Ведьмина диета - [14]

— У мужиков не только на руках колечки бывают, — безразлично отвечаю.

Рядом какой-то странный кашель. Резко повернулась к Еремею, уж не заболел ли?

Смеется ведь!

Только хотела возмутиться, но глаз на обрывок ремня упал.

— А ну стой! — скомандовала, практически падая на землю. Только бы не мешочек заветный, бабушкой даденный!

Кинулась к вещам, не только проверила, но и перетряхнула все. А главного-то нету. Села на землю, голову руками обхватила. Что делать не знаю.

— Ты чего? — подъехав ближе князь спрашивает. По такому случаю даже разговаривать стал, а то полдня молчал.

— Амулетов больше нету, — пожаловалась, задирая голову вверх, по-другому просто лица не увидеть.

Спрыгнул он наземь присел рядом.

— Очень нужны?

— Там два еще моей пра-пра-прабабкой сделанных. Таких больше ни у кого нету.

— Значит возвращаемся?

Сначала неуверенно, а потом словно боясь, что откажется, закивала часто-часто головой.

— Вот и ладненько, — снова вскакивая в седло, сказал князь.

— Вставай, раз вертаться будем, нужно поспешить, чтобы до ночи успеть к ночлегу. — Поторопил Еремей.

Два раза приглашать не пришлось. Быстро оказалась в седле.

— Только слушаться меня во всем. Что велено, то и делать, — предупредил Гред.

Переглянулись втроем, да дружно согласились. Он человек, повидавший на своем веку бандитов много. А мы люди мирные.

Вот только приняв наше согласие княже с дороги коня свел и меж подлеска осторожно пробираться начал. Медленно, да аккуратно, стараясь к себе люд проезжий не привлекать. То, что за час быстрой рысью проехали, три часа шагом одолевали.

А на поляне, где мы кашеварили уж ничего не осталось. Лишь угольки потухшие внутри каменного круга лежат. Ни котелка, ни банки с вареньем! У, варюги!

— Куда идти-то надо? — хмуро спрашиваю.

— Глашка, сиди, молча! — хорошенький ответ!

Только рот открыла, как Еремей рядом шепнул.

— Тати рядом могут быть, так что тихо делать все нужно.

Вот это понимаю. Объяснил. А то молчи женщина и пирожки лепи.

— Может коней, где привяжем? — уже шепотом спросила, обдумав как поступить. — И Забаву с ними оставим.

— Коней привяжем, — из ближайших кустов Ольгред вынырнул, — А Забаву с собой возьмем. От нее пользы поболе тебя будет в этом деле. — Гадости говорит и спокойно штаны отряхивает.

Вот уверена, что Тяпун, нашу встречу устроил.

Сел на коня и куда-то в лес поехал, по одному ему видимым приметам.

Солнышко уж окрасило верхушки деревьев в золото, когда князь поднял руку призывая остановиться. А потом, приложив палец ко рту, во всем известном жесте, спрыгнул наземь и стал привязывать.

— Дальше пешком пойдем.

Осторожно еще шагов двести крались, все как один ступая тихо, только хрустнет, где ветка сухая и тут же стихнет. А потом впереди огонек заплясал, да шум хорошо слышен стал. То сбруя звякнет, то топор стукнет, то кто-то песнь заведет.

Выглянули осторожно из кустов. На маленькой прогалинке разбойники костер разожгли. Чуть дальше вход в пещеру имеется, схорон видно ихний.

— Надо ждать. — постановил князь.

Вот и стали этим заниматься. В одних кустах вчетвером. Не шелохнешься, ни поговоришь. Зато видно и слышно отлично.

— Здорово Михей, — крикнул кто-то басом совсем рядом. Встрепенулась, прогоняя сон. И когда только задремать успела? У князя на плече! — Что не весел?

— Убегла лисичка. Теперь ни мечей, ни денег не получим. Одна отрада котелок новый попался. Наш-то совсем заржавел.

Уж, не про нас ли говорят?

Осторожно, кабы не заметили, на голоса повернулась. Точно про нас. Этого кучерявенького я сразу приметила.

— А в мешке чего?

— Бабские побрякушки, может пяток медяшек за них выручить сможем.

Что?! Пять медяшек? Да если только три амулета из этой сумки знающим людям отдать, то всех татей богачами сделать можно!

Эх, была бы я ведьмой боевой или на крайний случай стихийной. А так сижу и даже высунуться боюсь.

Позвала мысленно Охту. Кречет мой совсем рядом на ветке сидел. Попросила проследить, куда мешок прятать будут. Нам потом искать некогда стает, свои бы ноги унести, а не в чужих пожитках копаться.

А меж тем на лес сумерки спустились. Стали разбойники сбираться. Человек сорок не меньше. Дичь жарить на костре, да песни хмельные распевать. А еще тискать баб пришлых. Не иначе, как в соседнем селе живут.

— Я осмотрюсь, вы здесь сидите. — Шепотом сказал князь, когда мрак совсем сгустился и словно туман растворился за ближайшим подлеском.

Вот только сидеть просто скучно. Стала к разговорам прислушиваться. А разбойники все больше своими победами хвастаются.

— Я, — говорит один, — нашел в лесу двух спящих путников. Забрал все, что было, а они даже не проснулись.

— Велика победа, — перебил другой. — Вот мы с Васильком, на облаву нарвались. Нас словно зверей по всему лесу гоняли, а потом в круг взяли. Делать нечего, попрощались друг с другом и с белым светом, да и бросились с дубинками на врага. Они, раз, на нас вместе напали, а мы бац-бац и половина полегла. Увидали то остальные сбежали.

Дружный гогот.

— Чего смеетесь? — обиженный какой. — Василек подтверди?

— Это что, а я вот обоз сегодня обчистил, — начал, было, третий, но кто-то прервал.

— Молчи уж! Тебя с купцовой дочкой на базаре видели. Знамо дело, за какие навыки златом наградили…