Вечная мерзлота - [38]
– Ты что?! – подбежал капитан. – Чего не стрелял?
– На гусей загляделся! – виновато отвернулся Егор.
– Хо! – Белов опять брякнулся на землю. – Бегут! Кто-то спугнул…
Егор уже лежал за кочкой, прижимаясь к земле. Олени быстро возвращались своим следом.
– Не торопись, подпусти ближе… – шептал Белов.
Егор крепко упер приклад в плечо и, выцелив переднего, нажал на курок. Олень продолжал бежать, Егор выстрелил еще раз. Животное остановилось и глядело на охотников, на светлом боку расплывалось кровавое пятно. Остальные смешались и кучей кинулись в сторону.
Сначала вынесли на берег битых гусей, потом, взявшись за рога, стали тащить оленя.
– Оленуха. Жирная! – пыхтя от натуги, возбужденно радовался Белов. – Ну что, ты рад?!
Остановились, передыхая. С берега поднимался Грач с целой командой босых мужиков. Дичь разобрали и двинулись к землянкам. Белов шел, сосредоточенно посматривая на небо. Север нехорошо темнел. Ветер дул так же ровно, как и утром. Пока они ходили, к берегу подогнало несколько больших льдин.
– Может, еще сходить, им стрельнуть? – показал Егор на мужиков, несущих дичь.
– Уходить надо, – Сан Саныч кивнул на темный горизонт.
– А точно, Сан Саныч, давай оставим им оленуху, – поддержал Егора Грач. – И муки бы дать… Как думаешь?
– Хотите, оставим… – Белов вдруг остановился недовольно. – Вы мне бросьте эту жалость, сирот нашли! Может, они убийцы, вы что про них знаете?! Этот бригадир темнит что-то…
– Ну ладно, Сан Саныч! Их тут бросили, а они работают! С собаками так обходиться негоже…
– Ты меня не агитируй, Иван Семеныч! Продуктов дадим, но и в Сопкаргу про них сообщим… Чего это ты зэков так полюбил? По мне, лучше бы их тут вообще не было!
– Ты капитан, тебе и решать, – не сдавался Грач, – но с людьми так нельзя! Давай возьмем их рыбу, невелик крюк…
– Куда возьмем? На палубу? А если шторм прихватит и все разморозится, кто отвечать будет? – разозлился Белов на упрямство механика. – Лодка у них теперь есть, сами отвезут…
Когда готовились отплывать, подтверждая подозрения Белова, подошел бригадир и заговорил негромко:
– Гражданин капитан, извините, мы хотели сказать… у нас тут три покойника! – бригадир смотрел тревожно.
– Где? – насторожился Белов.
– В мерзлотнике… В декабре еще от голода ослабели и всё кашляли, а потом померли. Двое. А один поссать вышел и замерз…
Белов смотрел строго и недоверчиво.
– В мерзлотнике они – кожа да кости, ни драк, ничего не было! Вы бы их глянули, может акт какой составили, а мы бы их схоронили… Нам-то никто не поверит!
– Не пойду я никуда, – недовольно буркнул Белов и направился к шлюпке.
Провозились с лодками, оставили заключенным половину оленя, муки и три пары кирзовых сапог. Егор отдал китайцу свою старую крепкую тельняшку и втихую от Белова отрезал двадцать пять метров веревки из боцманских заначек.
Вышли в восьмом часу вечера. Ужинали поздно, Егор в носовом кубрике рассказывал про охоту, как олени сами набежали на выстрел. Матрос Сашка простыл, лежал с температурой. Климов слушал внимательно, покуривая в иллюминатор. Йонас спал перед вахтой.
В рубке на штурвале стоял старпом, капитан поглядывал на компас, на серенькое небо, небольшой снежок налетал временами. Погода портилась, волна шла с левого борта, и «Полярный» прилично покачивало. Еще баржонка сзади дергала.
– Чего их нагнали?! – Белов рассказывал Захарову о рыбаках и об их покойниках в мерзлотнике. – Тут – бытовики, там – враги народа! Нормальных людей не осталось… Этот Климов, матрос-то новый, такой вроде толковый мужик, а две ходки сделал! Тринадцать лет за что-то сидел. Не просто же так? Я думал, он просто раскулаченный.
Буксир ударило снизу, слышно было, как что-то тяжелое скользит вдоль дна. Белов сбросил телеграф, внизу стопорнули машину, под кормой что-то загремело нехорошо. «Полярный» продолжал двигаться по инерции.
– Балан[38] поймали? – предположил Белов.
– Зевнул малость, – старпом виновато смотрел за корму, ожидая увидеть, что там гремело, но ничего не всплывало. – Похоже, в насадку[39] поймали? Егор! – старпом высунулся из рубки. – Поглядите там!
Без хода буксир раскачало, северо-восток усиливался, гнал волны через огромный залив. С севера шли снежные тучи. Егор, уцепившись за фальшборт, заглядывал под корму буксира. Замахал руками в сторону рубки. Белов, застегивая телогрейку, пошел к нему. Низкая корма «Полярного» то опускалась до самой воды, то обнажала металлическое ограждение винта с застрявшей в нем сосной. Дерево было свежее, с толстыми корнями, ими и заклинило.
– Командуй, Егор! Веревки, топоры! – приказал Белов и ухватился за буксирную скобу, пароход резко и высоко подбросило волной.
Климов принес инструменты и стал привязывать веревку к ручке ножовки. Морщинистое лицо с птичьим носиком было невозмутимо. Буксир лег боком к волне, временами его валко перекладывало с боку на бок. Небо наливалось мраком, темная седина закрыла далекий правый берег, над левым из-под туч холодно светило низкое солнце. Налетел снежный заряд, ударил по палубе, закружил хлестко по глазам. На мгновение не стало видно рубку.
Белов вернулся к штурвалу, злясь, что задержались с рыбаками. С северо-востока надвигался шторм. Опять налетел снег, воздух наполнился острой колючей сечкой. До ближайшего мыса, где можно было отстояться, было миль двадцать. По такой волне – часа два-три, прикидывал капитан.
Икра и рыба в этих краях — единственный способ заработать на жизнь. Законно это невозможно. И вот, начавшееся случайно, разгорается противостояние людей и власти. Герои романа — жители одного из поселков Дальнего востока России. Охотники, рыбаки, их жены, начальник районной милиции, его возлюбленная, два его заместителя. 20 % отката. Секретарша начальника, буфетчица кафе, москвич-охотник, один непростой бич, спецбригада московского Омона. Нерестовые лососи, звери и птицы лесные. Снега, горы, солнце, остывающие реки и осенняя тайга.Читается роман, как детектив, но это не детектив, конечно… Это роман о воровской тоске русского мужика по воле.
Виктор Ремизов — писатель, лауреат премий «Большая книга» (2021) и «Книга года» (2021) за роман «Вечная мерзлота», финалист премий «Русский Букер» (2014), «Большая книга» (2014). В новую книгу вошли повесть, давшая название всему сборнику, и рассказы. Малая проза Виктора Ремизова уступает его большим романам только в объеме. В повестях и рассказах таятся огромные пространства и время сжато, но не из-за пустоты, а из-за насыщенности. Каждый рассказ — отдельный мир, где привычное для автора внимание к природе и существованию человека в ней вписано в сюжет, — и каждый ставит перед читателем важные вопросы: об отношении к жизни, к тому, что нас окружает, к настоящему и будущему, к тому, что действительно важно и достойно наполнять бытие.
Герои нового романа Виктора Ремизова «Искушение» пытаются преодолеть трудности, знакомые многим жителям страны. Но судьба сталкивает их с людьми и обстоятельствами, которые ставят перед ними большие и сложные вопросы жизни и любви. Банальные ситуации переворачиваются из-за небанальной реакции героев. В итоге – всем приходится пройти проверку сомнением и искушением.Роман вошел в шорт-лист премий «Русский Букер» и «Большая книга» 2016 года, а также в лонг-лист премии «Национальный бестселлер» 2017 года.
Это крепкая мужская проза. Но мужская — не значит непременно жесткая и рациональная. Проза Виктора Ремизова — чистая, мягкая и лиричная, иногда тревожная, иногда трогательная до слез. Действие в его рассказах происходит в заполярной тундре, в охотской тайге, в Москве, на кухне, двадцать лет назад, десять, вчера, сейчас… В них есть мастерство и точность художника и, что ничуть не менее важно, — внимание и любовь к изображаемому. Рассказы Виктора Ремизова можно читать до поздней ночи, а утром просыпаться в светлых чувствах.
Повесть про путешествие в одиночку по реке Лена — неподалеку от Байкала, в октябре, то есть на исходе здешней осени; под снегом, дождем, солнцем; с глухими лесами на берегах, оживляемыми только медведями, оленями, глухарем и другими обитателями; про ночевки, рыбалки, про виски перед сном и про одиночество, погружающее человека в самого себя — «…Иногда хочется согласиться со своим одиночеством. Принять его как правильное развитие жизни, просто набраться мужества и сказать себе: вот и все. Теперь все понятно и дальше надо одному… Может, и потосковать маленько, прощаясь с теми, кто будто бы был с тобой все эти годы, и уже не страшась ничего… с Божьей помощью в спокойную неизвестность одиночества.Это трудно.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Второе издание. Воспоминания непосредственного свидетеля и участника описываемых событий.Г. Зотов родился в 1926 году в семье русских эмигрантов в Венгрии. В 1929 году семья переехала во Францию. Далее судьба автора сложилась как складывались непростые судьбы эмигрантов в период предвоенный, второй мировой войны и после неё. Будучи воспитанным в непримиримом антикоммунистическом духе. Г. Зотов воевал на стороне немцев против коммунистической России, к концу войны оказался 8 Германии, скрывался там под вымышленной фамилией после разгрома немцев, женился на девушке из СССР, вывезенной немцами на работу в Германии и, в конце концов, оказался репатриированным в Россию, которой он не знал и в любви к которой воспитывался всю жизнь.В предлагаемой книге автор искренне и непредвзято рассказывает о своих злоключениях в СССР, которые кончились его спасением, но потерей жены и ребёнка.