Вечная командировка - [15]

Ну хорошо, а семья? Родилась девочка. Ну, дали нам эту однокомнатную квартиру. Но Женька по ночам орет, Алексей приходит дико усталым. В общем, ты понимаешь, что такое маленький ребенок. Я вся в пеленках, в обеде, причесаться не успеваю. А я же не хочу на себе ставить крест. Мне тоже надо работать. У меня же своя жизнь. Жить только для Краминова? Но ведь вначале мы договаривались помогать друг другу. Куда там!

С Женькой было очень тяжело. Мне предложили в штат. А Краминов говорит, хотя бы до трех лет сама дотяни ребенка.

Искала я домработницу. В Москве их меньше, чем хороших авторов. Весь город вопит с каждой доски объявлений: «Ищу няню». Договаривалась с какими-то старухами, с какими-то молодыми воровками. С работы по два раза бегала кормить Женьку. А ведь и вечера заняты: просмотры, дежурства. Где уж мне до Алексея!

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА

Рассказ о семейной жизни даже в сокращенном варианте может затянуться еще страниц на сто. Автор жалеет читателей и окончание дает тезисами.

1) Ира на работе добилась яслей. Как она к ним относится:

«Привожу Женьку. Сумрачно взглянули на нее: «Домашний ребенок!» И пошло. Бесконечные карантины. Женька подхватывает одну болезнь за другой. Взяла оттуда девочку».

2) Отношение Иры к матери Краминова:

«Зануда. Встречаться с ней не желаю. И Женьку не отдам». (Автор решительно отказывается анализировать взаимные обиды Иры и ее свекрови.)

3) Как, по мнению Иры, Краминов относится к семье:

«Хороших отцов было миллиард. Это не трудно. А вот хороших работников… Людей много, а Краминов один. У тебя деньги и квартира. Чего еще надо?»

4) Как, по мнению Иры, Краминов относился к ней самой:

«Домработница и женщина на ночь».

5) Как складывается жизнь Иры:

«Естественно, разбита».

6) Причины?

«Краминов хочет, чтобы я жила только для него. А у меня своя жизнь, свои интересы. Для него работа на первом месте, а я и Женька — на десятом. Меня так не устраивает».

7) Вывод:

«Мечтали мы об одном, а получилось другое. У нас разные жизни, разные дороги. И Краминов сам понимает, что он мне ничем не помогает. Я его не устраиваю, он меня не устраивает. Да катись он к своей матери! Так мы и решили. Когда мне потребуется официальный развод — возьму. Кстати, у меня была возможность раз двадцать выйти замуж (от автора: именно двадцать, а не восемнадцать). Но знаешь, милая, чего-то мне этого не хочется».

Что ответила подруга:

— Ну, матушка моя, и правильно делаешь. Не надо разводиться. Ребенок за что должен страдать? Тоже мне, выдумали единство душ. Женьке нужен отец. Ну, разные люди, разные пути в жизни! Ты же знаешь, что я далеко не ханжа. Ну, живут же люди сами по себе, свои интересы, связи. Но у ребенка мать и отец. И кончайте вы трепаться о высоких материях! Посылай лучше мужа в воскресенье днем гулять с девочкой. А с него тоже скоро весь этот романтизм сойдет. Будет сидеть по вечерам дома, жарить блинчики и лапать тебя, если подвернешься под руку. Извини меня, матушка, но так все живут.

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА

Итак, впервые Ира рассказала о своей семейной жизни. Вряд ли она это сделала для того, чтобы услышать удивительно проницательные замечания подруги.

Значит, для того, чтобы высказаться, поплакаться. И на долю Краминова досталась изрядная порция помоев.

Но если бы подруга, которая поздно вечером после долгого разговора тряслась в автобусе и вздыхала, думая об Ире, если бы подруга вдруг неожиданно вернулась — она бы увидела Иру совсем другой.

Ира, весело напевая, кружила по комнате, преимущественно около зеркала.

Любопытный психологический факт: выплакав свою горькую долю подруге, Ира опустила две маленькие детали.

Совсем незначительные.

Первое: что она очень любит Краминова.

Второе: что вчера ночью он звонил ей из Харькова и сказал, что завтра приезжает и что не может без нее жить.

Часть третья ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗАПИСОК КРАМИНОВА

ГЛАВА I

Мы устали, и нам хотелось есть. В девять часов мы вошли в ресторан «Харьков». В запасе у нас было два часа. Мы молчали, думали о своем и по привычке наблюдали.

Около оркестра трое командировочных громко рассказывали друг другу новейшие анекдоты времен каменного века.

За соседний столик село пять здоровых краснолицых мужчин. По-моему — правление артели инвалидов.

Очень необычно выглядели здесь две пожилые женщины в простых цветастых платьях, в мужских пиджаках. С ними за столиком — лысый могучий мужчина, наверное председатель колхоза. На пиджаке у одной из женщин звездочка Героя. Должно быть, делегаты съезда передовиков животноводства.

На них весьма скептически и победоносно смотрела компания из двух девочек и трех прилизанных мальчиков в парадных черных костюмчиках. Дети харьковских доцентов.

Торжественно проплыла дама с толстым портфелем. Белые носки поверх шерстяных чулок. Уж не из системы ли просвещения?

Два шофера в перепачканных маслом темных гимнастерках. Допились. Один держит пари, что пойдет танцевать в носках. Другой, очевидно более трезвый, отговаривает, но первый снимает сапоги и идет. Переполох среди официанток, но не очень сильный: видимо, и к такому привыкли. Усаживают шофера на место, грозят выгнать. Он весьма смиренно соглашается, но сапоги одевает только наполовину. Ждет, когда официантки отойдут.