Ведьма Вильхельма - [18]

Как в моей руке оказался один из флаконов с лечебным зельем, я так и не поняла. Забегая вперед, скажу, что одного я с утра так и не досчиталась. Даже пустой склянке не осталось.

Так вот, с удивлением я справилась быстро. Откупорив флакон, замерла, не совсем понимая, как именно мне передать зелье. Если я правильно понимаю, то мы с этим человеком на разных планах бытия. Что-то вроде он с лицевой стороны мира, а я на изнанке. Или же наоборот. Вполне может статься, что он вообще в другом мире. Или же это всё плод моего воображения.

Но всё это было сейчас не важно. Не придумав ничего лучше, я просто осторожно вылила зелье на рану, замечая, как человек дёрнулся, словно ему причинили боль. Зелье разлилось непонятной кляксой по руке, а потом медленно впиталось. Самое интересное, что я видела — зелье не прилегало плотно к человеку, а висело в сантиметре от кожи, но всё равно медленно впиталось внутрь. Неправильность в теле человека стала постепенно пропадать, пока не исчезла совсем. Я видела, как он поднял руку и повертел ею перед своим лицом, рассматривая.

Опустив её, он протянул её ко мне, но естественно рука его прошла сквозь меня.

Улыбнувшись, я хотела прикоснуться к нему, но в этот момент проснулась. Открыла медленно и глаза и прислушалась. На улице был дождь.

Благо до земли долетало не так много, поэтому мы быстро перекусили, свернули лагерь и выступи. Сидеть времени не было совершенно — неумолимо приближались сезон дождей. Конечно, до него ещё всё-таки далеко, но нам за это время надо успеть дойти до гор, найти место, пригодное для жилья, построить хотя бы что-то, что сможет защитить нас в непогоду. Так что вперёд и только вперёд.

К обеду дождь всё расходился. Мужчины, которые постоянно бродят поблизости от колонны, нашли неподалёку растение, которое очень смахивало на лопух. Вот только листья его были просто громадными. Чтобы понять примерный размер, скажу, что один лист такого лопушка спокойно закрывал собой всю телегу, ещё и немного свисал по краям.

Когда я напрягла память, то вспомнила, что это растение вполне можно использовать для зелий. Компонент из него не слишком ценный, да и годится только для того, чтобы сварить зелье против самой обыкновенной простуды, но листья я приказала после дождя скрутить и сложить на одной из телег. Потом надо будет их просушить и подготовить для варки зелий.

Ближе к вечеру я приказала вставать лагерем. Дождь всё расходился и даже тут внизу он стал весьма ощутим. Да и температура опустилась — стало заметно холоднее. Ингрид притащила мне старый и ветхий плащ, который я совершенно не узнавала. Ну, не было у меня такого.

Все встретили остановку с облегчением, даже немного повеселели, хотя и ненадолго. В лагере тут же закипела работа. Кто-то сооружал костры, кто-то собирал шалаши, которые потом накрывались лопухами, кто-то принимался готовить.

Мою палатку поставили в рекордные сроки. Рядом развели большой костер и, спросив, не нужно ли ещё чего-нибудь, ушли делать дела. Люди уже привыкли, что я не прошу для себя ничего необычного. Я хорошо помнила, что аристократы в этом мире весьма капризные существа. Их раздевали, одевали, купали, причесывали, чуть ли не с ложечки кормили. Кажется, в моем прошлом мире тоже было нечто подобное.

Именно поэтому на меня первое время странно косились, ожидая, когда же я потребую к себе девушек, чтобы те ухаживали за мной. Но мне этого было ненужно, лишнее мельтешение перед глазами только мешало. Пришлось Ингрид объяснять, что мне теперь это не нужно, так как отвлекает от мыслей. Мол, я стараюсь вспомнить все рецепты, выученные мною, а люди, которые будут постоянно вертеться рядом со мной, станут меня отвлекать.

Кормилица поворчала что-то о приличиях и о том, что невместно мне как обычной девке самой переодеваться, но быстро смирилась, время от времени посматривая на меня тоскливо. Я однажды спросила её, что не так и почему она на меня так смотрит. На мой вопрос Ингрид расплакалась и сказала, что это путешествие меняет меня, и ей страшно, что однажды я стану вместе с мужиками бегать по лесу и буду вести себя совсем неподобающе дочери аристократического рода.

Я лишь вздохнула на это и ответила, что, если для того, чтобы мы все выжили, мне потребуется пробежаться по лесу, матерясь и ежесекундно сплевывая, то я незамедлительно это сделаю. На это Ингрид округлила глаза и схватилась за сердце, причитая, что невместно, совсем невместно.

Переубеждать женщину я не стала. Пусть думает что хочет. Конечно, я не материлась и уж тем более не плевалась, просто вела себя так, как мне удобно и как я привыкла.

— Госпожа.

Я чуть отодвинула ткань палатки и выглянула наружу. Один из охотников стоял рядом и неловко переминался с ноги на ногу. Вот тоже странность. Люди хоть и делают всё, что я скажу, но при этом стараются говорить со мной как можно меньше, лишь смотрят часто со стороны, будто постоянно убеждаясь, что я всё ещё с ними. А уж если кому и надо со мной поговорить, то сразу видно, что они робеют.

— Что случилось? — спросила, выходя из палатки.

— Вы просили приносить всё, что найдём необычного.