Веди, княже! - [13]

Опустив головы, присутствовавшие молчали. И Асмус был вынужден обратиться к полоцкому сотнику Брячеславу, младшему среди них по возрасту и положению в дружине. Это был закон воеводской рады: дабы над говорившим не довлело ранее услышанное мнение начальника, речь держали, строго следуя старшинству, оставляя заключительное слово за самым главным.

— Твое слово, друже.

Высокий, статный Брячеслав поднялся со скамьи, разгладил умы. Он знал законы воеводской рады, поэтому его ответ был готов заранее.

— Брань, главный воевода. Отыщем зыбкую мель, где ромеи не смогут ввести в бой конницу, и ударим на них. Пусть недруга поболе нас числом — все русичи позабудут дорогу к морю и станут пробиваться только к горам. Ромеям не сдержать нас.

За быстрейшую атаку византийцев с моря высказались варяжский сотник Индульф и киевский тысяцкий Ярополк. Пришел черед говорить Микуле.

— Да, мы пробьемся в горы, но какой ценой? — повернулся он к Ярополку. — Разве мало нашей крови уже пролито в море? Души ушедших на небо братьев взывают о мести, так пусть на этих берегах ныне гибнут ромеи, а не русичи. Главный воевода Асмус верно сказал, что умный воюет прежде всего головой. Неужто мы глупее ромеев? Согласен, что сейчас мы постоянно на виду, ворогу известен каждый наш поступок, но разве нельзя сделать по-иному?.. И еще одно. Даже пробившись в горы, однако лишившись ладей, как будем возвращаться на Русь? Вот о чем в первую очередь надлежит нам думать. А брань не уйдет от нас никуда.

Микулу поддержал древлянский воевода Бразд. Был он невысок ростом, несмотря на преклонный возраст, строен и подвижен. На худощавом, неулыбчивом лице на себя прежде всего обращали внимание глаза: всегда внимательные, настороженные, в глубине которых словно раз и навсегда поселилось неверие ко всему окружавшему.

— Тысяцкий Микула прав, — сказал Бразд. — Мы пролили немало собственной крови, поэтому должны сейчас дорожить жизнью каждого своего воина. Главный наш ворог не ромеи, а жажда и голод. Рядом, на берегу, имеются в достатке вода и пища, там братья-болгары. Уверен, они с радостью нам помогут, надобно лишь связаться с ними. Тогда мы получим еду и воду, болгары станут оповещать нас о каждом шаге ромеев. Я знаю, как небольшим отрядом скрытно высадиться на сушу и дать знать о себе болгарам.

И воевода открыл замысленный им план. Был он дерзок и рискован, однако ничего лучшего в их теперешнем положении придумать было нельзя. Все ждали, что скажет Асмус, ибо лишь он мог окончательно отвергнуть или принять план Бразда. Именно за ним, главным воеводой, было на раде последнее, решающее слово. Асмус, не торопясь, поднялся со скамьи.

— Только меч проложит нам дорогу домой, однако час брани еще не приспел. Недругов куда больше нас, к тому же они в лучшем, нежели мы, положении. Но не для того прибыли мы в эти места, дабы стать добычей империи. Там, на берегу, наши братья-болгары, недалече в горах мой верный побратим кмет Младан. Воевода Бразд, я принимаю твой план. Отбери с тысяцким Микулой нужное число воинов и готовьтесь вместе с ним отправиться вечером к ромеям.

3

Спафарий Василий встретил посланца русов в полном парадном облачении, при всех воинских регалиях. Помимо него в шатре находились комес Петр со стратигом Иоанном и несколько заслуженных центурионов. Увидев Бразда, Василий широко открыл глаза, на его лице отразилось неподдельное изумление.

— Воевода, ты? Какая встреча!

Хотя для Бразда, не ожидавшего увидеть командующим неприятельскими войсками старого знакомого, встреча также была неожиданной, он остался невозмутимым.

— Будь здрав, спафарий. Признаюсь, что небо не в лучшее время свело нас.

— Рад видеть тебя, Бразд. Как жаль, что не могу беседовать с тобой, как со старым боевым другом. Вот оно, вероломство судьбы: она сокращает число друзей и умножает ряды врагов, — притворно вздохнул Василий.

— Потому, спафарий, давай вначале говорить не как бывшие соратники по совместным походам, а как теперешние враги. Как ромей и русич, между которыми пролилась кровь и встала смерть.

Византиец холодно взглянул на Бразда.

— Слушаю тебя, русский посланец. Что привело ко мне?

— Мой главный воевода Асмус предлагает: не трогай нас. Мы только пополним на берегу запасы воды, пищи и снова уйдем в море. Мы не желаем зла империи, наш путь лежит домой, на Русь. Будь благоразумен, спафарий, и ты сбережешь тысячи жизней.

— Мой ответ твоему главному воеводе таков: нет и еще раз нет. Вы — враги империи, и я нахожусь здесь, чтобы уничтожить вас. Мой император может сохранить вам жизнь лишь при одном условии: вы признаете себя рабами империи и станете ее легионерами. Императору Нового Рима сегодня как никогда нужны смелые и храбрые воины, каждый из вас займет в его армии надлежащее место. Император обещает никогда не посылать вас на войну против единоплеменников-славян, а сразу отправит в Африку либо на Крит. Вот ответ моего императора, русский посланец.

На скулах Бразда вспухли желваки.

— Русич не может быть рабом, спафарий, равно как не продает свой меч за золото. Русич рождается и умирает свободным, только он и наши боги могут распоряжаться его волей. Твой император, как я вижу, жаждет нашей смерти, что ж, он заплатит за это тысячами жизней своих легионеров. Вот наше слово, спафарий.