Ведьмак - [47]

Обстрел длился три-четыре минуты. Броневики выпустили по одной ленте, а мы промолчали, ни единого выстрела в ответ, и ромеев это немного взбодрило. При помощи свистков офицеры стали подавать команды, а младшие командиры – опционы, деканы и тессерарии – погнали вперед молодых солдат.

«Вот так всегда», – глядя на приближающихся ромеев, подумал я и приготовил к стрельбе РПГ.

Пехота противника опередила бронетранспортеры, и они покатились за стрелками. Наверняка в броневиках уже перезарядили пулеметы, но стрелять не торопились. Вражеская техника все ближе и ближе. До передового бронетранспортера осталось всего шестьдесят метров, не больше. Он вышел на прямую линию, свернуть некуда, слева и справа остовы уже сгоревшей бронетехники и развалины. Противник в прицеле, сомнений не было, и я разрядил в него гранатомет.

Огненный комок боезаряда, просвистев по воздуху, ударил под башню броневика, и она подлетела. Конец броне. Она уже не опасна, а мой выстрел послужил сигналом для воинов группы, и на противника обрушился шквал огня.

Из дома в ромеев ударили автоматы, пулеметы, снайперские винтовки и еще два гранатомета. Воздух оказался пронизан тучами смертельно опасного горячего металла, и атака практически сразу захлебнулась. Кое-кто из вражеских солдат пытался отстреливаться, но таких было мало и их моментально брали на прицел снайперы. Умирать за императора желающих становилось с каждым днем все меньше, и противник начал откатываться. Сначала под прикрытие брони и разрушенных домов, но в развалинах ромеев ждали мины и растяжки, а второй БТР, едва не получив боезаряд из гранатомета, резко сдал назад.

Удержать солдат на поле боя вражеские офицеры не смогли. Все закончилось очень быстро, и улочка опустела. На ней остались еще два десятка свежих трупов и горящий бронетранспортер, из которого никто не успел выбраться. Можно записать на личный счет еще одну отбитую атаку. Однако это потом. Сейчас нужно снова спрятаться, и, оставив на месте двух наблюдателей, я приказал воинам уйти с позиций в подвал.

Дело к вечеру, скоро начнет темнеть, и на несколько часов все затихло. На нашем участке – точно. Ночью могут появиться вражеские спецназовцы и разведка, а могут и не появиться. А утром все начнется сначала, новая атака и обстрелы. Впрочем, это будет завтра, а сегодняшний день прошел, мы опять выстояли, и наши соседи, судя по всему, тоже.

Вернувшись в подвал, воины стали чистить оружие и ужинать. В моей группе почти тридцать человек и половину из них я не знаю. Позывные и прозвища новичков на слуху, а вот имена, фамилии и звания мне ни к чему. Бюрократия – в тылу, а у нас все просто. Готов сражаться? Выделим оружие, боезапас и поставим на позицию. А нет, так катись куда подальше и не отсвечивай. Такова моя политика, и воины, которые видели, что я никого не подставляю, не выделяю и не заставляю по-глупому умирать, доверяли мне и выполняли все приказы.

– Связист! – Я позвал Дмитро, ополченца, который у нас отвечал за телефонную связь.

– Здесь! – крепкий мужик в потертой гимнастерке и с трофейным автоматом «Скорпион» на плече подошел ко мне.

– Вызывай штаб.

– Слушаюсь.

Дмитро стал готовить аппаратуру, допотопный телефонный аппарат, который подключался к проводу-полевке. Однако вызвать штаб не получилось, где-то обрыв. Поэтому, выделив ему одного бойца, я отправил связиста чинить линию, а сам решил поужинать. Только вскрыл банку тушенки и заварил чай, как пожаловали гости: майор Тенгиев собственной персоной, а с ним несколько охранников и незнакомый лейтенант-гвардеец в новеньком сером камуфляже.

– Здравия желаю, господин майор, – удивившись появлению командира, который отвечал за оборону целого района, я поднялся и шагнул ему навстречу. – За день отбили пять атак. Уничтожили семьдесят вражеских солдат: возможно, больше; сожгли два бронетранспортера и подбили еще один. Потеряли двух бойцов убитыми и шесть получили ранения.

Тенгиев устало махнул рукой и указал в дальний угол:

– Пойдем поговорим.

Оставив гвардейца, который с любопытством разглядывал трофейное оружие, вместе с солдатами, мы отошли в угол, куда бойцы притащили продавленный диван, и присели. После чего, тяжело вздохнув, Тенгиев спросил:

– Не устал?

– Пока терпимо, – пожал я плечами. – А в чем дело?

– В тыл поедешь.

– По делу Вергано? – предположил я.

– Верно. – Майор кивнул в сторону гвардейца: – Это твой сопровождающий, лейтенант Стоянов.

– Выходит, в штабах осознали ценность пленника?

– Не сразу. Сначала ему дуболомы из контрразведки пальцы сломали. А только потом передали пленника в особый отдел гвардии. Моя вина, поздно наверх сообщил. Да и там не сразу спохватились. Только после повторного звонка и вмешательства великой княгини засуетились.

– И что с Вергано сейчас?

– Он в столице и просит вызвать тебя.

– Когда мне отбывать?

– Прямо сейчас.

– А кого вместо себя оставить?

– Корнея. Он справится.

– Да. Сержант потянет.

Майор пожевал губами и, понизив голос до полушепота, продолжил:

– Расклад следующий. Сейчас под Вергано создается совершенно новая структура. Что это будет, мне неизвестно. Но есть намеки на то, что этой структуре понадобится собственный боевой отряд.