Ведьма Дивнозёрья - [59]

— Ребята, давайте жить дружно, — перебила ее Тайка голосом кота Леопольда.

Воспользовавшись недоумением обеих подруг, она взяла печеньку и, обмакнув ее в чай, развернула беседу в более мирное русло:

— Я вот чего не понимаю: что это вообще за звездная вода такая?

Радмила подлетела к ней ближе и по-птичьи склонила голову набок:

— Ты шутишь, что ли?

— Нет. Почему ты так решила?

Губы горлицы искривились, словно та хотела заплакать, но в последний момент передумала.

— Таисья, ты ведьма-хранительница и правда не знаешь, что такое звездная вода?

Радмила хотела добавить что-то еще, но поперхнулась негодованием, потому что Марьяна, утянув у нее из-под носа последнюю печеньку, вгрызлась зубами в покрытый глазурью край:

— В общем, нам нужен план, — пробубнила вытьянка с набитым ртом. — Куда идем? Что надо сделать? Провести ритуал? Какой? И что потом?

С каждым новым вопросом Радмила закипала все больше. Она переступала с лапы на лапу, терзая одеяло острыми коготками.

— А потом — суп с котом. Ты останешься дома. Мы с Таисьей пойдем вдвоем.

— Но я тоже хочу помочь, — Марьяна хрумкала печеньем так, что аж за ушами трещало.

Горлица побледнела. В ее глазах плескалось презрение, которого хватило бы на целый ледовитый океан.

— Ты? Ну давай, помоги мне: напомни слова, которые превращают ночную росу в звездную воду. А то я что-то запамятовала.

— А там нужны слова? — Вытьянка почесала в затылке, и Тайка невольно последовала ее примеру.

В бабушкиной тетрадке ни слова не было о звездной воде, уж она бы знала. Напоминать о том, что она тоже не в курсе, не хотелось: Радмила явно была раздражена, и следующий ушат холодного презрения мог достаться не Марьяне, а Тайке.

— Разумеется, нужны, — горлица возмущенно захлопала крыльями. — Это же колдовство!

— И как же быть? — Лицо Марьяны вытянулось, было видно, что она растеряна.

Фыркнув, горлица показала ей язык и отвернулась. Тайка, закатив глаза, вздохнула, но сдержалась, ничего не сказав насчет Радмилиного ума. Вернее, его отсутствия. Ругать глупую птицу было бесполезно: ее разум и сила остались в отрезанных косах, а косы лежали у Тайки в пакетике, перехваченные яркими резинками, чтобы не спутались.

— Тогда, может, у Яромира спросим? — Марьяна откинулась на подушки. — Он очень умный и в колдовстве разумеет. Вот, помнится, третьего дня подхожу я к нему и говорю…

— Да помолчи ты уже, — прикрикнула горлица. — Заладила: Яромир то, Яромир се… Звездная вода — это девичьи чары, между прочим. Мужчинам о них знать не следует.

— Ну, тогда не знаю, — вытьянка пожала плечами. — Платье дам, а в остальном предлагаю просто идти и делать. Что-нибудь да получится.

— Погодите, — Тайка подпрыгнула так, что чуть не свалилась с кровати. — У нас же есть мертвая вода! Давайте прирастим Радмиле косы обратно, тогда к ней вернется прежняя ясность ума и она вспомнит заклятие.

— Пфе! — Марьяна покрутила пальцем у виска.

— Почему это «пфе»? — нахмурилась Тайка.

— Потому что «пфе»! Ладно, у нее мозги птичьи, но ты-то, ведьмушка, чем думаешь? Глянь, какого размера у этой курицы башка и какие здоровенные косищи ты притащила. Сначала она должна человеком стать, и только потом ей можно будет эти канаты в руку толщиной прирастить, а не наоборот.

— Это кто еще тут курица! — ахнула Радмила. — У самой-то на макушке три волосинки! Завидуешь, да?

— Вы опять начинаете? — Тайка замахала руками. — Мы тут вроде как на одной стороне, ау?

— Надеюсь, когда ей мозги вернут, и яду на языке поменьше станет, — вытьянка улыбалась, но ее пальцы сжимали угол подушки так, будто собирались свернуть тонкую птичью шейку. — Не с теми ты воюешь, воительница. А ведь пока молчала, такая милая горлица была… И за что только Яромир в тебе души не чает?

— Моя семья — не твоего ума дело, — прошипела Радмила. — Сама только и знаешь, что моему братцу глазки строить. У нас в Дивьем царстве знаешь, как говорят: не по Сеньке шапка. Поэтому шла бы ты… к своему Сеньке.

Марьяна вскочила так резко, что старый матрас жалобно скрипнул пружинами, и процедила сквозь зубы:

— С меня хватит. Я больше в этом балагане не участвую. Платье дам, а дальше разбирайся сама.

Она вылетела из спальни, хлопнув дверью. С потолка посыпалась штукатурка.

Спустя пару минут раздался осторожный стук. Домовой Арсений мышью проскользнул в комнату, положил на краешек кровати белый сверток и так же незаметно испарился.

Дождавшись, пока стихнут звуки его шагов, Радмила прошептала:

— Прости за это представление. Я уже не знала, как ее спровадить.

— Но зачем? Она же помочь хотела, — Тайка разнервничалась и крутила в пальцах пятак с дырочкой, который носила на шее.

Горлица перелетела на ее плечо.

— Она не потому помогает, что хочет помочь, а чтобы Яромиру понравиться. Прилипла как банный лист. И все болтает, болтает… Такую чушь несет! Спасу от нее нет. Братик мне уже не раз жаловался. Сегодня сказал, мол, в сарай пойду ночевать.

— Ну да, Марьяна та еще болтушка. У меня от нее тоже иногда голова болит. Но она же от чистого сердца. Может, стоило как-то… поаккуратнее? — Тайке стало обидно за вытьянку, хоть та и впрямь бывала на редкость навязчивой.