствующая толпа, суд и казнь — повешенные или сожженные ведьмы и колдуны, чей прах развеян по ветру.

Сестры просидели в комнатушке, казалось, целую вечность, хотя на самом деле прошло несколько часов. Полицейские вели себя вежливо и предусмотрительно, особенно те, кому раньше помогала Фрейя. Они приносили девушкам самые вкусные сэндвичи и напитки из автомата, но выйти из помещения не позволяли даже на минуту. И Мэтт к ним время от времени наведывался, проверяя, как сестры себя чувствуют. По его встревоженному лицу и поджатым губам, да и по тем мрачным взглядам, которыми он обменивался с Ингрид, Фрейя догадалась, что детектив не испытывает восторга от их ареста, но от него ничего не зависит.