Вдохновение. Сборник стихотворений и малой прозы. Выпуск 4 - [5]

– Чего желаете, о мой господин?

– Это я господин? – подумал Вовка. – Ну конечно, я, тут же кроме меня никого нет.

Ну, тут Вовка не растерялся и пожелал, чтобы вся вода на планете в газировку превратилась. Джинн что-то пробормотал, поклонился и исчез в бутылке. Пришёл Вовка домой, хотел руки помыть, открыл кран, а там – газировка. Земляничная. Мама как раз обед накрывала. Суп из газировки, газированный компот и даже газированную горчицу к газированным пельменям поставила. Наелся наш Вовка, помыл газировкой лицо, руки и ноги и спать пошёл. Всю ночь снились ему джинны, играющие в газированные пузырьки.

Утром мальчуган позавтракал газированной кашей и довольный собой отправился к дедушке в огород – помогать. Взял лейку, открыл кран, чтобы полить капусту, а оттуда лимонная газировка льётся. Полил Вовка весь огород, даже немного устал. Присел в тенёк отдохнуть, слышит, дедушка охает и на политые грядки показывает. Налетела на капусту саранча, одни кочерыжки остались. Морковь и свёклу мухи облепили, сидят, похрустывают. Маки и незабудки у крылечка повяли, а яблонька облетела и веточки к земле склонила.

Кто же газировкой огород поливает? А тут ещё и дождик пошёл. Газированный, конечно, с мятным вкусом. Вовка хотел было набрать стаканчик, как вдруг понял, что уже напился и газировки больше не хочет.

А дождик всё лил и лил. По телевизору передали, что рыбы в морях и озёрах гибнут. Не привыкли они плавать в газировке. Коровы вместо молока газировкой молочной доиться стали, пчёлы мед газированный приносят. Люди, животные и растения хотят воды, а её на планете, увы, нет совсем. Непорядок!

Вовка достал из шкафа ту самую, волшебную бутылочку, которую ему незнакомый дяденька подарил и, не раздумывая, открыл. В ту же секунду появился знакомый джинн:

– Чего изволите, мой господин?

А Вовка как закричит:

– Воды хочу, обыкновенной, не газированной!

Вот так закончилась вся эта газированная история. С тех пор Вовка пьёт газировку только по праздникам, а у незнакомцев на улице никогда ничего не берёт. И вы не берите!

Роман Гильгенберг

Родился 1990 году в городе Саратове. Окончил механико-математический факультет Саратовского государственного университета. Публиковался в альманахе «Литературная Евразия» (том 2), также выкладывает свои стихи в интернете (авторская страница: www.stihi.ru/avtor/alfarchermor).

Тени

Тот, кто увидел смерть,

Сможет увидеть Ад.

Минус того пути —

Нету дорог назад.

Знай, коль решишь шагнуть,

Жизнь превратится в бой,

А потому бросай

Тех, кто идет с тобой.

И если к кому придешь,

Жаждущий теплоты,

Тот просто разорвет

Эти твои мечты.

Тот просто не поймет,

И не увидит Тень,

Хоть будешь приходить

Ты туда каждый день.

Взгляд злобой заточи,

Чувства свои отбрось,

И помолись чтобы

Сердце со льдом срослось.

И вскоре ты поймешь,

Что шепот: «Боли нет»

Даже в бездонной тьме

Дарит покой и свет.

Что же, я все сказал,

Хватит уже пугать,

Знаю что мало кто

Тенью мечтает стать.

Каждый волен решать

Выйти ль за ту черту,

Где люди в пустоте

Нелюдями растут.

Перед чертой стоишь

И так не хочешь за,

Ведь в черноте за ней

Видишь мои глаза.

Рождение стихов

Так хочется чего-то странного,

Неба с птицами – голограммами,

Квартиру с обоями драными,

Чужие глаза в зеркалах.

Коснуться чего-то холодного,

Живого, но все же бесплотного,

До мыслей и слов лишь голодного

И Музой это назвать.

И, в угол забившись, с улыбкой,

Смотреть за бесплотной и зыбкой,

Боясь все испортить ошибкой,

Ведь будет она танцевать…

И зубы сжимая до дрожи

Свои рифмы чувствовать кожей,

А потом танец Музы помножить

На все, что хотелось сказать.

На философов сонмы пророчеств,

На бездну чужих одиночеств,

На людей без фамилий и отчеств,

И своими стихами назвать.

Усталость

Не то чтобы страшно, не то чтобы больно,

И разум не стал от сомнений фракталом,

Но все же не слишком уж это прикольно,

Себя ощущать постоянно усталым.

И сбегая из плена серого быта,

И потом, неизбежно, в этот быт возвращаясь,

Быть всегда раненым, но недобитым,

Не идти никуда, все время прощаясь.

Скрывать в пальцах десятки недописанных строчек,

Проглатывать сотни недосказанных фраз,

И помнить про бездну нерасставленных точек,

Но все они в прошлом, а не здесь и сейчас.

В книгах пишут – прости, не в прощении дело

Говорят – отпусти, но что мне отпускать?

Это так же как ждать, чтоб яйцо вдруг взлетело,

Иль пытаться духа святого распять.

Может плюнуть на все, и отбросив сомненья

Вискарем или водкой разум свой заливать.

Своим мыслям другое найти примененье

И за лайки вконтакте их начать продавать?

Быть поэтом-страдальцем всегда было модно,

Но как может страдать непьющий поэт?

Стоит музу в абсенте топить, и вольготно

Писать всевозможный романтический бред.

Это будет забавно, но недолго продлится,

Слишком быстро писать пропадет интерес,

На другое уйдут битых фраз черепицы,

Ведь стихи мои просто накопленный стресс.

Что тогда остается, отыскать в себе силы,

А усталость, о коей писалось вначале,

Как данность принять, и без лишних усилий,

Внести в список других, нерешенных печалей.

Тепло

Серый мир и промозглый дождь,

Вечер с утром в одно слились,

И себе вновь шепчу я: «Чтож,

На работу пора, проснись».

Вместо крови под кожей лед

И вокруг ни единой души,