Ведьмак двадцать третьего века - [8]

– Ага, – кивнул каким-то своим мыслям поп. А после пристально посмотрел на Олега. – А это кто тогда такой разукрашенный? Сынок твой, раз защита артефакта его признала? За что же ты так с родной-то кровью?

– Да никакой он мне не сын! – истерично выкрикнул мужчина. – Это отродье осталось от моего старшего брата! Прижил он его от худородной и признал! В колыбели надо было удавить тварюгу! Узнал, змея подколодная, что я его в Североспасское училище записал, и решил меня со свету сжить! Дал ему один день, чтобы собраться! Проявил уважение! Сразу стоило хватать и туда тащить! Его на плаху надо! На шибеницу![1] В срубе сжечь отродье убогое!

– Подожди-ка, подожди, – перебил его вдруг поп. – Куда ты его записал? В Североспасское училище? То самое, Императорское армейско-магическое училище, которое монастырь на Воробьевых горах?

И такая тишина установилась вокруг, что Олег сразу понял одну простую истину. Это нехорошо. Очень-очень нехорошо. Нечто крайне плохое было связано с данным местом, про которое парень раньше не слышал и слышать не мог. Он уже сообразил, что доставшееся ему тело одноглазого и одноногого колдуна находится от его родного дома очень далеко. Возможно, не только в пространстве, но и во времени. Во всяком случае, Олег ни разу не видел живых демонов, ходящих туда-сюда андроидов и боевых попов. А магию считал сказками, которые просто не могут обсуждать серьезно взрослые и сознательные люди.

– Сын мой, а скажи-ка ты мне: кем был твой брат? А также как он умер и когда? – вежливо, но почему-то очень холодно поинтересовался поп с кастетами. И, подумав, добавил: – Царствие ему небесное.

– Статский советник Коробейников Илья Иванович, – пожал плечами мужчина. – Инспектор министерства налогов и сборов. На прошлой неделе его паровая повозка взорвалась, жандармы утверждают, будто мину артефактную туда подложили. Да оно и понятно, как иначе-то, если на него среди больших людей многие зуб имели. Брат сразу сгорел, и девка его, и водитель. Уцелела только эта вот шваль, которую оттуда выбросило. С такими ранами, как у него, обычно сразу на тот свет отправляются, но песье племя живучее. Да и лечили отродье хорошо, поскольку на место происшествия маги из их департамента прикатили. Кто другой и не откачал бы байстрюка[2].

– Плохо, когда дети рождаются вне брака. Но ведь сами-то дети в этом не виноваты, – вздохнул поп. – И потом, раз он смог воспользоваться заклятым на кровь артефактом, значит, отец его официально признал. Не только на словах, но и с необходимыми ритуалами. А также по бумагам, ибо они лишь следствие вхождения в род, но никак не причина.

– О, документы у этой твари в полном порядке. – Мужчина сплюнул в сторону Олега и почти попал. – Когда мой брат женился на выкупленной у хозяина крепостной, у той еще и пузо-то толком не выросло. Идиот! Стоило извести и плод и мамашу! Ну почему я решил проявить снисхождение и сразу его в приют для бродяжек не отправил, а? Надо было гаденыша прямо с больничной койки в конуру для таких, как он, гнать! В одном белье! Поганой метлой! Все равно вонючим смердам стыдиться нечего!

Парень едва сдержал рвущийся с языка мат в адрес «дядюшки». Обычно он встречал людей нормальных и соответственно вел себя с ними вежливо. Однако последнее время ему как-то слишком уж везло на психов, по непонятным причинам питающих ненависть в его адрес. А еще он старательно думал, сознаваться ли ему в том, что он не совсем тот Олег. Или, скорее, совсем не тот. Причем парень склонялся к тому, чтобы по возможности утаить правду. Насколько он помнил историю, имеющие власть христианские священнослужители всегда любили юродивых. А вот одержимых пытали, дабы изгнать из них болью лишние сущности. Ну а уж когда не помогало, устраивали согревающий компресс при большом стечении народа. Запекали на кострах несчастных живьем со всеми излишними, на их взгляд, деталями личности. Хотя могли и утопить. Или замуровать заживо. Зависело от предпочтений, исторически сложившихся в данной местности. Конечно, возможно, здешняя церковь куда более миролюбива… Однако закрадывались в этом определенные сомнения при одном взгляде на старого попа с шипастыми кастетами. Да и отряд вооруженных бойцов обращался с ним весьма почтительно.

– Ага. Вот, значит, как… – призадумался старик и прищурился как-то совсем уж нехорошо. – Ну, тогда поправь меня, если чего не так скажу. Твой брат умер насильственной смертью, ты унаследовал его имущество, поскольку завещания не было. И сразу вселил сюда свою семью. Я ведь видел тут каких-то карапузов в саду и бабу на сносях. А племянника, вопреки твоим словам, рожденного в законном браке, сдал в Североспасское училище. То самое училище, которое принимает любого крестьянина с минимальными зачатками дара или даже беглого раба. Для которого из тюрем выкупают не совсем уж пропащих уголовников, чьи мамаши были ведьмами без патента. Куда обязуют поступать детей ссыльных дворян, когда их родителей отправляют на каторгу. Так?

– Вы все совсем не так поняли! – заюлил «дядюшка», от которого настоящий племянник был готов сбежать чуть ли не в преисподнюю. – Вы только посмотрите на мое лицо! Он, вместо того чтобы быть благодарным за то место в училище, куда я пристроил сына простой крестьянки, почти выцарапал мне глаза!