Ведьмы и все прочие - [10]

— Гм-гм, — пробормотал король. Он тоже оглянулся на гостей — те с воодушевлением кивали — и сказал:

— Да, естественно, конечно, само собой…

— И посему, — воскликнула королева голосом, прерывающимся от волнения, — посему, дорогая тетушка Уна, сделай моего сыночка добрым человеком. Таким добрым, чтобы он больше думал о других, чем о самом себе. Таким благородным, чтобы он печалился, когда печалится кто-то другой, будь то человек или животное!

Шепот восхищения пробежал по саду. Какое чудесное пожелание!

Тетушка Уна сломала веточку жасмина и взмахнула ею над головой принца.

— Ты будешь зваться принц Рул, — сказала она. — И ты вырастешь таким, каким желает видеть тебя твоя матушка, — Добреньким Рулом.

Потом тетушка Уна отплясывала с королем польку, из фонтанов теперь лилось шампанское, кроме двух фонтанов, из которых лилась «кока-кола». Праздник удался на славу! Затем гости отправились на экскурсию в носорожий парк, где в вольерах за решетками бегали сотни толстых носорогов. На этом торжество и закончилось.

Очень скоро стало заметно, что пожелание тетушки Уны сбывается. Принц Рул рос необыкновенно послушным и добрым ребенком. Он раздавал все свои игрушки, так что у него никогда не оставалось ни одной. Всякий раз, когда он получал в подарок нового коня-качалку, новые коньки или новую железную дорогу, он говорил, даже не успев с ними поиграть:

— Отдайте это Питу, сыну угольщика.

— Но мальчик мой, разве ты сам не хочешь поиграть? — спрашивая король.

— Нет, — отвечал принц, — мне ничего не нужно.

— Я нахожу это странным, — сказал как-то король королеве.

— Ах, это же чудесно! — воскликнула она. — Мой лапочка Добренький Рул!

Вот только жаль было, что Рул столько плакал. Иногда он часами просиживал, заливаясь слезами и икая, а когда придворные дамы спрашивали его: «Что случилось, ваша светлость?» — он отвечал:

— Я плачу от того, что у жены портного радикулит.

Или:

— Я плачу от того, что на белом свете есть бедные дети, которые никогда не ели крабов.

Или:

— Это ужасно, что люди стареют!

Было решено всех бедных, больных и старых людей держать как можно дальше от принца. Собрали их всех и погнали с глаз долой в самый отдаленный угол королевства, где они отныне и стали жить в страшной тесноте и нищете. Принца, понятно, их вид перестал расстраивать, и все вздохнули с облегчением. Однако оставалось еще множество поводов поплакать. Принц плакал, потому что у камердинера завелись глисты. А когда пришел доктор, чтобы лечить камердинера, принц опять плакал, потому жалел бедненьких глистов, которые должны были погибнуть.

В конце концов при дворе строго-настрого запретили жаловаться или иметь грустное выражение лица. Всем было велено быть счастливыми и постоянно приплясывать. Но и тут случались всякие неожиданности. Как-то в одном из коридоров замка Рул повстречал королевского повара.

— Что с тобой? — спросил принц. — У тебя такой грустный вид.

— Со мной все в порядке, — быстро сказал повар и сделал три танцевальных шажка. — Я так счастлив, ха-ха!

— Неправда, — возразил принц. — С тобой не все в порядке. Скажи мне, какая у тебя печаль.

— Ах, — вздохнул повар. — У меня плохое настроение от того, что моя дочь ужасно некрасива.

— Некрасива? Что значит некрасива? — спросил принц.

— У нее курносый нос, — объяснил повар, — рыжие волосы и вот ТАКИЕ ножищи, — он показал, КАКИЕ огромные. — Она никогда не выйдет замуж, потому что кому захочется иметь такую некрасивую жену. Ее зовут Изебель.

— Немедленно приведи ее сюда, — приказал принц, — я женюсь на ней.

Повар не осмелился противоречить и привел свою дочь. Н-да, с курносым носом, рыжими волосами и здоровенными ножищами она и впрямь не блистала красотой, но принц обвенчался с ней на следующий же день. Для старых короля и королевы это был настоящий удар: они так и не смогли оправиться от потрясения, увяли-зачахли и умерли от горя в один день.

И Добренький Рул стал королем. Теперь он восседал на троне, а рядом с ним — королева Изебель. И сказать по правде: уродина она была, конечно, отменная, но сердце у нее было доброе, для всякого находилось ласковое словечко, а уж дурочкой ее бы никто не назвал, так что очень скоро она заприметила, каким странным королем был ее муженек.

Для начала Рул отправился в карете объезжать свои владения, а когда он вернулся, его горностаевая мантия насквозь промокла от слез.

— Что случилось? Почему ты так плачешь? — спросила королева.

— О! — с новой силой зарыдал король. — Какая кругом бедность! Я был в самом дальнем уголке нашей страны, где живут одни старые, больные и бедные люди.

— И что же ты для них сделал? — спросила королева.

— Ничего, — ответил король Рул. — Я так сильно плакал, что ничем не мог им помочь.

— От твоих слез им мало проку, — сказала Изебель. — Неужели ты не придумал, как облегчить им жизнь?

— Да нет же, послушай, я сделал кучу всяких полезных дел. На обратном пути я ехал мимо тюрьмы, где взаперти сидели воры и мошенники. Бедняги! Я их всех выпустил на волю.

— Что? Значит, теперь воры разбежались по всей стране? — в испуге воскликнула Изебель.

— Конечно, они же такие несчастные, — вздохнул король. — А знаешь, что я еще сделал? Выпустил носорогов. Бедные зверюшки томились за решеткой.