— О нет. Он не разозлился, — саркастически ответил Рико. — Он только сказал, что твоя мама была коровой, а отец вообще неизвестно кем и он надеется, что твои дети родятся косоглазыми и одноногими.
— Я ему не слишком понравилась, да? — весело поинтересовалась Джули.
— О чем ты думала, когда выскакивала на проезжую, часть? — Рико был груб, потому что испугался за нее. — Разве ты не слышала о движении в Риме? Оно не остановится ради тебя.
— Тот человек остановился.
— Да, а теперь не может завестись. И будет проклинать тебя всю жизнь. И меня заодно. И что тут смешного?
— Извини, сказала она, пытаясь сдержать смех. — Не знаю, что со мной сегодня случилось. У меня хорошее настроение.
У Рико потеплело на сердце при виде ее лукавой улыбки. Впервые после ее приезда в Рим он видел ее такой веселой. И счастье так украшало ее.
— С этого момента ты не отходишь от меня ни на шаг, — велел он.
— Si, signore, — изобразила она покорность.
То, что они нашли тот же самый экипаж, было словно знаком свыше. Все, что было испорчено тогда, теперь можно было исправить. В этом не было никакой логики, но какое это имело значение для них.
Сады Боргезе оказались настоящим раем, полным цветом и таинственных тропинок, ведущих к беседкам. Рико рассказывал ей о садах, пока он не подъехали к Giardiano Zoologico.
Это был маленький, но очаровательный зоопарк. Большие животные находились в свободных вольерах, совсем непохожих на клетки, но посетители могли без опаски наблюдать за зверями. Джули с таким интересом рассматривала львов, что не заметила, как Рико исчез.
Он вернулся через несколько минут, нагруженный рожками мороженым.
— Шоколадное, — сказал он, протягивая ей одно, — твое любимое. Мятное — тоже твое любимое. И фисташковое, ты еще его не пробовала.
Они отправились дальше, держась за руки.
— Что ты делала все эти годы? — спросил он вдруг. — Я знаю, что ты стала звездой, но что еще?
— Очень мало, — осторожно ответила она. Ей нужно следить за своими словами, чтобы не выдать секрета.
Тень беспокойства промелькнула на ее лице. Но Рико успел это заметить.
— У тебя, разумеется, есть друзья, — сказал он с непринужденной улыбкой. — Кто-то должен ждать тебя дома. Ты ведь звонила своему другу — как его имя? Гарри?
— У меня много друзей, которым я могу позвонить, — пожала она плечами. — Очень вкусное мороженое.
— Потрясающее, — сказал он, соглашаясь поменять тему разговора.
Было странно видеть, что он слушается ее, а не наоборот. Но теперь он был вынужден добиваться того, чтобы любимая женщина его не покинула и эта область ему была совершенно незнакома.
— Почему мы нашли именно ту carrozza? — спросил он.
— Это был знак свыше. Как второй шанс.
Он кивнул.
Они гуляли несколько часов, держась за руки, как дети, почти не разговаривая, наслаждаясь спокойствием и хорошей погодой. Потом кто-то узнал их, и вокруг послышались шушуканье. Скоро все смотрели только на них.
Недалеко от вольера со слонами они увидели небольшое открытое кафе и сели за деревянный столик, чтобы перекусить. Внезапно появились папарацци. Сделав несколько снимков, они бросились наутек, прижимая к груди бесценное сокровище — пленку, на которой был Рико Форца, одетый в обычную одежду, обменивающийся глупыми шутками с женщиной, которая заставляла его глаза сиять счастьем. Они никогда раньше не видели его с гамбургером в руке, тем более в зоопарке.
— Ну, теперь у них достаточно материала для газет, — фыркнул он.
— О, оставь, — сказала Джули. — Подумай, как это хорошо для моей карьеры, — она усмехнулась, — и как будет беситься Мариэлла.
— У тебя на нее зуб, не так ли?
— Да, — призналась Джули.
Рико было приятно, что она ревнует.
Когда они покинули кафе, журналисты еще преследовали их какое-то время, изредка делая снимки, но вскоре исчезли.
Джули хотелось, чтобы этот день никогда не кончался. Это был потрясающий выходной. Она забыла о всех неприятностях. Казалось даже, что она все видит в другом свете и неприятности уже не пугают ее, как раньше. Она могла теперь справиться с ними.
Они болтали о том о сем, не затрагивая опасных тем, им было легко вместе. Но наконец пришло время начать разговор о главном.
Рико начал первым:
— Ты однажды сказала мне, что пение доставляет тебе самую большую радость, больше, чем все остальное. За исключением любви.
— Нет, это сказал кто-то другой. Пэтси Браун.
— Что с ней случилось, Джули?
— Ей было трудно жить. Ее больше нет. Это все.
— Все, — повторил он. — Кто бы мог подумать, сколько смысла может скрываться за одним словом.
— Ты говорил мне, что любишь меня, — напомнила она. — Только три слова, но в них был целый мир. Все, что я хотела.
— Нет, не весь, — повторил он. — Тебе хотелось славы.
— Да, но… — поколебалась она.
— Что?
— Не такой ценой.
Они посмотрели друг на друга.
— Может быть, прошлое обладает слишком большой властью над настоящим, — произнесла Джули.
— Так не должно быть. Мы сами можем выбирать свою судьбу.
Она улыбнулась:
— Ты говоришь как настоящий Форца. Но мы не можем быть «властелинами мира».
— Я не чувствую себя властелином мира, — признался он. — Я чувствую себя глупым мальчишкой, который заставил тебя рыдать.
