Вдребезги: GREEN DAY, THE OFFSPRING, BAD RELIGION, NOFX и панк-волна 90-х - [69]

«Они вышли на сцену и сказали: “Это нелепо, спускайтесь сюда” – и призвали толпу мчаться к сцене», – вспоминает Кевин Лайман из отдела по связям с артистами «Лоллапалузы». За эту работу ему «вроде как переплачивали, чтобы я мог научить играть в баскетбол монахов, которые путешествовали вместе с Beastie Boys». Он продолжает: «И толпа бросилась к сцене, в результате чего многие люди пострадали. После выступления я взял группу и отвел их в медицинскую палатку со словами: “Теперь вы несете ответственность за все, что произошло сегодня в этом месте…” Я делал то же самое с другими группами. Если толпа бросается на сцену, взбудораженная вашей музыкой, то вся ответственность ложится на организаторов из-за того, что те не смогли обеспечить достаточную безопасность. Но если вы сами призываете людей бежать к сцене, то вы несете ответственность за все, что происходит с ними в течение оставшейся части дня. Думаю, я тогда понял, что это больше не какая-то маленькая клубная группа и что они обладали властью над толпой. Но люди приходили [на площадку], когда они уже начали играть, хотя мы запускали всех так быстро, как могли».

Кевин Лайман был далеко не новичком, когда речь шла о безрассудной энергии панка. В Лос-Анджелесе он работал промоутером в агентстве Goldenvoice и помогал организовывать до трехсот концертов в год, включая шоу Bad Religion и их товарищей Pennywise. Лайман с самого начала был частью каравана «Лоллапалузы» Его работа в качестве продакшн-менеджера в 1991-м стала для него первым серьезным испытанием. Он усвоил основной урок, что гастроли – это долгая и изнурительная работа, как у морских пехотинцев США, но с риском оглохнуть. Через три дня он потерял сознание от теплового удара, над чем старшие товарищи лишь усмехнулись. Но коллеги, которые решили, что он не продержится и недели, недооценили его решимость. Лайман проявил себя как настоящий трудяга, и к следующему лету его роль в качестве помощника режиссера была расширена – к обязанностям добавилось управление производством. Его подход к логистике «Лоллапалузы» был прост: он сравнил быструю смену кадров и многократные выступления с клубным шоу, но в гораздо большем масштабе.

Но Green Day были реальной проблемой. Фестиваль «Лоллапалуза» стал не только первым случаем, когда группа регулярно выступала на больших площадках под открытым небом, – это также был их первый тур, во время которого не было ни одного концерта в клубе или хотя бы в театре. Даже на гастролях с Bad Religion (примечательно, что это единственный тур, в котором группа когда-либо выступала на разогреве) самой большой площадкой, на которой они играли, был Hollywood Palladium, вмещающий менее четырех тысяч человек. На «Лоллапалузе» Green Day окунулись в атмосферу, с которой им еще только предстоит свыкнуться, не говоря уже о том, чтобы чувствовать себя в ней комфортно. Внезапно они столкнулись с такой жадной аудиторией, какой еще никогда не видели. Дело не в буйной энергии группы, зажигавшей зрителей в амфитеатрах и павильонах, – наоборот, Green Day нагревали их до взрывоопасной температуры.

«Было только одно шоу, на котором группа призывала аудиторию бежать к сцене, – вспоминает Кевин Лайман. – Но на следующих нескольких шоу, которые мы отыграли, проблемы не кончились. Они все никак не могли успокоиться. Каждый раз зрители штурмовали сцену. Мне пришлось сказать местному персоналу: “В ваших силах контролировать это”. Мне приходилось общаться с представителями каждой площадки, потому что именно они могли контролировать аудиторию. Нам нужно было усилить безопасность. Мы должны были заранее предупреждать принимающую сторону, чем может обернуться ситуация. Часто, когда играют группы на разогреве, замечаешь, что охрана не такая строгая, как должна быть. Мы должны были убедиться, что находимся во всеоружии, будто каждый день ждали аншлаг. В ходе этого мы с группой потихоньку прониклись взаимным уважением».

Однако на это потребовалось время. К августу 1994 года, за исключением перерыва в пару недель, Green Day пробыли на гастролях семь месяцев. То, что началось как кампания в поддержку скромного альбома, превратилось в дикого зверя, которого никто не мог контролировать, в особенности сама группа. Месяцем ранее Билли Джо Армстронг женился на Эдриенн Нессер, с которой познакомился в Миннеаполисе в 1990 году. Эдриенн переехала в Ист-Бэй весной 1994 года, когда ее жених почти не появлялся дома. На следующий день после свадьбы молодожены узнали, что станут родителями. Каждое из этих судьбоносных событий происходило при необычайных обстоятельствах. Ни у Армстронга, ни у его товарищей по группе не будет возможности осмыслить свой знаменательный год вплоть до конца тура в декабре. Между тем ураганная поездка, которую нельзя было остановить, потихоньку вызывала у них головокружение.

«Мы много гастролировали до Dookie, но после Dookie мы занимались этим просто до фига и начали видеть обе стороны медали, – говорит Майк Дернт. – До тех пор это была беззаботная прогулка, но потом стало чем-то вроде работы. И дело не только в работе, ведь мы также расхлебывали последствия подписания контракта с мейджором. Ты заводишь семью. Ты бухаешь в дороге. Словно одна нога на вечеринке, а другая – в могиле, в то время как остальные пытаются составить план на будущее».