Вечная любовь - [4]

Высокий, самоуверенный Пэкстон, войдя в дверь и сняв боевой шлем, поправил густые блестящие черные волосы. Приятель его следовал за ним.

Алана безо всякого труда сразу же определила, который из мужчин Пэкстон де Бомон.

Гордый — это он. Гордый и властный.

Надменно, как показалось Алане, оглядел он просторную залу: от пола до потолка, от стены до стены. Увиденное, судя по всему, не произвело на него особого впечатления: все здесь было из кожи и, вероятно, не в его вкусе. Но если он хоть отдаленно знаком с уэльсцами, то наверняка должен знать, что в этих краях излишество не в чести и, наоборот, очень ценится скромность.

Лишь изучив обстановку, Пэкстон перевел взгляд на хозяйку. Затем он направился к ней плавным, чуть тяжеловатым шагом: так мог двигаться только мужчина, воин.

Больше всего Алана желала, чтобы этот человек не оказался на самом деле таким проницательным, каким выглядел в первые минуты. Она молча, со скорбным лицом, ждала, когда он приблизится.

— Насколько понимаю, Алана из Лланголлена? — вежливо спросил Пэкстон, остановившись на почтительном расстоянии.

— Да.

Чуть склонив голову набок, он пристально посмотрел на Алану. Алана с первых же мгновений была зачарована его темно-голубыми глазами и длинными черными волосами. Ее сердце забилось чуть быстрее. Столь неожиданная реакция Алану смутила и одновременно удивила.

— Меня зовут Пэкстон де Бомон, я рыцарь и вассал Генриха, короля Англии, герцога Нормандского и Аквитанского. Кроме того, я имел возможность считать себя знакомым и даже другом вашего ныне покойного супруга. Прошу принять мои самые искренние соболезновения. Его кончина — огромная потеря для меня.

Привычным усилием Алана выдавила из глаз слезы и через влажную пелену посмотрела снизу вверх на Пэкстона.

— Благодарю вас за столь необходимые мне слова утешения. Минуло уже полгода, но я так остро чувствую утрату, как если бы все произошло лишь вчера.

Алана тяжело вздохнула — то была еще одна из превосходно отработанных уловок, которая должна была произвести впечатление.

— К сожалению, — после недолгой паузы продолжила она, — что случилось, то случилось, и ничего теперь не изменить.

— Я очень сожалею.

Его тон был резким. Алана усомнилась, что он поверил в искренность ее слов. Она внимательно посмотрела на него, однако лицо Пэкстона было непроницаемо. Алана старалась быть очень осторожной.

— Слышала, будто бы вы привезли с собой священника, — с любопытством спросила она. — Правда ли это?

— Да, это правда. Неужели его присутствие так беспокоит вас?

— Нет, конечно, — поспешила заверить его Алана, отметив про себя, что Пэкстон как будто оправдывается. — Все дело в том, что священнослужители не балуют нас визитами. И я подумала, что хорошо было бы отслужить заупокойную по Гилберту.

— Убежден, что отец Джевон согласится на ваше предложение. Я передам ему вашу просьбу. Сейчас, насколько мне известно, он осматривает часовню. По крайней мере, когда я в последний раз видел его, он направлялся именно в сторону часовни.

Алана крепко сжала зубы. Может, конечно, она и ошибается, однако из слов Пэкстона она сделала вывод, что даже прибывший священник считал обитателей замка толпой дикарей, вполне могущих позабыть про дом Божий. Иначе как можно объяснить, что священник без промедления устремился в часовню.

Если отец Джевон и предполагал увидеть какую-нибудь ветхую лачугу, всю в паутине и в пыли, то его ожидало разочарование. В часовне был образцовый порядок. Так что священник мог не опасаться испачкать свою одежду.

Алана заставила себя скрыть гнев, помня, что должна выглядеть доброй и покладистой.

— Спасибо, — поблагодарила она Пэкстона. Алана пригласила гостей к столу: — Прошу вас, после долгого путешествия вы, я уверена, изрядо проголодались. Еда и вино поданы специально для вас. Прошу разделить с нами нашу немудреную еду, и пусть это угощение послужит знаком нашего доброго к вам расположения. Но прежде чем сесть за стол, я предложила бы вам вымыть ноги с дороги.

Пэкстон сверху вниз глянул на Алану и усмехнулся:

— Ноги?

— Ну да, таков здешний обычай. Мы предлагаем это всем гостям, когда хотим показать, что расположены к ним. — Она подняла голову, чтобы посмотреть на реакцию Пэкстона. — Вы как будто сомневаетесь? Неужели вас смущает такой обычай?

«Нисколько», — подумал Пэкстон. Хотя лично он предпочел бы с ног до головы вымыться в горячей воде.

— Нет, ваш обычай вполне приемлем для меня, только вот я не стал бы называть себя гостем. Ведь это слово подходит лишь к тем, кто приехал ненадолго…

Пэкстон не закончил фразы, потому что у дверей началась какая-то суматоха. Обернувшись, он увидел неопрятно одетого человека. Его сальные рыжие волосы были спутаны, многодневная щетина покрывала порядком осунувшееся лицо. Он остановился поодаль от стола. На нем были надеты лишь исподние да кольчуга.

— Кто тут Пэкстон де Бомон?! — выкрикнул он, не вполне твердо держась на ногах.

У Пэкстона заходили желваки. Наверняка этот человек не был сэром Годдардом.

— Это я, — отчетливо и громко ответил Пэкстон.

Покачиваясь, этот странный человек направился было к сэру Грэхаму, который находился ближе всех к дверям, затем не слишком уверенно двинулся в сторону Пэкстона. Его босые ступни шлепали по ароматной траве, устилавшей пол в зале. Одолев полпути, он зацепился за край расположенного в центре камина и застыл как вкопанный, привлеченный ароматом дымка, поднимавшегося от огня к потолку.