Вечная утопия - [3]

ii.

Идеальное государство Платона.

На этихъ дняхъ мнѣ попалась въ руки книга извѣстнаго англійскаго ученаго Поллока, въ которой заключаются разсужденія о развитіи идеи государства. Первыя выраженія ея меня странно поразили. Въ самомъ дѣлѣ, авторъ начинаетъ свою книгу торжественнымъ привѣтствіемъ Аристотелю, объясняя въ восторженныхъ выраженіяхъ, что ученики должны привѣтствовать своихъ учителей, и что міръ обязанъ грекамъ всѣмъ тѣмъ, что дѣлаетъ жизнь достойной того, чтобы жить. Смѣлая рѣчь! Однако принадлежа къ числу тѣхъ, которые въ часы досуга читаютъ не только Цицерона и Горація, но и Платона, Гомepa и другихъ греческихъ классиковъ, мы присоединяемся, хотя съ нѣкоторыми оговорками, въ гораздо болѣе умѣренномъ тонѣ, къ торжественному привѣтствію, съ какимъ англійскій писатель обращается къ греческимъ писателямъ.

И дѣйствительно, совершенно вѣрно, что для того, чтобы изучить фантастическія представленія о государствѣ, мы должны прежде всего устремить свои взоры на Грецію. Нѣтъ никакого сомнѣнія, что представленіе объ идеальномъ мірѣ свойственно всему человѣчеству, и возникновеніе подобныхъ представленій мы можемъ прослѣдить въ древнихъ индійскихъ разсказахъ, въ арабскихъ сказкахъ о путешествіяхъ и у всѣхъ другихъ народовъ. Но греки особенно глубоко проникли въ эти идеи. Они именно постарались дать болѣе точное направленіе неувѣренному ходу мечтаній, зарождавшихся во время путешествій;. поэтому то у нихъ и приходится искать начало всему тому, что было писано въ этомъ направленіи въ теченіе послѣднихъ четырехъ вѣковъ.

Мысль объ идеальномъ государствѣ находится безъ всякаго сомнѣнія въ связи съ древними вѣрованіями. Человѣчество съ очень раннихъ поръ мечтало о возвращеніи къ естественному состоянію, и на самомъ дѣлѣ это вовсе не было изобрѣтеніемъ Руссо. Стремленіе это столь же старо, какъ и самый міръ, какъ мы то узнаемъ изъ писанныхъ преданій. Гомеръ уже описываетъ Елисейскія поля, а Гезіодъ — островъ Блаженныхъ. Воображеніе постоянно и охотно рисуетъ себѣ государство, въ которомъ нѣтъ этого «проклятаго государства», гдѣ живутъ безъ законовъ, безъ податей, безъ чиновниковъ, безъ бюджета, безъ арміи,—рисуетъ золотой вѣкъ, когда не будетъ никакихъ наемныхъ

рабочихъ: «страхъ и наказаніе исчезли, народы жили безъ заботъ, въ сладкой праздности»; никакого уголовнаго права, никакой постоянной арміи, всюду вѣчный миръ: вотъ та цѣль, къ которой стремилось человѣчество въ продолженіе тысячъ и тысячъ лѣтъ ²).

Позже стали искать идеальной страны въ мірѣ реальномъ, напримѣръ на островахъ Атлантидскихъ, и такимъ путемъ пришли къ разсказамъ о переселеніяхъ, предпринимавшихся людьми, которые не удовлетворялись своимъ положеніемъ. Слѣдовательно это идеальное стремленіе къ лучшимъ условіямъ жизни находится въ связи съ цѣлой литературой разсказовъ о баснословныхъ путешествіяхъ, порожденныхъ безпрестанно все болѣе и болѣе развивавшимися сношеніями. Описаніе природы и вымыселъ пополняли другъ друга, и эти идеи нашли себѣ выраженіе не только въ сказкахъ, въ которыхъ говорилось о счастливыхъ народахъ, но также въ политической философіи грековъ.

Нельзя смотрѣть, какъ на чистую случайность, па то, что два ученика Сократа, Ксенофонтъ и Платонъ, первые дали намъ произведенія, содержащія подобные идеальные вымыслы. Цѣлый рядъ произведеній Платона, которыя не могутъ быть въ буквальномъ смыслѣ слова названы политико-экономическими романами, привлекаютъ наше вниманіе; эти произведенія, которыя дошли до насъ, какъ и другія произведенія того же автора, въ видѣ діалоговъ, должны были оказать большую помощь многимъ писателямъ и остались исходной точкой для всѣхъ фантастическихъ разсказовъ, получившихъ названіе утопій. Безъ произведеній Платона нельзя было бы понять эти утопіи, поэтому мы принуждены обратиться къ ихъ первоисточнику.

Этотъ вѣчный идеалъ представленъ намъ въ «Государствѣ»,«Законахъ» и въ «Критіасѣ»³); два первыя произведенія достаточно подробны, Критіасъ же неоконченный отрывокъ. Критіасъ, составляющій продолженіе рѣчи Тимея о Богѣ и о вселенной, имѣетъ еще слѣдующее заглавіе: Аѳины и Атлантиды 9000 лѣтъ до Солона, и заключаетъ въ себѣ параллель между этими двумя государствами въ баснословную эпоху. Мы здѣсь совсѣмъ не имѣемъ въ виду изслѣдовать «Критіасъ» съ филологической точки зрѣнія. Не подлежитъ никакому сомнѣнію, что Платонъ желалъ въ этомъ произведеніи представить идеальное государство, раскрывая предъ нами силою своего воображенія чудесный міръ востока. Господствующая мысль діалога заключается въ фразѣ, въ которой говорится, что чѣмъ больше государство покоится на добродѣтели и свободной дѣятельности разума, тѣмъ съ большей славой оно преодолѣваетъ всякія опасности, тѣмъ вѣрнѣе оно выходитъ побѣдителемъ изъ борьбы съ чужестранцами и тѣмъ чище его нравы внутри страны. Для развитія этой мысли нужно было противопоставить добродѣтельное государство другому, которое, не смотря на свою блестящую внѣшность, разлагалось внутри. Къ сожалѣнію Платону удалось только набросать однѣ общія очертанія.

Распространеніе безнравственности, столкновеніе между двумя государствами, торжество праваго дѣла—всего этого онъ не касается. Разсказъ сразу обрывается. Здоровое и неиспорченное государство Атлантиды описано гораздо подробнѣе: оно зиждется на добродѣтели и справедливости и походитъ на то, чѣмъ было (9000 лѣтъ тому назадъ!) государство аѳинское. Здѣсь, какъ и тамъ, законы имѣютъ цѣлью развитіе мудрости и благочестія; здѣсь, какъ и тамъ, мы находимъ войско и рабочихъ, сюзеренныя государства и вассальныя и т. п. Въ сохранившемся до нашего времени отрывкѣ, контрастъ, существующій между обоими государствами, не смотря на ихъ видимое сходство, описанъ съ неподражаемой полнотой. Во время раздѣла земель область Аѳинъ досталась Вулкану и Минервѣ, а островъ Атлантиды Нептуну. Здѣсь — изобрѣтатель мореплаванія и искусства укрощать лошадей, тамъ — идеалъ мудрости, храбрости, искусства. Такимъ образомъ съ одной стороны высшій идеалъ государства заключается въ наслажденіи жизнью, въ комфортѣ, во внѣшнемъ блескѣ; съ другой стороны—въ стремленіи къ благу и красотѣ. Здѣсь мы видимъ предъ собою могущественную монархію, тамъ предъ нами свободная республика; въ одномъ господствуетъ сила и богатство, въ другомъ умъ и добродѣтель.