Ведьма Пачкуля и Эликсир желаний - [27]
А тем временем прозвучал гонг к обеду. По гостиной прокатился всеобщий вздох облегчения. Волшебники оживились, хрустя костями, повскакивали со своих насиженных мест и ринулись к дверям столовой, норовя опередить друг дружку и занять первые места в очереди.
Однако же путь к вожделенным накрытым столам им неожиданно преградила запыхавшаяся Бренда.
— Садитесь обратно, — велела она. — Это был не обеденный гонг. Обед еще не готов. Это был сигнал тревоги. Нас только что ограбили, понятно? Стащили все мантии из гардеробной. Но я тут ни при чем. Она заявила, что она новая прачка. Откуда мне было знать?
Волшебники вмиг переполошились. Они никак не ожидали услышать столь ужасные новости. Мало того что у них украли мантии, так и обед был еще не готов!
Тут уж Рональд не смог удержаться. Гордо вскинув голову, он повернулся к Фрэнку Ясновидцу.
— Жаль, что вы не смогли это предвидеть, — ехидно заметил он.
На этот раз Рональд с полным правом мог позволить себе высокомерный тон. Ведь он был единственным из всех волшебников, кто в тот день не сдал в гардероб свою мантию!
Глава шестнадцатая
Заварушка
— Трясина почти готова. Как там у тебя с нарезкой?
— Я порубать ус, перо и золотой локон. Помпон и зфезды еще нет.
— В таком случае пошевеливайся, — пригрозила Пачкуля. — Иначе до первых петухов не управимся.
— Я только и делать, что ресать, ресать, ресать и ресать. Фсе лапы натер. Мошно мне лучше помешать?
— Угу, разбежался. Ты что, пословицы не слыхал: «У семи ведьм зелье без глазу»? То-то же. Помощники режут, ведьмы помешивают. И заруби это себе на носу, а не то уволю.
С этими словами она плюхнулась обратно в кресло и с угрюмым видом принялась грызть ногти. Варить зелья в плохом настроении было ей совершенно несвойственно. Но почему-то именно сегодня она никак не могла настроиться на нужный лад. Сама окружающая обстановка внушала ей чувство неуверенности и тревоги. В доме было так чисто, так прибрано, что хоть на стенку лезь. Совсем не осталось залежей барахла, сплошная стерильность. Даже котелок был начищен до блеска, так что теперь от его стенок больше не отколупывались и не примешивались к еде маленькие черные чешуйки.
Пачкуля тяжело вздохнула. Она скучала по своей пыли, паутине и маленьким черным чешуйкам. Раньше в процессе зельеварения у нее всегда были пыль, паутина и маленькие черные чешуйки. В доме должны быть пыль, паутина и маленькие черные чешуйки! Она к ним так привыкла.
— Мошно сменять лапу?
— Нет!
Пачкуля в раздражении ткнула пальцем в раскрытую поваренную книгу бабули Малодур, распластанную на кухонном столе.
— Нет. Здесь черным по белому сказано: «Использовать только левую руку». Мы должны строго следовать инструкции, иначе ничего не получится.
— А пошему метла не помогать? — надулся Хьюго.
— Потому что я оставила ее сторожить снаружи. Если кто появится, она даст три громких предупредительных удара в дверь. Незваные гости нам ни к чему, или я не права?
— Уфф. Натеюсь, мои труты того стоят, — вздохнул Хьюго. — А втруг зелье не сработает? Сама понимаешь, рецепт устарефший…
— Ты что, еще не понял? Это же Эликсир желаний бабули Малодур, Хьюго! Бабулины зелья всегда срабатывали, понимаешь ты? Всегда! А если оно не сработает, виноват будешь ты. Потому что локон надо было срезать ровно в полночь, и вообще…
Договорить она не успела, потому что в это время раздались три громких предупредительных удара в дверь. От неожиданности Хьюго подпрыгнул на месте, выронив из отекшей лапы тяжелый нож и просыпав часть уже нарезанного локона. Пачкуля схватила железную крышку и быстро нахлобучила ее на котелок со своим незаконным зельем.
— Это она! — в панике пискнул Хьюго. — Чепухинда! Доигрались! Она нас застукать! Что будем делать?
— Запудривать мозги, — не растерялась Пачкуля. Одной рукой она молниеносно спрятала бабулину книгу под диванной подушкой, а другой проворно распылила по дому добрую половину баллончика с ароматом пахучей розы.
И тут из-за дверей раздался голос.
— Эй, Пачкуля, ты дома? Не бойся, это всего лишь я, Шельма.
Испустив вздох облегчения, Пачкуля ринулась открывать дверь. На пороге и впрямь стояла Шельма. По всей видимости, она прилетела на всех парах, потому что с ее метлы пот лил ручьями. В одной руке Шельма держала дамскую сумочку. В другой — большой, ароматный, еще не успевший остыть домашний кекс с плесенью. Пачкулина метла стояла у нее на пути, уперев в бока тонюсенькие ручки, и не давала пройти.
— Привет, Пачкуля, — поздоровалась Шельма и протянула подруге кекс. — Скажи, наконец, своей глупой метле, чтобы убралась с дороги. Я принесла тебе кекс в знак примирения. Чуешь, с пылу с жару!
— Шельмуся, свет моих очей! Проходи же, проходи скорей! — воскликнула Пачкуля, которая всегда рада была принять предложение о дружбе. И прилагавшийся к нему кекс, разумеется. — Ты даже не представляешь, как я счастлива тебя видеть! Эй, метла, а ну сию секунду прочь с дороги моей подруги Шельмы!
