Вдовы - [3]

По приезде в участок женщину отвели в холодную голую комнату, где был только пластиковый стол и четыре жестких стула. В присутствии сотрудницы полиции детектив протянул Долли полиэтиленовый пакет для хранения вещественных доказательств. В нем лежали золотые часы «Ролекс» с бриллиантами на циферблате. Едва Долли попыталась достать их, как детектив тут же отобрал у нее пакет.

– Не трогайте! – рявкнул он.

Надев белые резиновые перчатки, полицейский извлек из пакета часы и перевернул циферблатом вниз, чтобы показать полустершуюся гравировку.

– «Гарри от Долли. С любовью, 2.12.1962», – шепотом прочитала Долли. Каким-то чудом ей удавалось сохранять самообладание. – Это часы моего мужа, – сказала она. – То есть часы Гарри.

В следующее мгновение ее мир рухнул.

– Мы сняли их с руки трупа. – Старший по званию детектив сделал паузу. – Труп сильно обгорел.

Долли выхватила из рук полицейского часы и стала пятиться, пока не уперлась спиной в стену. К ней приблизилась женщина-офицер и протянула руку:

– Это вещественное доказательство. Отдайте!

Долли изо всех сил сжала часы в кулаке. Потрясенная известием, она потеряла всякий страх.

– Вы лжете! – завопила несчастная. – Он не погиб. Нет, нет! – Когда драгоценные часы Гарри вырвали наконец из ее пальцев, Долли прошипела: – Я хочу его видеть. Я должна с ним встретиться!

Сотрудница полиции потеряла терпение.

– Там почти не на что смотреть, – холодно обронила она.

Всю обратную дорогу в полицейской машине Долли повторяла себе, что это не Гарри. Однако голос в голове нашептывал ей другое… Эти часы она подарила мужу на десятую годовщину свадьбы. Гарри поцеловал жену и пообещал никогда не снимать подарок с руки. Долли обожала манеру мужа поглядывать на часы: он вытягивал руку вперед, разворачивал к себе запястье и смотрел, как на алмазах играет свет. Без «Ролекса» она его никогда не видела, даже в кровати. На их следующий юбилей Долли подарила Гарри золотую зажигалку «Данхилл», на которой были выгравированы его инициалы. Он рассмеялся и сказал, что, как и часы, эта зажигалка всегда будет с ним.

И все равно Долли не могла смириться с мыслью, что Гарри больше не вернется домой.

Похороны Терри организовала Одри. Приглашены были только самые близкие. После церемонии на кладбище их угостили дома напитками – никаких изысков, все было скромно и просто. Кроме того, Ширли все еще была в таком состоянии, что Одри с большим трудом удалось заставить дочь одеться и выйти из дому.

Грег, младший брат Ширли, помогал как мог, но был слишком юн, чтобы понимать страдания сестры и сочувствовать ее горю. Когда Ширли попыталась прыгнуть в могилу вслед за гробом, Грег так смутился, что тут же прибился к другой, совершенно незнакомой ему, но куда более пристойной траурной процессии.

Надгробие пока не заказали, поскольку денег у семьи не было, а Одри не любила попрошайничать. Тем не менее женщина собиралась решить этот вопрос, как только Ширли немного придет в себя. Одри питала большие надежды на то, что Ширли вернется к своему прежнему занятию – участию в конкурсах красоты. Она была уверена, что дочь с ее ослепительной внешностью сумеет пройти отборочные туры конкурса «Мисс Англия». Более того, Одри уже записала Ширли на промежуточный этап «Мисс Паддингтон»… но сказать об этом дочери решила только после того, как девушка перестанет рыдать дни и ночи напролет.

В тесной муниципальной квартире семейства Пирелли яблоку негде было упасть: на похороны и поминки собрались все многочисленные родственники. Одетые с головы до пят в черное, они громогласно общались по-итальянски. Мать Джо провела на кухне несколько дней подряд, готовя угощение: пасту, пиццу, салями и так далее, – и теперь все это стояло на столе. Линда же была сиротой, ей некого было приглашать. Что касается друзей, то парни из зала игровых автоматов, где она работала, едва знали ее мужа. Вот почему Линда напивалась в одиночку. Она понимала, что за ней наблюдают, что ее ярко-красное платье вызывает всеобщее неодобрение, однако молодой женщине было совершенно наплевать.

Обводя взглядом заплаканные лица многочисленных родственников и знакомых Джо, Линда заметила в дальнем углу гостиной белокурую девицу и узнала в ней ту шлюху, с которой видела мужа несколько недель назад. Кипя от ярости, молодая вдова проложила себе путь через толпу итальянской родни.

– Кто, черт возьми, пригласил тебя? – взвизгнула Линда.

Она заставит эту дрянь хорошенько запомнить похороны Джо! Линда выплеснула на голову блондинке вино из своего бокала и набросилась бы на нее с кулаками, если бы Джино, младший брат Джо, вовремя не оттащил Линду. Крепко обняв всхлипывающую вдову и нашептывая ей на ухо что-то успокаивающее, подвыпивший парень как бы ненароком положил ладонь на правую грудь невестки.

Убитая горем Долли Роулинс едва прикасалась к еде и почти не отличала день от ночи. Только невероятным усилием воли она сумела дать согласие на похороны супруга. Сейчас вдова сидела в гостиной, одетая в аккуратный черный костюм и черную шляпку с небольшой вуалью, и то и дело разглаживала на пальцах лайковые перчатки, чтобы ощутить под черной кожей обручальное кольцо и помолвочный перстень. Рядом на диване устроился Вулф, привалившись к бедру хозяйки маленьким теплым комочком.