Вечная тайна лабиринта - [51]
Возможно, лабиринты были частью какого-нибудь масонского ритуала? Исследователь Лилан Лейшли обнаружил, что коммуна располагала сотней экземпляров «Пути паломника», и высказывает предположение, что аллегорический отчет Джона Беньяна 1678 года о тернистом пути христиан к спасению (полное название — «Путь паломника из этого мира в тот, который однажды настанет») вполне мог выступать в качестве духовного путеводителя по лабиринту поселений «Гармонии».
В архивах Экономии хранятся акварельные рисунки неизвестной времени (приблизительно 1840-х годов) и автора, и на них изображены по меньшей мере три узора лабиринтов. Лейшли и другие предпринимали серьезные попытки связать их происхождение с коммунами Рэппа, но никто так и не знает, как же на самом деле выглядели их лабиринты. Рэймонд Шеферд пишет, что попытки идентифицировать возможные прототипы в Вюртемберге тоже не увенчались успехом. Архивные рисунки очень похожи на те декоративные изображения, которые Томас Хилл и другие садовые дизайнеры-первопроходцы публиковали в своих альбомах образцов. Возможно, узор для лабиринтов в Пенсильвании и Индиане именно там и позаимствовали. В библиотеке коммуны было несколько экземпляров таких альбомов. Декоративные садовые конструкции, сильно напоминающие по-деревенски простой внешний вид Грота в Экономии, встречаются в альбоме по садовому дизайну Чарльза Овера 1758 года (у него подобная конструкция называется «готическим банкетным залом») и в книге «Архитектура гротеска, или Сельские развлечения», опубликованной Уильямом Райтом в 1767-м (здесь похожая садовая постройка именуется «Эрмитаж»). Фредерик Райхерт Рэпп, приемный сын Джорджа и его первый помощник (или, для критиков, прихвостень) исполнял в коммуне роль архитектора и строителя, и, возможно, для постройки своего лабиринта он использовал эскизы других лабиринтов и гротов коммуны «Гармония».
«Гармонисты» испытывали огромное уважение к образованию, причем к образованию взрослых. Они гордились тем, что все члены их коммуны были грамотны. В коммуне имелась библиотека, состоящая из пяти тысяч томов, а также музей искусства и естественной истории, где за небольшую плату посетители могли осмотреть картины, камни и ископаемые экспонаты. И как ясно из названия, музыка — как инструментальная, так и хоровая — была неотъемлемой частью жизни коммуны, а в колокольне даже играл маленький духовой оркестр.
Среди прочих книг в библиотеке Экономии хранилось первое издание «Календаря американского садовника» Бернарда Макмэхона, ирландского садовода, живущего в Филадельфии. Изданный в 1806 году и с тех пор много раз переиздаваемый, «Календарь» стал первым печатным пособием по садоводству в условиях американского климата. На 648 страницах (причем все страницы — текст, никаких иллюстраций) проблемы садоводства рассматривались так тщательно, как и обещает подзаголовок книги: «Подробнейшее описания всех видов работ, обязательных для проведения в огороде, фруктовом саду, винограднике, теплице, саду для отдыха, цветнике, оранжерее, парнике, а также выгоночные парники для каждого месяца в году и подробные практические указания…» Ну и так далее. В разделе «Сад для отдыха», одном из самых коротких во всей книге, описывался лабиринт и давалось представление о том, что думали о лабиринтах в Америке в начале XIX века.
Лабиринт — это особого рода глухая часть сада, изобилующая тропинками и оградами из растений, причем тропинки здесь кружат и петляют в направлении одного общего центра, отыскать который крайне сложно, и все это образует большую территорию для отдыха и служит развлекательным целям.
Обычно ограды формируются из живой изгороди, чаще всего — в два ряда, и ведут то назад, то вперед, замысловато поворачиваясь. Иногда живую изгородь пересекают другие ряды растений и гравиевые дорожки, и главная задача — сделать в лабиринте так много неясных, запутанных поворотов, чтобы человеку требовалось приложить массу усилий, чтобы добраться до центра; чем больше промахов и остановок поджидает его на пути, тем лучше; он не должен иметь возможности перебраться через живую изгородь или прорваться сквозь нее, поэтому в хорошо продуманном лабиринте посетитель почти наверняка должен заблудиться, то есть не иметь возможности отыскать ни центр лабиринта, ни выход из него.
Что касается чертежей лабиринтов, то словами их описать невозможно — дальше намеков, вроде приведенных выше, дело не пойдет. Ну а степень их сложности зависит уже напрямую от изобретательности мастера.
Что же до живой изгороди, тропинок и деревьев, то изгородь обычно делают из граба, бука, вяза или любого другого дерева, чью форму можно поддерживать с помощью обрезания ветвей. Тропинки должны быть самое меньшее пяти футов в ширину, их следует выкладывать гравием и содержать в чистоте, а деревья и кусты нужно высаживать так, чтобы они образовывали непроходимые заросли между деревьями, для этой цели лучше всего подходят любые жесткие сорта лиственных, прореживаемые вечнозеленым кустарником, а в центре лабиринта должно быть открытое пространство, украшенное деревенского вида скамейками для отдыха, тенистыми беседками и пр.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.
Яды сопровождали и сопровождают человека с древнейших времен. Более того: сама жизнь на Земле зародилась в результате «отравления» ее атмосферы кислородом… Именно благодаря зыбкости границы между живым и неживым, химией и историей яды вызывали такой жгучий интерес во все времена. Фараоны и президенты, могучие воины и секретные агенты, утонченные философы и заурядные обыватели — все могут пасть жертвой этих «тихих убийц». Причем не всегда они убивают по чьему-то злому умыслу: на протяжении веков люди окружали себя множеством вещей, не подозревая о смертельной опасности, которая в них таится.
«Счастье, если в детстве у нас хороший слух: если мы слышим, как красота, любовь и бесполезность громко славят друг друга каждую минуту, из каждого уголка мира природы», — пишет американская писательница Шарман Эпт Рассел в своем «Романе с бабочками». На страницах этой элегантной книги все персонажи равны и все равно интересны: и коварные паразиты-наездники, подстерегающие гусеницу, и бабочки-королевы, сплетающиеся в восьмичасовом постбрачном полете, и английская натуралистка XVIII столетия Элинор Глэнвилль, которую за ее страсть к чешуекрылым ославили сумасшедшей, и американский профессор Владимир Набоков, читающий лекцию о бабочках ошарашенным студентам-славистам.
За грандиозными событиями конца XV века — завоеванием Константинополя турками, открытием Америки, окончанием Столетней войны — можно было и не заметить изобретения вилки, столь привычного для нас сегодня предмета домашнего обихода.Джованни Ребора, известный экономист, профессор университета Генуи и специалист по истории мировой кулинарии, посвятил свое увлекательное исследование тому, что и как ели в Европе Нового времени. Ребора исследует эпоху, когда люди обнаруживали в еде нечто большее, чем процесс физического насыщения, когда постепенно зарождались представления о гастрономии как искусстве, науке и ремесле, когда утверждались современные гастрономические навыки и технологии, современные правила и традиции поведения за столом.
Не двусмысленную «жопу», не грубую «задницу», не стыдливые «ягодицы» — именно попу, загадочную и нежную, воспевает в своей «Краткой истории...» французский писатель и журналист Жан-Люк Энниг. Попа — не просто одна из самых привлекательных частей тела: это еще и один из самых заметных и значительных феноменов, составляющих важнейшее культурное достояние человечества. История, мода, этика, искусство, литература, психология, этология — нигде не обошлось без попы. От «выразительного, как солнце» зада обезьяны к живописующему дерьмо Сальвадору Дали, от маркиза де Сада к доктору Фрейду, от турнюра к «змееподобному корсету», от австралопитека к современным модным дизайнерам — таков прихотливый путь, который прошла человеческая попа.