Ведьмы не сдаются! - [66]

Снизу раздался глухой, но громкий звук удара. Я вскочила на ноги, Бьен попытался проделать тот же маневр, но Амели повисла у него на шее, вцепившись руками и ногами и не пуская никуда. К тому же у него противно запиликал его переговорный листок, судя по всему, проблемы Института уже нашли его… не все же ему прелестями жизни наслаждаться.

Я махнула Бьену рукой, чтобы он оставался в моей комнате (на что получила мрачный ответ, мол, как будто он куда-то смоется с таким «украшением» на шее), и вышла в коридор. Тонкую нить голубого света заметила сразу, но все еще надеялась, что она не принесет никаких особых разрушений. Зря надеялась…

Спустившись вниз в столовую (или скорее сбежав), я застала удивительную и уникальную картину. Длинный стол был отодвинут к стене, оставшиеся стулья растаскивали туда какие-то демоны-прислужники. В центре зала возвышалось монументальное сооружение типа «кресло». На нем восседал Гвион (растерянный донельзя), почему-то без очков, с удлинившимися клыками и черным кожаным портфелем в руках. Они что, с Бьеном сговорились, что ли? Или это мода такая, а я просто не знаю? Какой-то служака дотащил почти до самого постамента табличку на жерди. На табличке большими буквами было выведено «Атрон». Служака кое-как установил табличку, достал из кармана маркер, старательно замарал букву «А». Подумав, пририсовал стрелочку, указывающую на постамент. Трон… ну да, а то я как будто не рассмотрела!

– Лиера, это ты! – с искренней радостью приветствовал меня Гвион, сделав попытку подняться со своего места. Какой-то стоящий сзади тип с мрачным лицом и рельефной мускулатурой слегка толкнул его, и Гвион снова оказался в сидячем положении. – Я так рад тебя видеть, ты себе не представляешь, как я рад! Тут такое происходит!

Что именно, он не успел объяснить. Из какой-то задней дверцы выплыла вампирша. Раньше я видела ее на каком-то приеме, не помню точно. Сейчас она была разодета (а точнее, раздета) по последней вампирьей моде. Волосы были уложены в какую-то сложную прическу. За ней семенила непонятная толпа, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся журналистами и поклонниками.

– Любовь к моде – это у меня в крови, – разглагольствовала вампирша. – Для меня радость прежде всего.

Журналисты записывали ее «откровения», высунув от усердия кончики языков. Почитатели дружно визжали и махали в воздухе бумажками. Заглянув через плечо в блокнот кому-то из журналистов, я обнаружила там последнюю фразу в несколько откорректированном виде: «Любовь к шкоде – это у меня в крови. Для меня пакость прежде всего». Миленько… Красотка удалилась. Гвион картинно всплеснул руками:

Вот видишь! Происходит что-то нереальное! Париха всегда хотела стать популярной, но она же была страшная, как любимый дракон Атрона! Сбываются…

– …все желания, – закончила я за него. Гвион, кажется, слегка покраснел и кивнул. – Ну а ты у нас чего хотел?

Гвион промолчал, только перевернул свой чемоданчик другой стороной. На ней, не меньшими буквами, чем указание «трон», значилось: «Президент вампиров». Ага, нашего Гвиончика замучили амбиции. Можно понять, вот только почему они у него выражены в такой странной форме? Кстати, еще интересно, почему заклинание подействовало не на всех и выполнило не все желания. Ведь вряд ли, например, служки Гвиона всю жизнь мечтали быть на побегушках у вампирьего президента. Наверное, их желания просто перекрылись более сильными.

– Скоро пройдет, – утешила я просиявшего вампира, не уточняя, что я в этом не очень уверена… Да нет, в любом случае заклинание придется снимать, а то бедный Бьен меня убьет. Интересно, кто сказал, что ад – это исполнение всех желаний? Мудрый был человек…

Кстати о птичках. А где это Дейр шляется? По идее он должен быть тоже где-то здесь, наслаждаться плодами своего желания… От следующей мысли я помрачнела. А вдруг он сейчас развлекается где-нибудь с красавицей-невестой? Может, он желал, чтобы она его полюбила (или он ее), и у них полнейшее счастье на личном фронте?

Желание разыскивать Дейра, которое и раньше было не очень большое, пропало окончательно. Я помахала рукой Гвиону, предпринимавшему еще одну безуспешную попытку подняться с трона, и отправилась в свою комнату. Там меня ожидало еще более жуткое зрелище. Амели, к счастью, более-менее отлипла от Бьена, старательно посылая страстные взгляды, но сидя на кровати. Бедняга же Бьен вовсю наслаждался опрометчивым желанием насчет директора Института. На столе перед ним лежало сразу несколько сообщающих листков, где он строчил какие-то указания (иногда перескакивая с одного листка на другой – сильно же придется потрудиться его адресатам), плечом он прижимал к уху переговорное зеркало, дававшее изображение и звук говорящего «на линии», на столе же лежало еще одно зеркало, из которого жутко недовольный завуч расписывал прелести очередного продовольственного кризиса.

– Нет-нет, мы не можем увеличивать группу! А я говорю, создавайте другую! – вопил Бьен в прижатое зеркальце. – Закупай продукты, желательно мясо… Что? Да нет, это я не вам… и не слушайте, что говорит Арида, мы же не из ее лесов мясо таскать будем! И это я тоже не вам… создавайте еще одну отдельную группу… да не мяса, дурень, студентов!