Вдоль по радуге, или Приключения Печенюшкина - [32]

— Знаешь, — медленно проговорила Алена, глядя на Ляпуса ясными коричневыми глазами, — что-то я тебе не очень верю…

— Это ты просто переутомилась, — не смутился злодей. — Вот, выпей и сразу придешь в себя. Он протянул девочке тяжелый кубок резного хрусталя, полный темной прозрачной влаги, пронизанной золотыми искрами.

— Сначала ты отпей, — потребовала осторожная Алена. Она знала много сказок, в которых люди простодушные принимали неизвестно что из рук людей непорядочных, пили, ели, а потом начинались большие неприятности.

— С удовольствием, — оживился Ляпус. — Знаешь, как вкусно!

Он, причмокивая, отпил из кубка половину и протянул его девочке. Но Аленка не видела, как перед этим злодей с ловкостью фокусника кинул себе в рот крохотную голубую таблетку.

Обеими руками она поднесла тяжелый сосуд к губам и сделала несколько глотков…

Вдруг поверхность блюдца снова замутилась, изображение поплыло, размылось и исчезло. По блюдечку в окружении лазоревых цветов снова катался розовый шарик.

— Ты видел?! — воскликнула Лиза. — Видел, как Ляпус таблетку проглотил? Он же отравит Аленку! Почему больше не показывает?!

— Он усыпит ее волю, — мрачно ответил Лизин мужественный спутник. — Теперь Алена станет вялой и послушной. А блюдце не показывает больше, потому что усталость в нем накопилась. Полдня, не меньше, отдыхать будет. От яблочка-то оно силы набиралось.

— Летим туда скорее! — загорелась Лиза. — Я сейчас выпью все зеленые таблетки, разнесу дворец по кирпичику, Ляпусу башку оторву и спасу Аленку.

— Тут скорее хитростью надо брать, — ответил ей Печенюшкин. — Дворец не разнести, он волшебный. Кирпичи алмазные, заговоренные. Раствор замешан в полночь в новолуние на орлиной крови. Его атомной бомбой не расколешь.

— Значит, подкоп надо рыть, в окно сверху прыгать, волшебство какое-то придумывать… Вот! У меня же браслет на руке. Сейчас как поверну! Что там кобра говорила? Страх пустыни и мудрость пустыни.

— Не горячись, Лиза! Дело простое, как свисток из помидора. Даже если атакуем мы дворец, возьмем его штурмом, Ляпус с сестренкой твоей успеет сбежать по подземным ходам. Их там тьма. Все знает только Великий Маг, а он — увы! — в помрачении рассудка.

— Так что же делать?!

— О! — сказал Печенюшкин. — Это хороший вопрос. Теперь слушай и не перебивай. Ляпусу нужно всех нас поймать. Алена — приманка. Пока мы не схвачены, он ей ничего не сделает. Попытаться отбить у них Аленку можно только завтра на Главной площади.

Злодей туда стянет все свои силы — всю нечисть волшебную. Но другого пути нет. Или мы их, или они нас. Вызов брошен лично мне. Что ж, я его принимаю. Посмотришь на Печенюшкина в деле… А вот и дворец, Лизонька. Глянь-ка в окошко.

Троллейбус неподвижно висел в вышине. Слева, на уровне Лизиных глаз проплывало легкое пушистое облачко. Впереди же и внизу, краснея черепицей крыш, зеленея кругами, треугольниками, квадратами парков и скверов, расстилался город. Самая большая крыша выглядела не крупнее спичечной этикетки.

В центре города, казавшегося сверху кукольным, фасадом выходя на правильный бело-зеленый восьмиугольник Главной площади, возвышался над всеми другими зданиями розовато-серый островерхий замок.

— Ой! — забеспокоилась Лиза. — Нас же оттуда увидят.

— Ничего подобного! — возмутился Печенюшкин. — Мою тележку может видеть только тот, кому положено. Не переживай. Итак — спуск!

Он прыгнул в водительское кресло, ударил по клавишам управления, вдохновенный, как пианист, рванул на себя сверкающую рукоятку. У Лизы зазвенело в ушах, томительно закрутило в животе, а сердце подскочило к горлу.

Троллейбус рушился вниз, стремительно росла земля, ноги отнимались от страха, а Печенюшкин уже сидел рядом, хлопал Лизу по плечу, хохотал, подмигивал, подбадривал.

Город остался сбоку, мелькнула крепостная стена с тяжелыми коваными воротами и тоже пропала. Все заслонил длинный невысокий холм с пологими склонами — их покрывал стелющийся кустарник, усыпанный гроздьями мелких желтых цветов.

«Как сейчас шмякнемся!» — успела подумать девочка, и тут же без всякого торможения их чудесная «тележка» вдруг замерла, едва не коснувшись зеленой муравы, словно подхваченная чьей-то исполинской ладонью.

Лизу вдавило в кресло так глубоко и резко, что пружины, распрямляясь, тут же подкинули ее вверх, чуть ли не до потолка, и она второй раз приземлилась — на сиденье. Впрочем, как ни странно, никаких неприятных ощущений ей вся эта посадка не причинила.

— Прости, если можешь, — оправдывался пилот-лихач. — Прыжки без парашюта с затяжной нервотрепкой, — это моя вторая слабость после печенья.

— А сколько у тебя всего слабостей? — севшим голосом спросила Лиза.

— Не скажу, а то расстроишься, — быстро ответил Печенюшкин. Девочка помолчала.

— Ну, как здоровье? — озаботился ее удалой спутник. — Я тебя сильно испугал? Больше никогда не буду, клянусь своей шпагой!

— Да нет, ничего страшного, — вежливо ответила Лиза. — Со мной все в порядке, я только сильно за Аленку боюсь. Она же совсем маленькая. Каково ей сейчас там, с хитрыми врагами… Послушай, а где же твоя шпага?

— Вот, вот! — подхватил Печенюшкин. — Где же моя шпага? И вообще, ты не находишь, что пора сменить имидж?