Ведьмы и сила четырех стихий - [3]

— Вот интересно, как она смогла выжить в советское время?

— Ничего удивительного. Были времена, когда лекарств было нигде не достать, а тем более грамотных врачей. Вот к таким знахаркам и ходили за помощью. Она и ее мать очень хорошо разбирались в травах. Деревня ведь недалеко от заповедной зоны находится. Кругом много всяких цветов да растений лекарственных. Насобирают лукошко, высушат — и наготовят отваров. Насколько мне известно, к ним люди из других деревень ходили за помощью. Они всем помогали, никому не отказывали. До тех пор, пока ее мать не умерла. Сейчас Прасковья живет одна. Нет у нее никого. Поговаривают, что стала она замкнутой и сердитой. Однако, с чем это связано, никто не знает. Приемов стало значительно меньше и то по самым серьезным случаям.

— Если это так, то почему она нас решила принять, да еще с обыкновенной порчей? Ведь у нас нет проклятия или там какого-нибудь заговора?

— Сама не знаю. Только, надеюсь, все намного проще, чем тебе кажется. Хотя… время покажет.

Спустя полтора часа «Королла» въехала по проселочной дороге в заброшенную деревушку с гордым названием Николаевка.

Разбитая дорога с глубокими ямками, перекрытыми досками и ветками деревьев. Многочисленные одуванчики и лопухи вдоль колеи. Старые покосившиеся дома с нехитрыми оградками и простенькими скамейками у забора, с древними старушками, греющимися на солнышке. Иногда встречались пустынные улочки с пятнистыми курами, высоченные поленницы дров и сломанные телеги.

Стая дворняжек, лающих вслед незнакомому автомобилю. Впереди мужик с полными ведрами ключевой воды.

— Хорошая примета, — заметила Марья, сворачивая направо к пруду.

Дорога змейкой уводила к темному лесу с одиноким домом на опушке. Высокий забор и немногочисленные постройки создавали странное зрелище. Казалось, что дом заброшен и никто в нем не живет. Из трубы не шел дым, по двору не бегали куры, не было собак и кошек. Мрачные окна и покосившийся забор.

Бросив машину у заросшего крапивой колодца, девушки нерешительно зашагали к дому. Перед глухими воротами стояла широкая скамья и корыто с чистой водой. Новая метла и две палки с намотанными на концах тряпками. Покосившись на сию утварь, подруги подошли к забору и, потянув за массивное кольцо, три раза постучали в дверь. В ответ одинокая ворона, сидящая на завалинке, громко каркнула и взлетела вверх.

Переглянувшись, девушки внимательно прислушались к звукам. Однако за забором было тихо. Никто не вышел и не ответил.

Пожав плечами, Марья взглянула на наручные часы и громко вздохнула:

— Рано приехали. Надо подождать еще полчаса. Есть идеи?

Вопросительно покосившись на подругу и уперев руки в боки, она медленно направилась вдоль забора.

— Ну, не знаю. Думаю, будет правильно посидеть на скамейке и немного подождать. Может, хозяйки нет дома…

— Попробую убедиться в этом лично. Пойду, взгляну в огород, может, она грядки полет или ягоды собирает.

Двигаясь вниз по тропинке, Марья иногда вытягивала шею, заглядывая через забор. Сквозь редкие щели можно было различить плодовые деревья и яркие цветы, небольшую баньку и уютную беседку в саду. Однако хозяйки нигде не было видно. Сорвав белоснежную ромашку, она разочарованно вздохнула и побрела назад к воротам.

— Ничего не попишешь, придется подождать.

Воткнув цветок за ухо, девушка села на скамейку и прикрыла глаза. В отличие от нее, Юлия вытянула ноги и принялась рассматривать мрачный забор.

— Признаться честно, такого я не ожидала. Ехали фиг знает сколько, даже раньше назначенного срока притащились, а ее дома нет. Вот ведь какая пунктуальность. Ладно, подождем минут сорок, и если что, то поедем назад в город. А то мне как-то не по себе здесь. И аборигены какие-то невеселые…

— Да ерунда, — не открывая глаз, промямлила Марья, — по мне — так и час можно подождать. Она ведь не виновата, что мы раньше на полчаса примчались.

Повисло молчание. Каждый углубился в собственные мысли.

Вдалеке у леса показалось стадо пятнистых коров. Звеня колокольчиками, буренки мерно жевали траву, изредка поглядывая на седого пастуха. Покосившись на опушку, Юля неожиданно для себя вдруг спросила:

— Марья, как у тебя в театральном?

— Все ровно, ничего экстремального. Сдаю сессию потихоньку, осталась пара экзаменов и — привет, каникулы. Если честно, я бы и летом продолжала учиться. Не вижу смысла в отдыхе — отвлекает. А у тебя как?

— А! Тоже ничего нового. Все как всегда. Мать предложила на лето к ней приехать, погостить. Говорит, что ужасно соскучилась по мне. Да и я по ней скучаю, только у меня другие планы. Думаю устроиться куда-нибудь на лето, поработать немного. Я ведь уже девочка взрослая, как-никак двадцать лет. Пора бы и самой о себе заботиться. Жаль, что отца рядом нет, он был моим лучшим другом.

— А что с ним случилось? Ой, извини, ты, наверное, не любишь об этом говорить, и не мое это дело…

— Да нет. Здесь нет ничего криминального. Просто его смерть была для меня полной неожиданностью. Отец всегда был красив, элегантен и слегка пьян. Его окружали казино, рестораны и многочисленные приятели. Разбрасываясь деньгами, он не задумывался о завтрашнем дне. Его интересовала жизнь здесь и сейчас. Остальное — гори синим пламенем. Однажды в пьяном угаре он держал пари, что может вытерпеть любую боль. Прострелив правую руку травматическим пистолетом, случайно зацепил артерию. Гости и друзья веселились, играли в карты, не обращая внимания на то, что их друг истекает кровью. Он умер в тридцать восемь лет — в разгар веселья, в своем собственном доме.