Вечная Война. Книга I - [17]

* * *

Крыша «гроба» открылась. Сначала оттуда выглянул ствол винтовки, затем осторожно выбралась Овца.

При виде дорогого сердцу оружия, Кадет взвыл и снова потянул свои ручонки. Но был вежливо оттянут в сторону Клоуном.

— Да, что ж вы за люди-то такие! — Кадет уже почти плакал. — Мне ж она реально от бабушки досталась!

— Врет! — безапелляционно заявил его держащий за шкирку Клоун. — «Двадцатьпятки» лет двадцать всего в Армии!

— У меня очень молодая бабушка! — не сдавался Кадет.

— Все мы молодые! — возразил Клоун. — Каждый день заново рождаемся!

— Да, нет же! — из глаз Кадета реально потекли слезы. — Она на поступление мне ее подарила! И сказала, чтобы берег ее, как эту… «Зеницу ока»!… Вот! Правда я не знаю, что это.

— Сочувствую, — Клоун был непреклонен.

— Она ж меня к себе не возьмет! Она… Она… — Кадет уселся на пол и начал яростно тереть глаза.

— А кто у нас бабушка? — тут уже заинтересовался я.

— Бабушка полковник… — шмыгнул носом Кадет. — 136-й полк 3-й Армии…

— Гадюка? — у Клоуна брови поползли вверх.

— Д-да! — всхлипывал Кадет.

— Десантура?! — не унимался Клоун.

— Да-а-а-а! — всхлипы становились все громче.

— Офигеть! — резюмировал Клоун.

— Что офигеть? — я непонимающе посмотрел на него. Клоун находился в глубокой задумчивости. Что для него было очень несвойственно. Выглядело пугающе.

— Отойдем на минутку! — он взял меня под локоть. Обернулся к Кадету. — Овцу не трожь! Понял?

Кадет покорно кивнул, а мы отошли к шкафчикам. Я вопросительно уставился на него.

— И что это сейчас было?

Мой вопрос его смутил.

— Тут такое дело, — Клоун почесал лысую башку. — В общем, я служил в десанте. У Гадюки. Я вспомнил.

Я невольно улыбнулся.

— Серьезно? Десантура? Голубые береты, купание в фонтанах и вот это вот все?

— Почему голубые? — удивился Клоун. — Черные!

— Так черные у морпехов же, не?

— У кого?

— Ну, у морской пехоты!

— А что это за пехота такая странная?

— А, проехали! — я махнул рукой, но все же не удержался. — А вы бутылки об головы разбивали?

Клоун уже смотрел на меня, как на сумасшедшего.

— Как же ее разбить — она же пластиковая!

— Кто ж его посадит — он же памятник… — пробормотал я себе под нос. И удивился.

— Чего?

— Да ничего, забей! — странные обрывки мыслей из прошлой жизни посещали меня с раздражающей регулярностью. Я тряхнул головой. — И что мы с этого будем иметь?

— Тут такое дело, — опять заладил Клоун. — После учебки «покупатели» приедут.

— И? — такой жаргон мне был откуда-то знаком.

— Ну… Такое дело, — Клоун, невиданное дело, похоже, засмущался. — Я хочу обратно в десант! Вот!

— У меня к тебя два вопроса. Что ты конкретно вспомнил? За что тебя «переформатировали»? — я загибал пальцы рук. — О! Еще третий! Почему ты думаешь, что тебя возьмут обратно? Я дико извиняюсь, но скорее всего, ты где-то знатно накосячил!

Клоун яростно чесал лысину. У меня появилось опасение, что он ее протрет до мозга.

— Да, немногое. В основном, бои. И подразделение, где служил. И, знаешь, что? — он испуганно посмотрел на меня. — По-моему, я был Сержантом!

— Да ты что! — я вытянулся по стойке смирно.

— Не смешно. За что стерли — не помню. Что возьмут — не думаю. Но очень хочу. Ты не понимаешь! — Клоун задумчиво посмотрел вдаль, подбирая слова. — Это как Семья. Я их не помню. Но люблю!

У меня внутри что-то нарастало.

Поле боя. В воздухе воняет гарью и кровью. Здоровяки в черных доспехов устало смеются, сидя на земле в ожидании эвакуации. У всех на груди и левом плече одинаковая эмблема… Я пытаюсь ее рассмотреть… Но, видение отступает. Остается только ощущение. Семья! Ты не прав, Клоун, я тебя прекрасно понимаю!

— Але! — Клоун тряс меня за плечо и уже замахивался дать мне дружескую пощечину.

— Я в порядке! Порядке!

— А ты посреди боя так не вырубишься? — подозрительно прищурился Клоун.

— Не вырублюсь, не волнуйся!

— Ну-ну…

— Скажи мне еще одну вещь. У десанта разве не свои учебные курсы?

— Так-то да, но пехота — кузница кадров десанта. Они всех перспективных к себе перетягивают — пехотные командиры десантных за это ненавидят!

— А ты перспективный? — я улыбнулся.

— Конечно! — Клоун осекся. — А ты… Не хочешь со мной? Из тебя выйдет толк.

— Неужели? — я развеселился. — Вообще-то я с детства хочу быть качмонавтом!!!

— Кем? — во взгляд Клоуна вернулась подозрительность.

— Леееха! Качмонавтом! — по-ходу, у меня истерика.

Клоун уже даже не моргал. А меня согнуло в приступе смеха. Эка, меня накрыло! Я просмеялся и вытер слезы — благо Клоун больше не пытался привести меня в чувство физическим воздействием.

— Щучу я… Щучу! — я вытер выступившие слезы. — Десант, так десант! Нам, татарам — все равно!

Лицо Клоуна просветлело.

— Правда? Здорово!… А кто такие татары?

Я просто махнул рукой. Пора заканчивать с этой петросянщиной… чтобы не значило это слово.

— Овцу берем с собой. И это не обсуждается!

Клоун закивал головой.

— Конечно! Она толковая! То есть… В смысле послушная! В смысле…

— Да понял я, не напрягайся. В смысле, берем. Кстати, пошли обратно, а то вон Кадет ожил вроде — как бы опять на Овцу не набросился!

— Итак, Кадет, винтовку мы вам отдадим!

Овца посмотрела на меня, сначала недоуменно, потом растерянно. Часто заморгала ресницами. Блин, это как конфету у ребёнка забирать! Моя решимость стала падать. Я отвел от нее взгляд, прочистил горло и продолжил.