Ведьма Пачкуля и сумасшедшие каникулы - [34]

— Но…

— Никаких «но», ангел мой. На вершине приходится тяжко. Нужен не только талант, но и стойкость. Ты не выдерживаешь темпа. Кроме того, — добавил он, стараясь не выказать радости, — кроме того, тебя уволили.

Лулу разразилась шумными рыданиями.

— Ну успокойся, — утешал Скотт, поглаживая ее по спине. — Ничего не бойся. Скотти о тебе позаботится. Через пару лет, когда ты снова встанешь на ноги, как знать, — может, я и предложу тебе эпизодическую роль в моем следующем фильме.

— О, Скотт! Скотт! Хнык, хнык. Я скучала по тебе, Скотт.

— Я тоже по тебе скучал, Лулу, дорогая.

Пачкуля, Хьюго, Шельма и Дадли с отвращением наблюдали эту нежную сцену из автобуса.

— И где благодарность? — сказала Пачкуля. — Посмотри на них. Меня от этого сюсюканья сейчас стошнит. Да чтобы я еще хоть раз стала спасать его карьеру!

Глава двадцать седьмая Нет пира нечестивым

— Вы что о себе думаете, заявляться в такое время? — вопросила миссис Молотофф. Она стояла на пороге в ночной рубашке, на ногах тапочки, на голове папильотки. Ее поднял из постели оглушительный стук в дверь, сопровождаемый разудалым пением.

— Мы как раз к ужину, — не растерялась Чепухинда.

— К ужину? Посреди ночи? Да как вы смеете! — заорала миссис Молотофф, на глазах свирепея. — Вам же было сказано, что это приличная вилла. У нас свои правила. Вы должны подчиняться.

— А вот тут вы ошибаетесь, — смело заявила Чепухинда, немало удивив своих ведьм. — Я предводительница. Что хочу — то и делаю.

Благородная Чепухинда поднялась на крыльцо, подошла к миссис Молотофф так близко, что они почти столкнулись носами, и сгребла в кулак ее ночнушку.

Сейчас сцепятся!

— Слушай меня, старая скупердяйка, слушай очень внимательно, — прошипела Чепухинда. — Ты меня достала до самых печенок. У меня тут дюжина голодных ведьм. Мы только что завершили в высшей степени успешную спасательную операцию. И сейчас мы хотим есть. Нормальную еду. Имей в виду, я говорю не о яйцах. Я говорю о холодной индейке, и малиновом желе, и пироге с вишней, и шоколадном печенье, и сосисках на шпажках. И еще о том славном фруктовом кексе, который у тебя в жестяной банке на верхней полке. Короче говоря, пир горой. Поняла меня? Давай дуй в кухню и накрывай на стол! Иначе я рассержусь и сделаю что-нибудь очень неприятное. Считаю до трех. Раз…

— Это недопустимо! — залопотала миссис Молотофф. — В правилах для гостей черным по белому написано: ПИРУШКИ ЗАПРЕЩЕНЫ.

— Плевать на правила, — сказала Чепухинда. — Два. — Кончики ее пальцев слабо заискрились. Миссис Молотофф побледнела.

— Колдовать запрещено! В Грязьеводске магия вне закона…

— Плевать на закон. Три.

Чепухинда что-то отрывисто пробормотала, повертела пальцами — и миссис Молотофф исчезла в ослепительной вспышке! На полу лежала ночнушка, тапочки и аккуратная кучка папильоток, но самой хозяйки и след простыл.

Зато вместо нее появилась маленькая курица. Вид у птицы был удивленный. Она разок-другой моргнула, посмотрела на шокированных ведьм и сердито закудахтала. Потом вдруг скрестила тощие ноги и с отчаянием в глазах ринулась в ближайшие кусты.

— Огоооо, — выдохнули ведьмы. — Ну вы даете, Чепухинда! Вы нарушили запрет на магию! Превратили миссис Молотофф в курицу!

— Ну да, — бодро сказала Чепухинда. — И, по-моему, она отправилась снести яйцо.

— Урааа! — завопили ведьмы. — Узнаем добрую старую Чепухинду!

— Вообще-то, девочки, — прибавила Чепухинда, хихикнув, — я должна кое в чем признаться.

Она порылась в сумочке и вытащила знакомый до боли предмет.

— Ключ от кладовой, — призналась Чепухинда. — Точнее, дубликат. Я стянула ключи, пока Молотофф ворон считала, и сделала себе запасной. Мы с Пронырой по ночам пробирались туда тайком и набивали животы. Ах, эти полуночные пиры в кладовке! Прелесть! Скажи, Проныра?

— Не может быть! — Ведьмы рты разинули от удивления, досады и восхищения. — Ничего себе хитрюга!

— Значит, пока мы ходили голодные, вы с Пронырой объедались у нас за спиной? — воскликнула Крысоловка. — Ну, это уже слишком, я вам скажу!

Чепухинда захихикала, очевидно, крайне довольная собой.

— Да, я всех перехитрила. Подло? Подло. А еще умно и коварно. Вот поэтому я предводительница, а вы до сих пор в рядовых ведьмах ходите. Или я не права?.

Ведьмы уныло кивнули. Права.

— Но хватит уже болтать, — крикнула Чепухинда. — Пойдемте в дом, девочки. Кто-нибудь разбудите Сирила, нацепите на него фартук и суньте в кухню. Время веселиться!

Глава двадцать восьмая Последние штрихи

Последние деньки промелькнули со скоростью света. (С каникулами вечно так.) В основном ведьмы предавались традиционным отпускным развлечениям: загорали, ели, плескались, рыбачили, ели, спали, ели и играли в часовой гольф. Но, конечно, не обошлось и без занятных происшествий.

Во-первых, приходил человек из Городского совета — до них дошел слух, что отдельные ведьмы использовали магию, что, как мы все помним, строго запрещено.

Чепухинда высказалась в таком ключе, что она-де, конечно, понимает, к чему он клонит, но хотелось бы напомнить Совету, что ее девочки внесли весомый вклад в уничтожение «Гобболенда», за что жители Грязьеводска должны быть им благодарны по гроб жизни. А потом она вежливо поинтересовалась, не приходилось ли ему раньше жить годик-другой в обличье слизняка? Человек из Городского совета понял, к чему клонит Чепухинда, и согласился снять обвинение.