Вечный ястреб - [50]

Бой закончился победой Леннокса, но одержимый бешенством Орса ничего не желал знать. Расшвыряв тех, кто помог ему встать, он прыгнул обратно в круг, где стоял с торжествующе поднятыми руками Леннокс.

— Берегись! — разом с другими закричал Гаэлен.

Леннокс едва успел обернуться, как пальцы Орсы впились ему в горло. Горец безотчетно напряг шейные мускулы и сам схватил аэнира за горло, глуша его дьявольский рык.

Все, затаив дыхание, смотрели, как они раскачиваются в кругу.

Высокий Драда в красном плаще пробился вперед и ахнул брата сзади дубинкой по черепу. Глаза Орсы остекленели, пальцы разжались. Драда стукнул еще раз, и он упал. Леннокс потирал испещренное синяками горло.

— Прости, — сказал Орса брату, с трудом поднимаясь на ноги. — Мы хорошо боролись, — добавил он, сжав руку Леннокса. — Ты сильный.

— Вряд ли кто унесет Ворл дальше, чем ты, — улыбнулся в ответ Леннокс.

— Может, и так. Ты зачем меня шлепал?

Леннокс, услышав этот бесхитростный вопрос, не удержался от смеха, но Орса терпеливо дожидался ответа.

— Чтобы ты разозлился. Чтобы собой не владел.

— Я так и думал. Выходит, я побил сам себя. — Орса, задумчиво качая головой, побрел прочь.

Леннокса окружили, хлопая по спине, и повели к помосту распорядителя Игр.

Когда толпа схлынула, Драда спросил Касваллона:

— Это ведь ты подсказал ему, как распалить Орсу?

— Я.

— Ты начинаешь нам сильно мешать, Касваллон.

— Рад это слышать.

— Ни один разумный человек не радуется, наживая себе врага.

— Я врага не наживал, Драда. Я его распознал, а это совсем другое дело.

Вечером начались танцы. Пылали костры, фарленские невесты выбирали себе кавалеров. Пели флейты, играли волынки, сладкозвучно звенела арфа. Музыка гор пьянила сильнее вина.

Дива пошла плясать с Лейном, лучшим метателем копий. Гаэлен сидел в сторонке, жалея себя, и украдкой растирал под столом опухшую ногу.

Там незадолго до полуночи и нашел его Гвалчмай, разодетый в мягкий кожаный плащ поверх вышитого камзола.

— Негоже быть одному в ночь Ворла, — сказал он, садясь напротив.

— Я высматриваю девушку, хромую на левую ногу — славный у нас с ней выйдет танец. — Гаэлен подлил меду в свой кубок.

— У меня вот две ноги, а пару я себе не нашел, — признался Гвалч, наливая себе.

— Полно, Гвалч. Тут собралось пять сотен девчонок, не меньше.

— Да, только мне они не нужны. — Свет костров зажигал пламенем волосы Гвалчмая, играл на его похорошевшем, тонком лице.

— Кого ж тебе надо, принцессу?

— Сам не знаю. Знаю только, что никогда не женюсь.

Гаэлен промолчал. Он, как и Лейн с Ленноксом, давно уже заметил, что ни одна из фарленских девушек Гвалчмаю не нравится. Парни не понимали этого, и только один Гаэлен подозревал правду. В Атерисе он встречал многих мужчин, разделявших тайные склонности Гвалча.

— Ты знаешь, кто я, ведь правда? — спросил вдруг тот.

— Знаю. Ты Гвалчмай, победитель Зверя, мой друг. Знаю и горжусь нашей дружбой.

— Так ты не думаешь…

— Я уже сказал тебе все, что думаю, родич. — Гаэлен, перегнувшись через стол, стиснул ему плечо.

— Ладно. Спасибо, дружище. — Гвалч вздохнул и заговорил о другом. — А Касваллон где?

— Провожает аэниров домой, в Аэсгард.

— С кем я расстался без сожалений, так это с ними.

— Я тоже. Ты слыхал про Борака?

— Про бегуна? А что с ним такое?

— Вечером его нашли на холме повешенным.

— Он сам это сделал?

— Похоже, что так.

— Странный они народ. Надеюсь, в будущем году мы их не увидим.

— Думаю, что увидим — но не на Играх.

— Неужто и ты нам вещаешь войну?

— Боюсь, что вещаю.

— Зачем им это надо? Друин — небогатый край.

— Война влечет их сама по себе. Они без нее жить не могут.

— Ну и ночка. — Гвалчмай оперся локтями на стол. — Сперва я проиграл состязание, потом пустил хмельную слезу, теперь сижу с человеком, который пророчит войну и смерть.

— Тебе просто не повезло, — хмыкнул Гаэлен. — Когда стрелял аэнир, ветер улегся, вот он тебя и превзошел.

— Да благословят тебя боги за эти слова. Ты когда-нибудь напивался пьяным?

— Нет.

— Похоже, только это утешение нам с тобой и осталось.

— Согласен. Тащи новый кувшин.

Через час Леннокс и Агвейн, привлеченные их разудалым пением, внесли свою долю в пирушку, а после пришли и Лейн с Дивой.

Прикончив всю медовуху перед самым рассветом, компания переместилась к догорающему костру. Песни умолкли, смех затих. Разговор перешел на Игры и на то, что могло за ними последовать. Дива, укутанная в плащ Лейна, спала рядом с ним.

При виде того, как он поправляет плащ, у Гаэлена заныло сердце. Он отвернулся, но на разговоре сосредоточиться не сумел. Над горами занималась заря. Аэниры хотели устрашить горцев, но добились как раз обратного, говорил ему Касваллон. Агвейна и Леннокса против общего врага поддерживали все кланы — такого единения в горах уже лет сто не видали.

Кто-то позвал его по имени и вернул к настоящему.

— Жаль мне, что ты пропустил этот бег, — сказал Агвейн.

— Не жалей. Ты показал себя во всем блеске.

— Потому что послушался Касваллона.

— Он, как видно, дал тебе дельный совет.

— Да. Жаль, что они с отцом не друзья.

— А ты?

— Что я?

— Ну… что ты чувствуешь к Касваллону?

— Я ему благодарен, но отец есть отец.

— Понимаю.