Вечный. Кровь Леса - [29]

   Я наклонился над телом - и еле успел отпрянуть, когда что-то метнулось мне в лицо. Биомеч, реагируя на испуг, вспорол воздух, я едва успел сказать инициативному оружию "Фу!".

   Край плаща колыхался грозно, я разглядел что-то похожее то ли на клыки, то ли на когти. Осторожно тронул плащ лезвием биомеча. Беспокойный плащ отвёл оружие от хозяйки и попытался вырвать у меня из рук, потом сломать, перегрызть клыками...

   Я осторожно отодвинул плащ. Наклонился...

   Внутренний голос в ужасе заверещал, биокомп что-то вякнул и заткнулся обречённо, от обоих биомечей пришла волна тревоги... но все они опоздали.

   Я смотрел в глаза эльфийской принцессе.

   Лучистые... наверное, это слово, применяемое к описанию глаз, а не атомных процессов, использовалось ещё тем Толстым, который был графом, а при советском писателе Толстом окончательно стало штампом. Но нет другого слова, которое более точно опишет глаза девушки.

   Тёмно-карие по краю, светлеющие к зрачку, с чёткими янтарными лучиками, словно прорисованными в глубине. Широко распахнутые в испуге.

   Очень красивые глаза.

   Я ударил. Нехорошо, конечно, бить девушек. Но всегда ли мы делаем только то, что хорошо?

   Ударил биомечом, но не лезвием, приколовшим бы тонкое тело к земле как булавка прикалывает бабочку к альбомной странице. Ударил рукоятью оружия в кулаке - как кастетом.

   Она упала, и я наклонился над ней, один биомеч, повинуясь приказу, скользнул с моих плеч, вонзился хвостом в землю, словно "загарпунился", жёсткой петлёй охватив нежную шейку эльфийской принцессы... Девчонка задёргалась, чуть не перерезав себе горло, пришлось опять коснуться биомеча и велеть ему затупиться.

   Потом я отвернулся, опираясь о ствол дерева. Набрался смелости и опустил взгляд.

   Живая лоза, странное оружие моей неблагодарной эльфийки. Тонкий, толщиной в мизинец, гибкий ствол, серый с золотыми прожилками. Листья красивые, изумрудные, ромбические. Толстые, плоские и жёсткие, как жесть, по краям листьев крохотные острые зубчики.

   Раз. Два. Три.

   Четыре листа вбиты в мой бок до половины. Кровь четырьмя тонкими ручейками. Лоза вяло шевелится.

   Больно. Блин, больно. Больно, блин. Не очень, правда. Но больно. Блин, больно же. Не очень больно, но когда лоза шевелится...

   Цыц, застынь, велел я. Лоза вздрогнула, словно змеиное тело с отсечённой головой, и замерла. Я сжал зубы, переживая волну боли. Больно, ёшкин свет, больно, больно, больно...

   Ещё обидно. Ведь так не должно быть. Не-а, ни в каких книгах такого не было. Чтобы спасаемая принцесса пыталась убить спасителя. Обычно принцессы благодарят по-другому...

   Я неловко шевельнулся, боль вспыхнула и снова замерла, собралась вокруг листьев. По этой боли я запросто мог представить их форму. Выдёргивать нельзя, кровь хлынет потоком, а так лезвия... листья... играют роль пробки.

   Девушка позади ожесточённо дёргалась, пытаясь выбраться из петли, не издавая ни звука.

   Сознание туманилось, контроль уходил. Я оставил виртуал спутника, уже не в силах поддерживать иллюзию для Главаря. Точка, за которой они гнались, замерцала и исчезла. Трое остановились, растерялись, пошли всё же вперёд, но неуверенно.

   А потом быстро побежали назад, когда компьютер спутника с услужливостью идиота указал моё реальное местоположение.

   Хотелось закрыть глаза и поспать. Биокомп молчал. Даже эльфийская принцесса перестала дрыгаться в удушающих объятиях. Лоза тихо шуршала листьями. Я подхватил её - длинная какая, - и осторожно обмотал вокруг пояса. Застывшая лоза сползала, я приказал, и она чуть затянулась, сохраняя приданную мной форму. Видимо, тоже узнала во мне Вечного.

   Я поднял лицо к небу. Неба не было видно, лишь синие лоскуты в сплошной зелени, и я обратился с молитвой к вершинам деревьев, выспрашивая силы...

   Девушка вдруг что-то выкрикнула. Пришла волна силы, и дерево, на которое я опирался, грозно зашелестело ветвями. Одна из корявых рук-веток сунулась ко мне, я, ничему не удивившись, отстранился и слегка шлёпнул по ней - мол, убери ручки загребущие.

   И произнёс то же Слово, перехватив волну силы и отправив назад.

   Девушка за спиной испуганно завопила, когда мох и стебли травы, в которых она лежала, охватили её тело влажным зелёным саваном.

   - Слушай, ты, - отчего-то я не сомневался, что она меня поймёт. - Не дёргайся. Счас нас будут убивать. Тебя за "невидимый огонь", а меня за то, что такой болван...

   Девчонка примолкла. Я проверил заряд в мультигане, поставил створ дула на узкий фокус. Потом обратил биомеч в ленту и обмотал предплечье.

   Жизнь уходит из тела, истекает в раны, чувствую брюхом горячий ручеёк. По чистой случайности листья вспороли квазимышцы комбеза так, что он не мог зажать раны. По случайности ли? Как вообще этой слабосильной девчонке удалось пробить этакую броню? А из-почти прямого попадания в спину пластины брони спеклись, намертво заварив замки. Пожалуй, я бы смог открыть свой комб биомечом, словно консервную банку. Вот только пока я буду вырезать сам себя из горелого железа, немудрено будет потерять сознание от боли.

   Имплант заверил, что болеутоляющих в комбезе хватит, но он не гарантирует ясность мышления при передозировке, которая у меня уже есть. Понятно, почему я уже не чувствую боли.