Вдовий клуб - [83]

– Разрешите пройти, – сказала эта другая Элли, приблизившись к самым храбрым членам Исторического кружка.

Дамы склонились над черной бездной размером примерно три квадратных фута, точнехонько с каминную плиту. Экскурсантки испуганно аукали в яму, но из могилы… то есть снизу не доносилось ни звука. Вторая Элли растерянно открыла рот и закрыла. Из мрачного подземелья всплыла каменная плита, и через мгновение провал исчез. Тишина, столь желанная сердцу Мамули, окутала холл.

С ума сойти… Но близкое знакомство с готическими романами пригодилось как нельзя кстати. Первым делом следовало сообразить, как работает устройство. Я припомнила, как располагались дамы в критический момент. Сама я стояла в нише, колотя ни в чем не повинную полку, когда… Так… Я рысью устремилась на насиженное место и прокрутила память назад. Миссис Джоппинс хватается за расшатанный столбик, второй снизу… Расшатанный столбик! Тот самый, на который первым пожаловался Вернон Шиззи, тот самый, который не уставала проклинать Рокси! Но столбик сам по себе не мог вызвать катастрофу. Иначе пол то и дело разверзался бы у нас под ногами. Да, столбик срабатывает в паре с чем-то еще. Пальцы нажали на каменный выступ – и в тот же миг я нашла разгадку.

– Миссис Порридж! – крикнула я. – Не будете ли вы столь любезны повернуть второй столбик?

Миссис Порридж, трясясь всем телом, выполнила просьбу, а я со всей силой огрела полочку в нише. Несколько секунд спустя изумленные возгласы нарушили тягостную тишину. В полу снова зияла дыра.

Киттис Порридж ахнула и прикрыла рот рукой.

– Есть кто-нибудь живой? – проблеяла она в непроглядную тьму.

Гробовая тишина. Потом слабый лучик надежды: глубоко-глубоко во тьме вспыхнул огонек. Кто-то зажег спичку!

– Мы живы! Все в порядке! Даже латы не помялись! – донесся басовитый рев предводительницы Исторического кружка.

Послышался скрип ржавых цепей: устройство поднимало уцелевших наверх.

– Ну вот! – прогремела Амелия Джоппинс. – Мы и нашли подземелья!

* * *

Кое-кто из дам пребывал в убеждении, что я знала про подземелье и потайной люк. Они отвели душу, обсуждая, насколько наше подземелье лучше прочих древних катакомб, лишенных страховочной сетки для злополучных жертв, провалившихся в тартарары по прихоти злодея-герцога или барона, изнывающего от скуки.

– Ну же, миссис Хаскелл! – Глаза миссис Джоппинс были как чайные блюдца. – Чтобы открыть подземелье, нужно наверняка не только повернуть столбик! Я не уйду отсюда, пока вы не покажете мне, как открывается эта пещера Али-Бабы.

Выполни она свою угрозу, в одной башенке у меня жила бы Мамуля, а в другой – миссис Джоппинс. Но что-то – назовите это упрямством – не позволяло мне утолить ее любопытство.

– Простите, но прелесть тайны в том и заключается, что она – тайна.

Подбородки затряслись от разочарования, однако миссис Джоппинс не пала духом.

– Ничего, миссис Хаскелл, ничего… Мерлин-корт будет занесен в регистр Исторического кружка, и ровно через год мы вернемся!

Я поборола искушение заметить, что, если они не поторопятся уйти, глядишь, следующий год вот-вот и настанет…

* * *

Когда последний берет исчез за дверью, меня захлестнули противоречивые чувства – усталость и восторг одновременно. Давно следовало догадаться, что местная легенда права: нет дыма без огня. Уилфрид Грантам слишком привередливо следил, чтобы дом соответствовал духу Средневековья, и вряд ли мог построить замок без такой естественной детали, как подземная темница. В другое время я бы немедленно помчалась рассказывать Бену о своем открытии. Мимоходом глянула на телефон, подумав, не позвонить ли Эдвину Дигби. Его это может заинтересовать, недаром же он вывел в одном из своих романов коварную повариху Этель… кроме того, это ведь мистер Дигби рассказал мне о похождениях Уилфрида Грантэма с сестрицами Лавинией и Лукрецией…

16.27. Я вернулась в пещеру ужасов, то бишь на кухню. В моем воспаленном воображении все громче тикали часы. Наяда исчезла. Ее передник висел на стуле, а на засыпанном мукой столе было выведено: «Ушла домой – принять роскошную ванну с пеной». Вот, значит, почему она не выглянула в холл посмотреть, что за шум. Но Наяда доделала все тартинки с цыпленком! Они смотрелись очень неплохо, даже те, в которые под видом курятины запихнули консервированного тунца (цыплята иссякли). Все остальное выглядело неуловимо несъедобным, но холодильник теперь был набит до отказа.

И он отказал-таки. Проходя мимо, я услышала треск. Обрушилась верхняя полка! Плоды многочасовых трудов спрессовались в паштет.

Мне захотелось лечь, сбросить туфли и отбросить коньки. Но в заднюю дверь постучали. Неужели Фредди прибыл умолять о прощении? Мысль о том, что можно будет ткнуть его мордой в холодильник, несколько взбодрила меня.

Однако это был не Фредди, на пороге стоял плотный коротышка с большими карими глазами, плешью и пушистой белой бородой, у ног его возле чемоданов скакала визгливая собачонка.

– Элли, мой сын умер?

Этот вопрос отрезвил меня, как пощечина. Мой свекор, Исаак Хаскелл, и я упали друг другу в объятия и зарыдали.

– Нет, что вы, Бену гораздо лучше! – Я вытерла лицо и впустила свекра с собакой.