Ведьма - [91]

— Такое ощущение, что смотрят в спину, — признал Николай и Саша, потерев собственный затылок, кивнула. Они оба оглянулись.

— Смотрите! — указал Николай. — Там, вон на том бревне, на дальней стене! Похоже, там ещё один осколок!

— Он начал светиться! — предупредила Саша. — Не смотри на него!

— На пол! — приказал мужчина-инквизитор. — Всем на пол!

Николай успел заметить, что первый, лежавший на полу осколок, подпрыгнул — словно его подбросила невидимая рука — а затем будто приклеился к бревну, у которого лежал, и засиял нестерпимо ярким свечением. Николай схватил Сашу за руку и оба, не сговариваясь, прыгнули — прочь от обоих осколков, в сторону двери. Краем глаза Николай успел заметить, что вбегающие в амбар из двери напротив люди — все в чёрных комбинезонах и непроницаемых шлемах — тоже падают наземь, прикрывая голову.

* * *

Со стороны каждого осколка пришёл порыв воздуха — словно ветер дул из каждого — а затем выплеснулось то, что Николай потом назвал “волной тьмы”: полоса сумрака упала на пол и стремительно пронеслась по комнате. Там, где пробегала полоса, сено и всё, что лежало на полу, с сухим треском обращалось в мелкую пыль и разлеталось вокруг. Николай заметил, что женщина-инквизитор успела упасть и откатиться с “линии огня”, но та самая рамка, которую она держала в руке, попала под одну такую волну и осыпалась мелким крошевом.

Там, где тёмные волны пересеклись, часть пространства потемнела. Николай, закашлявшийся — пыль и крошки сена попали в нос и рот — увидел, что где-то в глубине получившегося тёмного “яйца” видно, едва различимо, не то возвышение, не то стойка. И перед ней, несомненно, кто-то сидит — спиной к “зрителям”. Что-то неправильное было в облике сидящего, но не было времени вникать.

Гул наполнил помещение — низкий, он напомнил звук, который издаёт трансформаторная подстанция. Время словно замедлилось — так показалось Николаю. Волна от второго осколка прошла сквозь ограду — заборчик — где хранились тюки с сеном — и теперь часть забора, где-то полметра в ширину, отсутствовала. Вроде бы все остались живы — все вошедшие успели убраться с линии волны: пострадала только часть стены — по ней словно молотом ударили, по бетону пошли трещины — и дверь. Ей повезло меньше — половины двери теперь просто не было.

Николай видел, что им что-то кричат и указывают руками — жест понятен, не пробуйте пересечь тёмную полосу. Николай краем глаза заметил, что сидящий по ту сторону провала силуэт вроде бы пошевелился. И увидел, что Саша достала из карманов одной рукой пузырёк с живой водой, а другой — солнечную лампу. Женщина-инквизитор что-то крикнула Саше, и та кивнула в ответ — всё по-прежнему происходило замедленно, и звуков, кроме густого, низкого гула, было не разобрать.

Саша метнула пузырёк в бревно, и тот разбился прямо над сияющим осколком. Затем включила солнечную лампу, и полоса яркого света прошлась по осколку.

Тот засиял на долю секунды крохотной сверхновой — и покатилась, поплыла по окружающему пространству рябь, сминая и круша всё на своём пути. Николай успел увидеть, что Саша отбрасывает вверх и в сторону свою лампу и падает наземь, прикрывая лицо. И последовал её примеру, успев вспомнить, что при близком взрыве лучше держать рот открытым, иначе…

…Николай осознал, что сидит у стены, рядом с Сашей, держа её за руку, а над ними склонился человек со знаком красного креста на груди комбинезона.

— Что? — спросил Николай, осознав, что почти ничего не слышит, а перед глазами всё двоится и троится. — Плохо слышу, простите. — Человек сделал жест — откройте запястье — и когда Николай повиновался, прижал на долю секунды к руке Николая предмет, похожий на пистолет.

Секунд через десять стало лучше. Настолько, что Николай осознал, что Саша теперь сидит перед ним, с обеспокоенным выражением на лице, держит его за руки.

— Ты меня понимаешь? — повторила она вопрос.

— Да. У тебя кровь, — указал Николай взглядом. — Под носом. А где твоя лампа?

— Перегорела, — пояснила Саша. — Ужас какой-то, никогда такого не видела! Ничего не болит? Не тошнит, в глазах не двоится?

— Уже нет, — заключил Николай, прислушавшись к ощущениям. — Вроде цел.

— Сможешь встать? — спросила Саша и помогла ему подняться на ноги.

— Все живы? — огляделся Николай. В амбаре теперь было полно народу — и кого-то укладывали на носилки там, у руин дальней двери. Посредине амбара в бетоне красовалась теперь выемка — словно огромной ложкой взяли — и отчётливо пахло гарью.

— Все живы, но одного человека контузило, — пояснила Саша. — Кошмар! Никогда такого не видела, и никто о таком не рассказывал!

— Что теперь? — поинтересовался Николай. — Я уже ничего не ощущаю. Никакой “гнилушки”, никакого взгляда в затылок.

— Я тоже, — покивала Саша. — Похоже, тут было только два осколка.

К ним подошла женщина-инквизитор.

— Благодарю за помощь, господа! — На лице её не читалось никаких чувств. — Полагаю, вы многих сегодня спасли, госпожа Чернова. Нам всем необходимо пройти медосмотр — просьба следовать за мной. Вы ничего больше не ощущаете? Чего-нибудь невидимого? — тут же добавила она.

Саша и Николай помотали головами.