Веди себя хорошо - [61]

Стэн повел их по длинному коридору, в направлении двери в самом конце, где находилась одиночная камера Уэллса. Когда они подошли к последней двери, Эбби повернулась к Полу и напомнила:

– Не забудь то, что я сказала.

Он резко кивнул. В этот момент Стэн отпер последнюю дверь и предложил им заходить.

Мигнули лампочки, и Пол подошел к прозрачной стене из оргстекла, которая отделяла их от серийного убийцы.

– Какой сюрприз! – Уэллс поднялся с койки. – А я-то не одет! Не готов к вашему визиту!

Он улыбнулся Эбби, пошевелил пальцами, потом руками, показывая ей, как они двигаются, и явно наслаждаясь возможностью ими свободно шевелить.

Времени надеть на него смирительную рубашку просто не было. Эбби прикусила губу изнутри и молча сказала себе, что волноваться глупо: ему до нее не добраться. Однако сердце у нее в груди учащенно билось.

– И кто это пришел с вами, Эбигейл? – спросил Уэллс. Глаза у него блестели, когда он осматривал Пола.

Эбби ничего не ответила. А Уэллс на самом деле прекрасно знал, кто такой Пол, не мог не знать после расследования, в результате которого оказался здесь.

– Какой прекрасный экземпляр, правда? – продолжал Уэллс. – Типичный положительный герой. Настоящий американец!

Уэллс произнес эти слова так, что они звучали оскорбительно – или так, как говорят о вызывающих отвращение вещах.

– Где он? – спросил Пол.

Уэллс ухмыльнулся.

– Я не знаю, о ком вы говорите.

Пол прищурился, его плечи напряглись еще сильнее.

– Хотите поиграть в игру? – спросил он. – Ну что ж, тогда я расскажу вам одну историю, Уэллс.

Пол уселся на скамью перед камерой, склонился вперед, опираясь на локти. Глаза у него блестели. Эбби еще никогда не видела Пола таким.

– Это история о двух мужчинах, которые каким-то образом обнаружили, что имеют общие интересы и вообще имеют много общего – болезненного, извращенного, они одинаково жестоки и одинаково склонны к совершению насилия. Вы нашли кого-то, подобного себе. Это было невероятно. Вы не смогли устоять, когда его нашли, правда? Он напоминал глину, из которой вы могли вылепить то, что хотели. Свое идеальное творение. Только… его это не устраивало, правда? Ему этого было мало. Он хотел большего. И он хотел чего-то другого.

Эбби поежилась, когда Пол еще больше склонился вперед, а ухмылка на лице Уэллса немного изменилась, да и уголки губ дернулись, пока Пол говорил.

– Ваш ученик перерос вас, – продолжал Пол. Каждое его слово было жалом, вонзавшимся в Уэллса, и от этого глаза серийного убийцы вспыхивали и горели нехорошим огнем. – Он превзошел своего учителя. Его не устраивало то, что делали вы: похищать и убивать девушек. Нет, он хотел большего. Он хотел подержать их у себя. Растянуть удовольствие. А вам это не нравилось. Вам нравится момент лишения жизни, Говард, когда ваши руки обхватывают горло и вы видите, как свет меркнет в глазах жертвы. Именно это вас заводит. А потом вам нравится осквернять их тела. Но вы никогда их не резали, пока они были живы. Вам не нравится причинять боль. Вам нужна власть. А вашему мальчику? Вашему ученику? Ему нужен вызов. Ему нужно соревнование. Все дело в соревновании. Вначале это была игра, играли он и вы. Но он выиграл. А сейчас? Это он против девушки. Как долго она сможет оставаться в живых? Как долго он сможет держать ее в плену? Сколько девушек он похитит до того, как кто-то догадается, что происходит? Это и есть соревнование. И это даже не он против девушки. Это он один против всего мира.

На лице Уэллса появилась акулья улыбка.

– Я вижу, что вы не просто симпатичный парень, – медленно произнес Уэллс. – Так и я тоже! Вы знаете миф о Геракле и Антее, агент Гаррисон? – спросил Уэллс. – Он похож на миф об Ахилле. Но, предполагаю, менее известен. Не буду утомлять вас деталями. Я просто преподам вам урок. Я так люблю давать уроки.

У Эбби было каменное выражение лица. Уэллс на мгновение перевел взгляд на нее, потом снова стал смотреть только на Пола.

– Антей считался неуязвимым, – снова заговорил Уэллс. – Но у него была одна слабость. И Геракл ее нашел. И использовал. Вы можете догадаться, кто выиграл.

– В этом сценарии вы отводите себе роль Антея? – уточнил Пол. – А вашему протеже – Геракла? Ставите его на пьедестал? Да еще на такой?

Уэллс рассмеялся.

– О, мой мальчик! Ни то, ни другое! – Он развел руками. – Если я и беру себе какую-то роль, то только самого Зевса. Это вы здесь Антей, агент Гаррисон.

Уэллс перевел взгляд на Эбби.

– Я нашел вашу слабость. И я едва ли могу вас винить. Она хитрая и озорная. Она – огонь. Как лиса. Она хотела сбежать, но я заманил ее в капкан.

На его губах появилась улыбка, и при виде ее Эбби содрогнулась всем телом и никак не могла унять эту дрожь.

Пол никак не отреагировал на слова Уэллса. Он просто приподнял брови, ожидая продолжения.

– Я давно хотел встретиться с вами, – признался Уэллс. – Но я знал, что вы не придете. По крайней мере, пока я не дам Эбби то, чего она хотела.

– А зачем вы хотели со мной встретиться? – спросил Пол.

– Потому что я много чего сделал в жизни. Я обу- чил несколько очень хороших хирургов. Я их создал! И даже несколько вполне приличных патологоанатомов. Я такой учитель, который на самом деле меняет человеку жизнь. Я думал, что венец моих творений, мое главное достижение – это мой протеже. Но потом… – Его улыбка стала шире и просто ужасала – он напоминал акулу, впервые почувствовавшую запах крови в воде. – Потом я создал агента ФБР, – радостно заявил Уэллс и весело рассмеялся. Слыша этот смех, Эбби представила змею, оборачивающуюся вокруг ее тела. – И не просто какого-то агента, а спец- агента, одного из старших агентов, руководителя группы Пола Гаррисона. – Должность Пола Уэллс произносил более тихим голосом и с показным благоговением. – Краса и гордость ФБР. Золотой мальчик с прекрасными перспективами. Ходят слухи, что вы станете заместителем директора еще до того, как вам исполнится сорок лет. И даже идут разговоры о том, что станете конгрессменом, если решите пойти в политику, а не нацелитесь на должность директора ФБР. Уже говорят про избирательную кампанию! А выбрали вы этот путь потому, что это я сделал вполне определенный выбор. Жизнь великолепна, не правда ли? По крайней мере, иногда.