Вечная ночь - [17]

Один из полицейский протянул руку и снял капюшон с матери Норы, открыв ее лицо. - Леди, - сказал он,- вы должны пойти с нами. - Когда Нора не встала с места, он положил ей руку на плечо и крепко сжал его. - Немедленно.

ГОСПИТАЛЬ БЕЛЬВЮ

Эф попятился от окна и от вампиров, стягивающихся к госпиталю Бельвю по улице внизу. Он сжался… Ужас вспыхнул где-то в глубине желудка. Все потеряно.

Его первым порывом было продолжить подъем и забраться на крышу, но это была очевидная смерть. Единственным преимуществом крыши была возможность броситься с нее вниз, выбрав смерть вместо вампирского существования.

Спускаться вниз означало прорываться через них. Это было все равно, что вбежать в рой пчел-убийц: его почти наверняка ужалят хотя бы раз, и одного раза окажется вполне достаточно.

Бегство не было выходом. Как и самоубийственный последний бой. Однако он провел достаточно времени в госпиталях, чтобы считать их своей территорией. Это давало ему некоторое преимущество; осталось понять, какое именно.

Он промчался мимо лифта для пациентов, там остановился и вернулся назад к панели управления газом. Аварийный клапан. Он разбил пластиковую крышку и стал бить по нему ножом, пока не услышал резкое шипение.

Он добежал до лестницы, взлетел на один этаж, домчался до газовой панели и повредил и ее. Затем спустился вниз и услышал, как кровососы поднимаются по нижним пролетам лестницы. Никаких кников, поскольку у них не было голоса. Только шлепки смерти от босых ног, пока они взбирались.

Он рискнул быстро проделать то же самое еще на одном этаже. Затем нажал на кнопку ближайшего лифта, однако не стал ждать кабину, побежав искать служебный лифт, который использовался для транспортировки медикаментов и лежачих больных. Он нашел лифты, нажал кнопку вызова и стал ждать.

Адреналин от борьбы за жизнь и от погони добавил заряд в его кровь, который был столь же сладок, сколь и любой искусственный стимулятор, который он мог бы найти. Это, понял он, было лучшее, что он мог бы получить от фармакологии. За время всех этих схваток не на жизнь, а на смерть его рецепторы удовольствия несколько притупились. Слишком много взлетов и слишком много падений.

Двери лифта открылись, и он нажал “-1”, чтобы спуститься в цокольный этаж. Знаки напоминали ему о важности заботы о пациентах и чистых рук. С грязного постера улыбался ребенок, сосущий леденец, подмигивающий и показывающий большой палец. “ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО”, говорил напечатанный идиот. На постере напечатано расписание посещения педиатра миллион лет назад. Эф закинул один из мечей обратно в сумку на спине, наблюдая, как уменьшаются цифры на табло. Лифт резко дернулся и остановился между этажами, в кабине потемнело-застряли. Кошмарный сценарий, однако через мгновение лифт пошатнулся и продолжил движение. Как и всему, что зависело от регулярного технического обслуживания, этой механической повозке нельзя было доверять-если, конечно, у вас был выбор.

Дверь прозвенела и, наконец, открылась, Эф оказался в служебном крыле госпиталя. Носилки с голыми матрацами лежали вдоль стен словно тележки из супермаркета в ожидании покупателей. Огромная тележка стиранного белья стояла под открытым концом лотка вдоль стены.

В углу, на куче тележек с длинными ручками, стояла дюжина или около того раскрашенных в зеленое баллонов с кислородом. Эф работал так быстро, как ему позволяло уставшее тело, заталкивая баллоны в каждый из трех лифтов, по четыре в каждую кабину. Он снял с них металлические наконечники и бил ими по впускным соплам баллонов, пока не услышал успокаивающее шипение выходящего газа. Затем он нажал кнопки верхнего этажа, и все три двери закрылись.

Он вытащил из рюкзака заполненный наполовину баллончик с газом для зажигалок. Его коробка со всепогодными спичками была где-то в кармане пальто. Трясущимися руками он опрокинул тележку с бельем, вывалив полотно перед тремя лифтами, затем со злой усмешкой сжал баллончик с жидкостью для зажигалок, поливая ткань горючей жидкостью. Он чиркнул парой спичек и бросил их на кучу белья, которая загорелась с горячим хлопком. Эф нажал кнопки вызова всех трех лифтов-на цокольном этаже они управлялись отдельно-и побежал, как угорелый, пытаясь найти выход.

Около перекрытой двери выхода он увидел большой щиток с цветными трубами. Он вытащил пожарный топор из стеклянного шкафчика-он был таким тяжелым, таким большим. Несколько раз он ударил по сальникам каждой из трех труб, прикладывая больше веса топора, чем собственных сил, пока газ не начал со свистом выходить наружу. Он бросился через дверь, и вылетел под моросящий дождь, оказавшись в парке среди грязных скамеек и разрушенных переходных дорожек между шоссе Франклина Рузвельта и Ист Ривер. По каким-то причинам все, о чем он мог думать,- это строчка из старого фильма, Юный Франкенштейн: “Могло быть и хуже. Мог быть дождь”. Ох хмыкнул. Они смотрели этот фильм вместе с Заком. Неделями они цитировали друг другу строчки из него. “Там волк… Там замок.”

Он был позади госпиталя. Времени бежать на улицу уже не было. Вместо этого он помчался через небольшой парк, пытаясь убежать как можно дальше от здания.