Ведьмак двадцать третьего века - [11]

– Кто еще, если не я? – развел руками старик и с тяжелым вздохом сгорбился. Казалось, из него будто выдернули стальной стержень, поддерживающий могучие плечи распрямленными. – Петров, ты тут сам все оформишь? Впаяй этому субчику обвинений побольше, авось хоть от чего-то не отбрешется.

– Конечно, ваше преподобие, – откликнулся командир ворвавшегося в дом отряда. – Тем более раз парень еще не признан полностью дееспособным, за его действия должен отвечать официальный опекун. И статью за небрежное хранение потенциально опасных артефактов он заслужил целиком и полностью. А если бы до печати призыва добрался кто-то из его малолетних детей? Демону-то на возраст плевать, ему главное, чтобы привязка по крови вытащила его в наш мир.

Олег сделал один шаг по направлению к дверям, пошатнулся и тут же изо всех сил замахал руками в попытке сохранить равновесие. И это ему не удалось. С испуганным взвизгом он рухнул вниз, да к тому же еще по пути как-то умудрился вцепиться в подошедшего к нему священника. И его тоже опрокинул.

– Отец Бонифаций, да вы у нас, оказывается, еще ого-го-го! – хмыкнула та самая женщина, которая осматривала парня. – С места происшествия даже тревожная группа городовых не ушла, а вы уже руки по отношению к виновнику чрезвычайного происшествия распускаете. Интересно, что было бы, окажись на его месте молоденькая ведьмочка.

– Ну, после девяностолетнего юбилея лечиться от постыдных болезней не так уж и стыдно. Жаль только, не везет последние годы на симпатичных задержанных. Если и попадается ведьма без патента, то годится она мне в матери, – философски заметил старик, поднимаясь сам и поднимая оцепеневшего Олега. – Какие раны еще болят? Видимо, я действительно стал слишком стар, раз не смог провести полноценного исцеления свежих травм аж с двух полных попыток.

– Да нет, все нормально… – Олег действительно больше не чувствовал боли, хотя готов был поклясться в том, что получил сегодня, по меньшей мере, два-три перелома. – Просто слабость. И эта нога… Я никак к ней не привыкну.

– Да лучше бы тебя там совсем спалило, тварь! – крикнул ему в спину Пахом Коробейников. – Иди отсюда, и чтобы больше я тебя не видел! Уверен, тебе понравится жить в училище вместе с толпой немытых крестьян! В хлеву со свиньями таким, как вы, место!

– Война ужасна. Но иногда мир становится еще хуже, ведь за годы спокойствия начинает плодиться та мразь, которую во время конфликтов просто режут. – Старый священник тяжело вздохнул, взял с ближайшей полки томик поувесистее и не глядя швырнул его за спину.

– А-а-а! Мой глаз! – взвыл мужчина, получивший углом тяжелого фолианта по лицу. – Ы! Как больно!

– Хорошо бросаете, отец Бонифаций, – оценил Олег, напоследок оглянувшись на едва не убившего его типа. Тот как раз крутился на полу, пытаясь содрать со своей головы мешок или освободить руки, чтобы добраться ими до пострадавшего органа зрения. – Я бы даже сказал, профессионально.

– А то! – довольно хмыкнул старик, почесывая подбородок окровавленным кастетом. – Гренадер его величества – это вам не хухры-мухры! Я помню еще Вторую мировую, пусть и самый ее конец. А уж в каком количестве малых войн и конфликтов после того участвовал, так и вообще сосчитать невозможно. Семьдесят лет выслуги, в сентябре семьдесят первый пойдет. Ну, если считать вместе с тем сроком, который я числюсь боевым экзорцистом при тревожных группах городовых.

– Это… впечатляет, – только и смог сказать Олег. – В каком же году вы поступили на службу?

– Ну, так в две тысячи сто семьдесят пятом, если от Рождества Христова, – довольно откликнулся священник, чем погрузил парня в состояние полнейшего смятения. Он окончательно перестал хоть что-то понимать. А также был вынужден констатировать свое полное незнание реалий этого мира. Ведь его родным он не являлся совершенно точно.

Глава 2 О том, как герой узнает, что не так страшен черт, как его малюют, проходит медкомиссию, заводит новых знакомых и получает еще одну тяжелую травму

Черно-алый металлический самурай пяти метров в высоту выдохнул поток огня из оскаленной демонической маски, заменяющей ему лицо. Пламя ударилось о щит не уступающего ему в размерах бородатого римского центуриона, которым тот проворно заслонился от боевой магии. Гигант, чей торс был стилизован под анатомический доспех, а голову украшал развернутый поперек гребень, явно не испытывал никаких неудобств под прикрытием своей защиты. Более того, он пошел на сближение, и с ясно слышимым шипением паровых механизмов его левая рука стала отходить назад и сгибаться в локте. Колющий удар коротким, всего-то полутораметровой длины, гладиусом должен был оказаться поистине страшен. Однако нанести его представитель Римской империи так и не сумел. С неожиданным для такой туши проворством и поистине азиатским коварством не перестававший изрыгать пламя самурай шагнул в сторону, пропуская клинок мимо себя, а после со всего маху саданул противника своим собственным оружием, до того момента просто сжимаемым в руке. Четырехметровая толстая стальная лопасть, переходящая в длинную двуручную рукоять, сильно напоминала смесь двуручника и дубины. Она явно весила несколько центнеров, а потому двигалась медленно и величественно. Но все же быстрее, чем попытавшийся разорвать дистанцию легионер. Звон от столкновения железной башки с не менее железным плоским бревном заставил стекла задребезжать.