Вечный ястреб - [22]

— Тогда тебя, наверное, убили бы, но возможность такого исхода была слишком мала. Большинство людей в бою или в опасности руководствуются звериным чутьем, и умный человек, понимая это, побеждает в девяти случаях из десяти.

— Ясно, — заулыбался Гаэлен. — Вот почему ты, воруя паллидский скот, спрятался прямо у них в деревне. Они-то думали, что ты будешь улепетывать во всю прыть, и снарядили погоню.

— Я вижу, ты наслушался рассказов о моей бурной молодости. Надеюсь, они принесут тебе пользу.

— Еще какую! Но почему ты спрятался в доме Интоша? Он у них первый боец и грозный противник, как говорят.

— Кроме того, он бездетный вдовец. Когда он ушел, в доме больше никого не осталось.

— Значит, ты заранее все обдумал. Разведал, поди, сперва.

— Я все и всегда обдумываю заранее.

После, дожидаясь обеда, Касваллон спросил, как Гаэлен ладит со сверстниками в деревне.

— Хорошо, — сдержанно сказал тот.

— Никаких трудностей?

— Ничего такого, с чем я не справился бы.

— Не сомневаюсь. Как они тебе по сравнению с атерисскими мальчишками?

— В городе мальчишки все время во что-то играли, — улыбнулся Гаэлен. — В прятки, в паука, в теневого человека. Здесь все очень серьезные и ни во что не играют. Так даже лучше, ведь меня никогда не принимали в игру.

— Ты поздновато пришел к нам для детских игр, — кивнул Касваллон. — У нас шестнадцатилетний парень уже мужчина, который может жениться и жить самостоятельно. Горы суровы. Двое из пяти новорожденных умирают еще до года, мало кто из мужчин доживает до пятидесяти, потому и детство здесь длится недолго. Ты уже знаешь, с кем пойдешь на Охоту?

— Да. С Гвалчмаем, Лейном и Ленноксом.

— Хорошие парни, хотя Гвалчмай, пожалуй, немного робок. Ты доволен, что идешь с ними?

— Да. Сегодня мы соберемся и все обсудим.

— Вас что-то тревожит?

— Леннокс сильный, но бегает плохо. На первой ступени мы можем проиграть Агвейну.

— Быстрота — это еще не все.

— Я знаю.

— Кто из вас будет главным?

— Сегодня и это решим. Лейн, наверное.

— Разумно. Лейн умный парнишка.

— Но все-таки не такой, как Агвейн.

— Зато ты Агвейну не уступишь. Думаю, у вас все получится.

— А кто был главным на вашей Охоте, ты?

— Нет, Камбил.

— И вы победили?

— Да.

— Он был хороший вожак?

— По-своему. И остается таким. Лорд-ловчий он тоже хороший.

— Только тебя не любит. Все это знают.

— Меньше слушай, что люди болтают. Это правда, не спорю, но у него есть веская причина меня не любить. Три года назад я отнял у него кое-что. Я не хотел, чтобы так вышло, но он ничего не забыл.

— Что же ты такое украл?

— Ничего я не крал. Просто не захотел быть его соперником на выборах лорда-ловчего.

— Не понимаю, что тут плохого.

— Это непростой вопрос, Гаэлен. Многие думали, что я предложу себя в лорды. Я, конечно, проиграл бы, потому что Камбил был и остается более достойным, чем я. Но будь нас двое, он знал бы, что его предпочли мне — а я лишил его этой уверенности.

— Агвейн из-за этого меня невзлюбил? Потому что его отец не любит тебя?

— Может быть. Я в жизни был большим себялюбцем и всегда делал лишь то, что мне нравилось, а напрасно. Если меня опять предложат в совет, я соглашусь — только навряд ли предложат.

Карен снизу позвала их обедать. Гаэлен помахал ей, но Касваллон сказал:

— Ступай, я скоро приду.

Он с улыбкой проводил глазами бегущего вниз мальчика, вспоминая собственную Охоту. Пятнадцать лет минуло с того дня. В Фарлене каждого подростка старше четырнадцати, но моложе шестнадцати посылают с тремя ровесниками в горы на поиски «клада». Опытные охотники оставляют в лесу приметы, и мальчишки идут по следу, пока одна из четверок не вернется с сокровищем. Во времена Касваллона кладом был кинжал, спрятанный в дупле дерева. Это может быть также стрела, копье, шлем или щит. В этом году будет меч, хотя ребята об этом еще не знают.

Каждый год Касваллон с большим удовольствием помогал прятать клад, но эта Охота для него станет особенной — ведь в ней участвует Гаэлен.

Он достал и перечитал заново клочок пергамента, который ему дал Талиесен.

Средь черных утесов

Дикого края

Зверя найди,

Что ревет не смолкая.

Под шкурой его,

Серебром горя,

Лежит забытый

Клад короля.

После обеда он прочтет это Гаэлену, и все другие фарленские отцы, кого это касается, сделают то же самое. Полезная вещь — традиция.

Донал, младший сын Касваллона, лежал у кухонного очага на шерстяном одеяле. Тут же рядом спал щенок Гаэлена. За два месяца он значительно подрос, и будущий грозный зверь уже проглядывал в нем. Касваллон, войдя, услышал дружный смех Мэг, Карен и Гаэлена.

— С чего это вы?

— Садись к столу, старичок, — пригласила Мэг, — и расскажи нам, как Гаэлен тебя повалил.

— Он хитрый. Врасплох меня взял. — Касваллон сел за стол рядом с парнем, который покраснел до корней волос. — Не утерпел, значит? Похвастался?

— Он не хвастался, — вступилась Мэг. — Карен сама все видела, когда вышла кур покормить.

— Как же, кур. Со двора ничего не видно. На горку, поди, залезла и подсмотрела. — Теперь уже зарделась Карен, виновато поглядывая на хозяйку. — Я, собственно, видел два следа, — с широкой улыбкой продолжал Касваллон. — Одни ножки девичьи, другие не знаю чьи — больно уж здоровенные.