Ведьмы и герои. Феминистский подход к юнгианской психотерапии семейных пар - [2]

За несколько лет до появления книги «Ведьмы и герои» мы вместе с Эдом Эпстайном наблюдали за проведением терапии семейных пар – диадической терапии, которой мы продолжаем заниматься последние двадцать лет. Тогда я заметила, что у каждой пары всегда существует своя история или определенная психодинамика. Считалось, что женщина «сильнее, раздражительнее и энергичнее» мужчины: она казалась ведьмой, походившей на ведьм, в которых превращались матери – клиентки Минухина, когда их игнорировали или оставляли в стороне. И напротив, мужчина, пришедший с женой к психотерапевту, производил приятное впечатление, он казался обаятельным и выражал готовность оказать помощь. Он говорил, что пришел на семейную терапию потому, что этого захотела его жена. Заботливый супруг мог добавить, что устал смотреть на жену, находящуюся в состоянии глубокой депрессии, поэтому хочет только одного: чтобы жена была счастлива; он пришел вместе с ней в надежде, что его приход к терапевту ей хоть чем-то поможет. Таких мужчин мы назвали героями.

Когда я думаю об этой типичной для 80-х годов прошлого века паре, мне вспоминается средневековая история, о которой я узнала десять лет назад: легенда о сэре Гавейне и леди Рагнель. Я нашла ее в одной старой книге и как истинный юнгианский аналитик решила: пусть эта история меня научит. В книге «Ведьмы и герои: феминистский подход к юнгианской психотерапии с семейными парами» я действительно обобщила все то, чему научила меня эта история. Разумеется, что-то я добавила: кое-что взяла из теории межличностного общения Салливена, что-то почерпнула в теории феминизма, в психодраме и теории объектных отношений, а также в концепции Юнга о психологических комплексах.

С тех пор как была опубликована книга «Ведьмы и герои», я написала еще две книги, касающиеся терапии семейных пар. В последней книге снова была использована история о сэре Гавейне и леди Рагнель; на этот раз мне хотелось продемонстрировать, насколько важны для счастья женщины ее автономия и личностный суверенитет. В обеих книгах я конкретизировала и раскрывала идеи, которые были сформулированы в первой моей работе «Ведьмы и герои», и особое внимание уделялось проблемам, связанным с тем, что женщины не стесняются заявлять о своей силе и желаниях, и тогда негативное отношение к ним неизбежно возрастает в связи с авторитетом и властью, которыми они обладают. С тех пор мною были написаны другие книги – о буддизме, человеческих страданиях, способности к быстрому самовосстановлению, но, тем не менее, я постоянно возвращалась к особой дилемме, с которой сталкиваются женщины, становясь самими собой в отношениях со своими детьми и партнерами.

Мне думается, что те предположения и выводы, к которым я пришла в книге «Ведьмы и герои», выдержали проверку временем. Я все так же уверена в том, что все мы должны принимать друг друга с учетом своей силы и своей слабости и что никого не следует называть сильным или слабым полом – ни женщин, ни мужчин. Я по-прежнему уверена, что мужчины и дети с трудом выдерживают проявление эмоций, выплескиваемых женщинами в своей семье, и что женщине намного сложнее утвердить свой авторитет, чем мужчине: и в семье, и на работе. Поэтому в любой социальной сфере существует огромное количество проекций, присущих «плохой» матери (ведьма, мегера, стерва, карга), а значит, имеется необходимость узнавать в них эмоционально заряженную фантазию и миф и не путать их с представлениями о реальной женщине.

После издания этой книги мой муж Эд Эпстайн и я начали обучение и супервизию терапии семейных пар, используя метод, известный под названием «диалоговая терапия». По существу этот вид терапии описан в книге, но основное внимание уделяется использованию пересказа наряду с дублированием и другими психодраматическими методами. В следующей книге, написанной 10 лет спустя после выхода в свет моей первой книги «Ведьмы и герои», я рассказала о применении этого метода к четырем супружеским парам, которые, пройдя курс диалоговой терапии, изменили свое отношение к родительским обязанностям, сексу, деньгам, свободному времени; а самое главное, партнеры изменили свой взгляд друг на друга.

В течение многих лет обучения, супервизии и проведения диалоговой терапии я значительно продвинулась в своем развитии как психолог, психотерапевт и специалист в области бессознательной динамики отношений. Я бы даже сказала, что моему развитию способствовали именно занятия диалоговой терапией. Работая в этой области вместе с моим мужем, а затем и с другими терапевтами, я много раз наблюдала, как происходит трансформация взаимоотношений партнеров и соответствующий переход: от крушения иллюзий и обычного бессознательного конфликта в борьбе за власть – к близости, сознательному конфликту и проведению переговоров, свидетельствующих о зрелой зависимости. Используя в процессе работы с семейными парами эту ограниченную по времени форму терапии, мы можем наблюдать, как отношения, связанные с мучительными страданиями, которые вызваны постоянной проективной идентификацией с болезненным бессознательным материалом, подавляющим и сковывающим семейную пару, стремительно превращаются в открытое межличностное взаимодействие, когда каждый из партнеров ощущает себя личностью, свободной от проекций. Проведение диалоговой терапии доставляет глубокое удовлетворение и может служить превосходной иллюстрацией работы с эмоционально заряженными бессознательными темами.