Ведьмы не сдаются! - [29]

Я не спеша, но и не очень растягивая приятное занятие, умылась и оделась. Наверное, все-таки надо было пойти на занятия. Первой парой была бытовая магия, предмет, в общем-то боевому магу совершенно не нужный. Вот я и не очень спешила. Тем более какая теперь разница? Если я к лету не стану человеком, меня все равно исключат, так не все ли равно, буду я знать бытовую магию или нет? Да нет, отставить пораженческие мысли! Во-первых, меня не исключат, а во-вторых, хорошая ведьма должна знать все! Я ведь уже обещала себе, что не буду отставать ни по одному предмету, который можно выучить. Обещала? Обещала. Ну так вот, дорогуша, и выполняй обещание. Иначе ты никогда не сможешь стать настолько могущественной ведьмой, чтобы можно было не стесняться правилами магического мира, а ведь ты об этом так мечтаешь! Мечтаешь стать великой, могущественной, сильной… вот и иди на бытовую магию!

Закончив таким образом самовнушение, я вышла из комнаты. Гаргулья, стоявшая слева от двери, пропустила меня, убедилась, что больше никого за мной нет, и прыгнула в сторону, загородив дверь. На каждой двери в общежитии стояла такая гаргулья. Открыть ее мог только пароль, который был разным для каждой комнаты. Знали его лишь те, кто в ней жил, ну и их друзья, да и то не всегда. Бьен и Рес, например, знали, но обычно, прежде чем войти, все равно стучали, а последнее время, зная, что мы, как маньячки, корпим над книгами, Бьен сначала все-таки старался выяснить, в каком Амели настроении и не посадит ли за книги и их, и только потом входил. Как я его понимаю! Нет, я, конечно, люблю читать, более того, я очень люблю читать, но не трактаты тысячелетней давности, написанные таким исковерканным языком, что их вообще не понять.

Я была почти уверена, что проспала и первый урок точно пропустила. Единственное, что мне казалось действительно странным, – почему Амели меня не разбудила, если встала раньше? Обычно я за ней не замечала такого пренебрежения к ближним своим. Я собиралась спуститься по лестнице, чтобы попасть в холл общежития, а оттуда – в основной корпус, когда из комнаты возле самой лестницы, которая принадлежала Даллеме и Зарине, услышала голос Амели. Она что-то говорила на повышенных тонах, причем, как мне показалось, ее голос изредка срывался на истерические всхлипывания. Интересно, что же ей могло понадобиться в комнате Даллемы? Обычно та к нам приходила сама. Почему она не на занятиях?

Кошки – не единственные существа, которых сгубило любопытство. Я открыла дверь и зашла.

В комнате, как оказалось, была не только Амели, но и вся наша компания: Бьен и хозяйки комнаты – Даллема с Зариной. Если в прошлый раз, когда я вот так их застукала, выражение их лиц было напряженно-ожидающее, то сейчас – явно траурное.

– Что случилось? – спросила я осторожно. Меня встретили такие взгляды… – Что, кто-то умер?

Взгляды, направленные на меня, были, мягко говоря, удивленные. Очень мягко говоря. Минута молчания. Нет, все-таки что-то точно случилось. Сейчас окажется, что я снова умерла, только сама этого не заметила. Если так, требую, чтобы они все немедленно напились – в таком состоянии с ними легче общаться.

– Кто умер? – уже окончательно напуганная, спросила я.

– Вообше-то ты умерла, – с невинным видом сказала Даллема, придя в себя первой.

Что она сказала?

Так… что я пропустила? Все-таки обычно, когда человек умирает, он это замечает. Я покосилась на зеркало мировидения. Сейчас оно не работало и в нем отражались только мои друзья. Меня в нем не было – на то я и вампир. Я вздохнула и снова постаралась сосредоточиться на предмете разговора. То есть на моей предполагаемой смерти.

– Я не умирала, – твердо возразила я.

– Нет, умирала, – упрямо ответила Амели. – Я сама видела.

Я устало вздохнула. Нет, я когда-нибудь точно с ними с ума сойду и буду коротать остаток жизни в магической психушке! Присев на единственный свободный стул, я потребовала, чтобы мне как главному заинтересованному лицу объяснили, что происходит. Несколько минут ушло на вопли «как мы рады снова тебя видеть» и «ты уж выбери, ты умираешь или живешь, а то достала всех своими приколами».

– Ты почти сразу заснула, а мне не спалось, – начала Амели, устраиваясь поудобнее и переходя на тот ровный тон, которым она нам всегда что-то рассказывала. – Я лежу и вдруг вижу, ты встаешь. Я тебя не стала окликать, хотела притвориться спящей. Ну, думаю, может, ты в туалет собралась, не буду мысль перебивать. А ты подошла к окну, залезла на подоконник и прыгнула! Представляешь себе? У меня чуть инфаркт не случился, я думала, что ты покончила жизнь самоубийством, а ведь у нас высоковато! Я подбежала к окну и посмотрела вниз. Было достаточно темно, да и высоко, я не рассмотрела ничего и побежала к Бьену. Он сначала давай ругаться, почему я его ночью разбудила, а когда все узнал, напоил меня валерьяночкой, и мы пошли вниз… посмотреть на тело. А внизу ничего не было! Мы уже не знали, что и думать. Там нас за вдумчивым изучением брусчатки под окнами и застала Даллема, пришлось все ей рассказывать. Понять никто ничего так и не смог, поэтому мы здесь и сидели. – Амели вдруг счастливо улыбнулась и кинулась мне на шею с воплем: – Лерка, как хорошо, что ты живая!